Глен Кук - Воды спят

— У тебя есть сила. Ты всегда обладала силой.

— Что ты имеешь в виду?

Сейчас птица произносила слова загадочным, колдовским тоном.

— Поймешь в свое время. А сейчас тебе пора отправляться в путь, Каменный Солдат. Иди. Стань Той, Кто Несет Смерть.

— Какого дьявола? Что происходит?

Я вскрикнула. Все остальные тоже. Они проснулись вместе со мной и тут же принялись поглощать демоническую пищу, слушая наш разговор.

Пол начал поворачиваться, сначала почти незаметно. Вскоре стало ясно, что это происходит лишь с самой маленькой, полностью исцелившейся частью, которая примыкала непосредственно к трону. И тут в меня хлынуло знание.

Я узнала, что все повреждения, включая сильнейшее землетрясение, которое ощущалось даже в Таглиосе, были целиком и полностью вызваны действиями Душелова, находившейся во власти нездоровой страсти к экспериментированию. Обнаружив «механизм», она, в свойственной ей своенравной, «плевать-мне-на-последствия» манере, начала пробовать то одно, то другое и смотреть, что получится. Я как будто увидела все это собственными глазами — потому что воспоминания того, кто и в самом деле видел все это, стали моим достоянием.

Я узнала, чем Душелов занималась во время всех своих посещений крепости, происходивших тогда, когда Длиннотень свято верил, что он — единственный хозяин Врат Тьмы, и так же свято не верил, что кто-то, пусть даже владеющий Ключом, осмелится приблизиться к ним.

Я узнала и многое другое, как если бы пережила все это сама. Кое-что мне вовсе не хотелось знать. Кое-что касалось вопросов, мучивших меня годами; ответы на них наверняка заинтересовали бы господина Сантаракситу. Но по большей части это были сведения, которые пригодились бы мне, если бы я стала тем, кем Шиветай хотел меня видеть.

Мысли жужжали в голове, точно испуганная муха. Были, были вопросы, на которые я не получила ответа. К примеру, я не стала обладательницей никаких воспоминаний о том, что могло произойти с Ключом, без которого нам не обойтись, если Длиннотень в качестве Мариша Мантара Думракши вместе со своим учеником Ашутошем Вакшей действительно пришли в наш мир из Страны Неизвестных Теней.

И, уж точно, я не избавилась от страха перед высотой.

Спустя мгновение после того, как пол перестал вращаться, белая ворона рванулась вверх. И будь я проклята, если сама тут же не взлетела вслед за ней! Хотя отнюдь не по собственному желанию.

Мои товарищи тоже поднялись в воздух. От удивления и страха некоторые выронили оружие, всякие мелкие вещи и даже… кое-что из того, что вырабатывают человеческие тела. Только Тобо воспринял этот неожиданный полет как чудесное, невероятно прекрасное приключение.

Ранмаст и Икбал зажмурились и забормотали молитвы, обращенные к их лже-Богу. Я мысленно воззвала к единственному Истинному Богу, напомнив Ему о милосердии. Речник обратился со страстным призывом к своим небесным покровителям. Дой и Лебедь молчали. Лебедь — просто потому, что потерял сознание.

Тобо, захлебываясь от восторга, обращался ко всем, стараясь внушить им мысль, как прекрасно то, что мы переживали. Взгляните туда, взгляните сюда! Какая огромная пещера! Как отлично видна сверху круглая площадка — точно сама равнина…

Мы прошли сквозь дыру в потолке и окунулись в прохладный воздух настоящей равнины. Наступили сумерки; небо, все еще багровое на западе, впереди уже затянула глубокая синева оттенка индиго. Звезды Аркана слабо сияли перед нами. Когда мы летели уже над поверхностью равнины, у меня хватило духа оглянуться. Силуэт крепости четко вырисовывался на фоне северной части неба; снаружи она сейчас выглядела хуже, чем в день нашего прибытия. Все, что мы выронили во время взлета и что не имели времени захватить с собой, сейчас летело следом за нами.

У меня возникло страстное, безумное желание, чтобы среди этих вещей оказалось и знамя. Увы, мои надежды не оправдались, оно не появилось.

Позднее, обдумывая все происшедшее, я никак не могла взять в толк, на чем основывалась эта надежда.

Теперь Тобо изображал птицу. Поэкспериментировав, он обнаружил, что с помощью рук отчасти может управлять полетом — подниматься и опускаться, слегка убыстрять и замедлять движение. Он не умолкал ни на мгновение, наслаждаясь происходящим и беспрерывно призывая остальных разделить свой восторг — ведь никто из нас никогда больше не получит возможности пережить нечто подобное.

— Устами младенца глаголет истина, — выкрикнул Дой.

И взмыл вверх.

Оба они были правы.

95

Наш полет закончился там, где отряд расположился лагерем. На последнем круге перед дорогой, уходящей в юго-западном направлении к заветной цели — Вратам Теней. Преимущество скорости, которое обеспечил полет, было очевидно. Мы обогнали даже белую ворону, прибывшую спустя два часа после того, как наши ноги коснулись твердой каменной поверхности. Неплохо иметь под рукой этого дружка Шиветая.

Я попыталась разглядеть то, что лежало за краем равнины, но было уже слишком темно. Вроде бы там горели два-три огонька. Или нет, трудно сказать.

Мы опускались вперед ногами и, по всей видимости, были неприкосновенны для Теней. Я почувствовала, что они шныряют неподалеку, но не проявляют желания приблизиться. Вот она, мощь Шиветая, способная воздействовать даже на эти сгустки ненависти и голода, толкающего их к убийству.

Дорожное покрытие от нашего приземления не пострадало. Вся, кто прибыл сюда раньше, наблюдали за нами, не веря своим глазам. Тобо ухитрился сманеврировать таким образом, чтобы опуститься точно рядом с матерью, перед этим, естественно, перекувырнувшись в воздухе. Я оказалась менее удачлива и плюхнулась на каменную поверхность, но радовалась уже тому, что тяжкое испытание осталось позади. Братья Сингхи бросились разыскивать свою семью. Точно так же поступил и Дой; в смысле, он проигнорировал Сари и направился прямиком к Готе. Гота пребывала не в лучшем расположении духа и, возможно, не очень хорошо себя чувствовала. Разглядеть остальных в неверном свете луны мне не удалось. Гота воздержалась от жалоб и критики.

Лебедь буквально вцепился в меня.

Пока он убеждал себя, что можно, ничего не опасаясь, открыть глаза, Речник, как человек, преданный делу и хлопотун по природе, уже шнырял туда и обратно, желая убедиться, что все обустроено в точном соответствии с правилами, о которых ему случилось вспомнить именно в этот момент. Я нахмурилась, покачала головой, но вмешиваться не стала. Ритуалы — штука полезная; они помогают прийти в себя.

— Сари, — спросила я, — как они?