Принцесса и чудовище - Афанасьев Роман Сергеевич
Едва переступив порог гостиной, щедро уставленной крохотными диванчиками, пуфиками и столиками с витиеватыми подсвечниками, Корд замер. В центре комнаты царила хозяйка дома, притягивая взгляд, затмевая собой все окружение. Капитан, пораженный, застыл на пороге комнаты, не в силах отвести взгляд от графини Брок.
Она сидела на широком диване с высокой изогнутой спинкой. Сидела по-мужски, нога на ногу, и широкие волны жемчужно-белого платья спадали с колен на пол, подобно водопаду. В руках графиня держала белый веер, но он был сложен и ничуть не скрывал великолепный лиф, украшенный изящными кружевами. Откровенное декольте открывало такую завораживающую картину, что взгляд невольно останавливался на ней, прежде чем скользнуть вверх. Чтобы взглянуть в лицо графине, капитану пришлось сделать над собой усилие, достойное одного из его прошлых воинских подвигов.
Острый изящный подбородок, узкие скулы, нос чуть великоват, но только чуть, пухлые алые губы… Графиню можно было бы назвать просто милой дамой, если бы не большие зеленые глаза. Широко распахнутые, чуть удивленные, они завораживали, брали в плен и звали к себе. В них светился ум — озорной и живой, способный доставить множество неприятностей тому, кто осмелится огорчить это волшебное создание. Черный водопад волос лишь усиливал очарование белоснежного лица, оттеняя узкие черные брови и пушистые ресницы.
— Капитан? — спросила графиня.
Корд вздрогнул, пытаясь вернуться на землю, и склонился в четком воинском поклоне.
— Капитан Корд Демистон к вашим услугам, сударыня, — выдохнул он, выпрямляясь.
Графиня с треском раскрыла веер, прикрывая изящный лиф, и благосклонно кивнула. Капитан, все еще пребывая в замешательстве, чеканным военным шагом прошествовал к дивану. Эветта протянула ему тонкую руку, и капитан склонился над ней, согнувшись едва ли не пополам. Он осторожно поцеловал воздух над костяшками пальцев, даже не думая прикоснуться к восхитительно гладкой коже, и был вознагражден волной сладкого аромата духов, в мгновение ока опьянившего не хуже вина.
Выпрямляясь, Корд едва не застонал. Мелкое сожаление о том, что он не успел привести себя в порядок, теперь казалось таким пустяком по сравнению с отвращением к самому себе, которое сейчас испытывал капитан.
Взглянув на графиню сверху вниз, Корд встретил откровенно оценивающий взгляд зеленых глаз. Так мог смотреть на свою жертву хищник, решая, стоит ли возиться с этой мелочью или лучше поберечь силы для более крупной дичи. В зеленых глазах читался неприкрытый интерес и капля, всего лишь капля обещания, от которого по спине капитана пробежали мурашки. Перед ним сидела настоящая хищница. Не девица на выданье, хихикающая над рассказами старших сестер, не издерганная детьми женушка, не веселая вдовица, готовая пуститься во все тяжкие, перед тем как навсегда увянуть… Перед ним сидела зрелая женщина, которой одновременно и уже, и всего лишь — около тридцати. Исполненная настоящей женской силы, превосходно знающая, чего она хочет от жизни. Более того, она уже это получила. Или получит. Скоро. Возможно, прямо сейчас, если на это будет ее воля. Капитан сглотнул, невольно расправляя плечи и упираясь ногами в пол, словно тот превратился в качающуюся палубу. Эветта Брок напомнила капитану море: коварное, опасное — и бесконечно прекрасное. Зеленые глаза были так похожи на волны далекого южного моря, что в капитане на мгновение вновь воскрес Кейор Черный, готовый залить кровью всю палубу захваченного корабля, лишь бы заслужить еще один взгляд этих зеленых глаз.
— Ну что, капитан, вы его уже арестовали? — спросила Эветта.
— А? — переспросил Кейор, пытаясь вернуться к роли капитана городской стражи. — Кого?
— Младшего Верони, разумеется, — сухо ответила графиня, лишь одним взглядом дав понять, что ожидала от умственных способностей гостя много большего.
— Почему вы думаете, что Верони должен быть арестован? — осторожно осведомился Корд, приходя в себя от неожиданной атаки.
