Песня Волчьей луны (СИ) - Лариса Петровичева
Помнится, король Якоб тогда заметил, что именно читает Арьяна. И, усмехнувшись, сказал, что если страна не может себя прокормить, то ее нельзя считать серьезным соперником.
Неужели он в самом деле нашел способ создать искусственное заболевание? Сначала обкатал его дома, потом отправил к соседям? Впрочем, король Якоб не производил впечатления дурака — а только дурак будет устраивать пожар в собственном доме.
Решив обдумать все это утром, Арьяна вышла из ординаторской: в палату осторожно несли очередную партию вакцины и шприцы после стерилизации — начиналась работа. Поправив тонкую белую маску на лице, Арьяна взяла первый шприц, но не успела открыть пузырек с лекарством: в палату ворвалась Бейлин.
— Ваше высочество… — выдохнула телохранительница. — Там ваэрин… Скорее!
Арьяна не запомнила, как вырвалась на лестницу, сдирая маску — Бейлин бежала впереди, одновременно прикрывая ее от невидимой угрозы и рассказывая, что Ирвин очень жестко побеседовал с госпожой Шейлой, а потом пошел вниз по лестнице и вот.
Выбежав в просторный вестибюль госпиталя, Арьяна увидела, как именно выглядело это “вот” — охранник, который проверял документы у входящих, скорчился на полу, скуля и зажимая живот. Под ним расползалась лужа крови — ноздри Бейлин дернулись, словно в ней пробудилось далекое, звериное, и Арьяна приказала:
— Врача сюда, быстро. Он на улице?
— Ваше высочество… — прошептала Бейлин, и Арьяна почти рыкнула на нее:
— Врача!
Телохранительница рванула куда-то в сторону. В воздухе пахло травами, звериной шкурой и холодом — запах был густым и тяжелым. Впереди Арьяну ждал зверь: она чувствовала его властный зов и знала, что не сумеет ему противостоять.
Потянув на себя дверь, Арьяна выскользнула из госпиталя в прохладную тишину летней ночи. Полная луна висела над Хармираном, по небу плыли россыпи звезд, и еще две мелькнули внизу, чуть в стороне, у аккуратной живой изгороди.
“Не показывать ему, как мне страшно”, — подумала Арьяна. Зверь выступил к ней — могучий, прекрасный в своем ужасе и власти, неотвратимый, словно смерть. Арьяна видела волков, но этот, серебристый и громадный, был в несколько раз больше обычных животных. Серебро правой передней лапы почернело от крови — должно быть, охранник пытался встать у него на пути, и Ирвин нанес удар.
“Он ничего мне не сделает”, — сказала себе Арьяна. Послышался негромкий рык — волк бесшумно шагнул к ней, и в глубине его глаз, за неутолимым голодом, Арьяна прочла отчаянную мольбу. Там был человек — и он звал ее, пытаясь докричаться из-за звериной сути.
Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Мне больно. Невыносимо.
Слова пробивались тяжелыми ударами из недостижимой глубины.
Ноги подкашивались, в горле шевелился комок тошноты. Звериный запах сделался невыносимым. Медленно, словно во сне, Арьяна приблизилась к волку — зверь двинулся к ней, и она обняла его за шею. На какой-то миг стало жутко так, что она едва не упала в обморок. Осторожно, чтобы не ранить, волк положил тяжелую голову на ее плечо. Пальцы утонули в жесткой шерсти, Арьяна медленно гладила его, негромко повторяя что-то бессмысленное и успокаивающее — то, что говорят детям, которые с криком проснулись ночью, увидев кошмарный сон.
Как это случилось? Почему Ирвин обратился — ведь его истинная была рядом!
Страх уходил — медленно, нехотя, но уходил. Его сменила жалость — то чувство, которое наполняет душу, распахнутую навстречу чужой боли. Шерсть под пальцами Арьяны постепенно таяла, растворялась — это было жуткое, призрачное ощущение.
Человек возвращался.
По ночному небу потекли ленты облаков — закрыли луну, и волк окончательно исчез. Арьяна не удержала Ирвина: тот выскользнул из ее рук, распластался на земле. Бледное лицо, запрокинутое к луне, казалось восковой маской, снятой с умершего. Когда Арьяна склонилась над ним, то Ирвин едва слышно прошептал:
— Нам нужно пожениться. Прямо сейчас.
* * *
— Да, такое возможно, если верить легендам. Даже присутствие истинной пары не способно предотвратить обращение, если оборотень до этого долго и часто принимал звериный облик. Только брак, заключенный под святыми сводами, может помочь. Сюда, ваше высочество, прошу. Незачем медлить.
При госпитале был маленький храм, где родственники пациентов могли помолиться за здравие или за упокой, как получится. Немолодой священник, должно быть, и представить себе не мог, что однажды будет заключать брак хармиранского полукнязя и варанданской принцессы. Но держался он хорошо: без суеты, без подобострастия, без ненужного волнения.
Крепкие санитары, которые несколько минут назад переносили детей в палаты, теперь тащили Ирвина на носилках. Как и всегда после обращения, ему казалось, что он заперт в чужом теле — некрасивом, криво вылепленном и слабом. Но как только открылись двери храма, Ирвину сделалось легче — дурнота отступила, а головная боль унялась.
Просто летняя ночь. Просто аскетически сдержанный храм и люди в нем. Ни следа чудовищ и безумия, которое их порождает.
Арьяна шла следом — строгая до суровости, сосредоточенная. Ирвин до сих пор чувствовал тепло ее рук: а ведь она смелая, эта хармиранская принцесса. Он не знал тех, кто отважился бы обнимать оборотня в зверином обличье — а Арьяна подошла к нему и обняла, и заговорила.
И ее слова отогнали тьму.
— Ваэрин, вы сможете встать? — негромко осведомился священник.
— Не уверен, — давненько обращение не отнимало у него столько сил. Носилки опустили на мраморный пол перед алтарем — белоснежным камнем, до блеска отполированным прикосновениями сотен рук молящихся. Арьяна смотрела с искренним интересом. В Варандане нет таких камней, которые, по легенде, были сброшены с неба архангелом Михаалем, чтобы поразить демонов. Варанданские алтари — части темно-красного дерева, залитые воском бесчисленных свечей.
— Я могу сесть на пол, — с готовностью сказала Арьяна. — Мы ведь должны держаться за руки, верно?
— Верно, ваше высочество. Я дам вам подушку.
Священник ушел куда-то в сторону, и Ирвин, усмехнувшись, произнес:
— Надо же… Не думал, что так получится.
— Тебе лучше не разговаривать, — посоветовала Арьяна, и Ирвин машинально отметил, что она перешла с ним на “ты”. От этого сделалось теплее и легче. — Плохо выглядишь.
— А чувствую еще хуже, — Ирвин даже рассмеялся, но потом сказал уже серьезно: — Спасибо, что ты со мной.
Арьяна улыбнулась. Погладила его по голове, убрала растрепанные пряди волос со лба — Ирвину хотелось, чтобы она не отводила руку. От нее веяло надеждой и
