Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева
Вернулся священник — положил на пол маленькую подушку и, когда Арьяна села и взяла Ирвина за руку, принялся опутывать их запястья золотым шнуром в знак того, что два человека соединяются навсегда. После того, как все закончится, шнур рассыплется ворохом искр — раньше Ирвин видел, как это происходит, но никогда не думал, что это случится для него.
— Дети мои, пусть сегодня, под этими сводами, свершится ваша судьба, — священник завязал последний узел, и Ирвин ощутил, как от шнура повеяло прохладой. — Два существа станут единым, и то, что Господь слил в одно целое, не разделят ни люди, ни судьба.
Он покосился в сторону Арьяны: его истинная смотрела на алтарь с той сосредоточенностью, с которой что-то умножают в уме. Все девушки мечтают о свадьбе с прекрасным принцем — думала ли варанданская принцесса, что все будет вот так? Вряд ли.
Впрочем, Ирвин не лгал, когда обещал сделать ее счастливой. Да, он не идеал девичьих грез — но если стерпится, то и слюбится.
И она не испугалась чудовища, которое шагнуло к ней из тьмы. В тот момент Ирвин почти не контролировал свою звериную суть — лишь орал из-за нее во всю глотку, пытаясь докричаться до девушки, дозваться, сказать, что он еще здесь.
Кажется, у него это получилось.
— Ты, Арьяна, и ты, Ирвин, — продолжал священник. — Вы должны будете разделять друг с другом тяготы и радости жизни, вместе тянуть ее лямку, радоваться в солнечные дни и не терять силы духа во тьме. Вы согласны пройти путь, пока не разлучит вас смерть?
— Согласна, — откликнулась Арьяна, и Ирвин произнес:
— Согласен.
— Тогда пусть ваш путь будет ровным и ясным. Идите по нему с терпением, любовью и достоинством, — священник выпустил их руки, и Ирвин вдруг ощутил новое прикосновение: что-то переполненное теплом и нежностью дотронулось до его головы, выметая прочь все темное и горькое. Стало легко — он сделался похож на воздушный шар, невесомый и свободный.
Лети, куда хочешь. В тебе больше нет зверя.
Шнур, который оплетал их запястья, растворился золотым туманом. Арьяна улыбнулась и погладила Ирвина по щеке.
— Кажется, у нас началась новая жизнь, — сказала она. Ирвин кивнул, попробовал подняться — получилось. Арьяна подхватила его под руки, испугавшись, что он снова упадет.
— Да, — ответил Ирвин и не узнал своего голоса, такого растерянного и робкого. — Да, начинается.
* * *
После церемонии Ирвину стало хуже — священник объяснил, что такое бывает при работе серьезных заклинаний. В госпитале были палаты интенсивного лечения, где размещали особо сложных пациентов. Когда Ирвина из церкви повезли в одну из таких палат, то Арьяна шла рядом с носилками, и в душе не было ничего, кроме усталости.
Все, что случилось за эти дни, будто бы произошло с кем-то другим, а не с Арьяной. Она вышла замуж. Она теперь хармиранская принцесса. Отец, конечно, будет рвать и метать, не такого он хотел, когда отправлял Арьяну из Варандана. Да, теперь, после женитьбы на своей истинной, Ирвин больше не будет оборачиваться — но его дети все равно никогда не получат ни власти, ни влияния, о которых так мечтал король Якоб.
У них ведь будут дети. Ирвин не из тех, кто откажется от своих супружеских прав. Когда его вносили в палату и укладывали на койку, Арьяна вдруг посмотрела на него именно как на мужчину, с которым надо будет разделять ложе, и в глубине души что-то дрогнуло — что-то, похожее на предвкушение.
Об истинных парах она когда-то читала в сказках. Кейди обожала истории о принцах и принцессах, которые встречались и влюблялись друг в друга с первого взгляда. Потом, конечно, их ждали интриги недоброжелателей, козни врагов и всякие преграды на пути к счастью, но заканчивалось все свадьбой, в этом можно было не сомневаться. И однажды Кейди принесла историю про истинную пару, в которой герои сперва не испытывали ничего, кроме ненависти и отторжения, но потом эта истинность пробудила и укрепила в них любовь.
Нужна ли ей любовь вообще? Сейчас Арьяна не знала. Тогда Ирвин был прав, когда сказал, что она устала — ей бы отдохнуть пару дней, успокоиться, принять все, что случилось.
В конце концов, Арьяна всегда понимала, что так будет: ее выдадут замуж за человека, которого она увидит за несколько дней до свадьбы. Значит, надо просто жить дальше.
Когда она хотела уходить, Ирвин придержал ее за руку. Сейчас муть в его глазах окончательно развеялась, он смотрел спокойно и твердо, и Арьяна вдруг подумала, что на самом деле ей повезло. Она не знала, почему такая мысль пришла в голову — просто вдруг стало ясно, что ее муж хороший человек, и они будут жить дальше, уже в своей истории, а не в чужой.
Шейла могла успокоиться. Ее положению ничто не угрожало — впрочем, ей следовало понимать, что однажды князь все-таки должен будет жениться, чтобы оставить Хармиран законным детям. А если она продолжит бросаться на людей с кинжалом, то Киган просто вынужден будет отправить ее куда-нибудь из столицы.
— Спасибо, — негромко, но твердо произнес Ирвин. Арьяна улыбнулась и спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, — он улыбнулся в ответ. — Теперь все наконец-то исправилось.
— Я рада, — откликнулась Арьяна, не зная, что еще можно сказать. Что они будут жить долго и счастливо, как и положено в сказках? Что звериная суть растаяла навсегда, как тот шнур, который обвивал их запястья?
Ирвин это знал и без нее.
— Киган, конечно, разозлится. Как это вдруг такая скоропостижная свадьба… Нам надо готовиться, через несколько дней нас представят как супругов ваэн Гаверел.
— Мне есть, чего опасаться? — поинтересовалась Арьяна.
— Разве что всеобщего любопытства. Это первый случай обретения истинной пары за несколько веков. Так что будет много разговоров и сплетен, — Ирвин посмотрел так, словно хотел добавить что-то еще. — И я сделаю все, чтобы тебя защитить.
— От разговоров? — неожиданно для себя самой Арьяна дотронулась до его щеки и тотчас же опомнилась и убрала пальцы.
— От того, что люди на виду всегда привлекают ненужное внимание, — ответил Ирвин и дотронулся до своего горла. — Вижу, Шейла уже выразила тебе свое почтение.
Кожу под пластырем немедленно начало саднить. Арьяна кивнула. В коридоре послышались шаги и негромкие голоса — санитары торопливо несли новых маленьких пациентов, и надо было выходить из палаты и браться за работу.
— Мне пора, — сказала Арьяна, и Ирвин, мягко сжав ее пальцы, произнес:
— Береги себя. Не обещай, хотя бы попытайся.