— Мальчишки давно собирались подраться, это знали все, — ответила Эветта, пожав хрупкими плечами. — Можно предположить, что если один из них мертв, то второго непременно задержат для допроса. Разве вы не знали, что они в ссоре? Вы вообще побеседовали с Верони или дали ему возможность сбежать?
— Расследование ведут несколько групп, — осторожно ответил капитан, не желая раскрывать свои планы и подозрения. — Сударыня, моя задача — расспросить вас о событиях этой злосчастной ночи.
— А чем занимаются ваши люди? — перебила Эветта.
— Мои люди занимаются своими делами, — отрезал Корд, окончательно возвращаясь в шкуру стражника. — Поэтому будьте любезны, графиня, расскажите мне, что произошло вчера ночью в вашем чудесном саду.
Эветта осмотрела капитана с головы до пят, словно решая, достоин ли этот болван времени, которое на него собираются потратить. Демистон почувствовал, что у него горят уши — забытое ощущение детства. Сейчас он отчаянно жалел, что не встретился с графиней ночью. Патрульных выставил из сада управляющий — да, тот самый женоподобный тип, — а Корд слишком торопился к Де Гриллу, чтобы устроить настоящий допрос. Если бы он увидел графиню тогда, ночью, то не стоял бы сейчас перед ней в мятой одежде, небритый, в грязных сапогах…
— Прием прошел в целом без происшествий, — задумчиво проговорила Эветта, сжалившись наконец над капитаном. — Все было как обычно. Угощение. Танцы. Несколько мелких интрижек… Ничего интересного для вас, капитан.
— И все же, ближе к утру случилось нечто очень интересное для меня, — сухо отозвался Корд. — Вряд ли это можно назвать «без происшествий».
— Я говорю о том, что было до того, как нашли несчастного Лавена, — отрезала графиня.
— Понимаю. Но как себя вели Летто и Верони? Они общались во время приема? Не случилось ли между ними ссоры?
— Нет. Никаких ссор. Мальчишки были в разных углах, каждый со своими приятелями. Они лишь обменивались грозными взглядами и смешно надувались, словно молодые петушки перед дракой.
— Очень смешно, — сухо заметил Корд.
— Бедный Лавен, — вздохнула Эветта. — Не нужно было их приглашать. Но кто мог подумать…
— Так они не встречались друг с другом? — переспросил Демистон, памятуя о рассказе Де Грилла. — Совсем?
— Ну, — протянула Эветта, похлопывая по руке веером, — не совсем. Ближе к полуночи я заметила, что ни Лавена, ни Фарела нет в зале. Тогда я попросила Ленни, свою служанку, их найти, но она сказала, что видела, как юнцы вместе отправились к реке. А следом за ними помчался этот мрачный тип…
— Мрачный тип? — удивился Корд, всегда полагавший, что по части мрачности его еще никому не удавалось перещеголять.
— Этот новенький секретарь Птаха, — пояснила графиня. — Тот, что подпирает стены на каждом моем приеме, уж не знаю, почему. По его виду не скажешь, что наши маленькие развлечения доставляют ему удовольствие. Судя по его одежде и выражению лица, он уютнее всего чувствовал бы себя на конюшне.
— А, — сдержанно отозвался капитан, от всей души надеясь, что о нем графиня не станет судить по одежде и выражению лица. — Я знаю, о ком идет речь. Что же было дальше?
— Я позвала Ками Тизела, моего управляющего, велела ему немедленно найти Фарела с Лавеном и привести их обратно. Я собиралась хорошенько отругать этих двоих обормотов, но…
— Но? — подбодрил графиню Корд, борясь с желанием опуститься на колени и устроиться у ее ног.
— Ками быстро вернулся и сказал, что мальчишки пришли сами и все в порядке. Я вышла на крыльцо, ведущее в сад, и увидела их. Лавен и Фарел стояли на дорожке и довольно мило беседовали.
— Они выглядели… помирившимися? — спросил Корд.
— О да, — Эветта кивнула. — Это меня успокоило, и я возвратилась к гостям. Ребята выглядели очень довольными и возбужденными, и такими дружными, словно они только что вместе провернули веселую шутку. Кстати, этот мрачный подручный Де Грилла вскоре объявился в зале и тут же сбежал, даже не попрощавшись со мной. Впрочем, я не удивилась. Этот мужлан, уж не знаю за что получивший титул графа, выглядел довольно помятым, словно его валяли по земле. Боюсь, мальчишки объединились и зло подшутили над ним.
