Глен Кук - Воды спят

— О знамени он не сказал ни слова. Не имел возможности. Все были просто потрясены, узнав о Гоблине, и больше всего беспокоились о том, как бы Одноглазый не узнал, что случилось с его другом.

— Гоблин вонзил Копье Страсти в тело Кины. Оно все еще там. Ты знаешь меня, знаешь, какое значение я придаю тому, что символизирует дух Отряда. Я убеждена, что, не считая Летописей, знамя — самый важный наш символ. Оно сопровождало нас на всем пути в Хатовар. Благодаря ему осуществляется связь поколений. Я пойму, если у кого-то возникнет желание вернуться за ним, но этот «кто-то» буду не я. По крайней мере, в ближайшие десять лет.

Ощущение довольства вновь растеклось по телу. Я встала. Лебедь протянул руку и помог мне подняться на возвышение.

— Вот это да!

Речник засмеялся.

— А я все жду, когда ты, наконец, заметишь.

Трещина в полу почти исчезла.

Я подошла поближе. Она по-прежнему уходила в неведомые глубины, но по ширине стала не больше фута.

— С чего это она исцелилась так быстро? — У меня мелькнула мысль, что, возможно, наше присутствие послужило своего рода катализатором. Проследив взглядом расселину до трона демона, я заметила Тобо и Доя, которые торопливо шагали в нашу сторону. Глаза Шиветая были открыты. Он наблюдал. — А мне послышалось, будто ты сказал, что все ушли.

— Все дело в землетрясении, — ответил Речник, делая вид, что не замечает присутствия Доя и Тобо.

— Нет, это появилось совсем недавно, — возразил Лебедь. — Спустись вниз, нанеси этой твари еще один удар, и, может быть, равнина полностью исцелится.

— Механизм может включиться снова, — вмешался в наш разговор подошедший Дой.

— Механизм?

Дой слегка подпрыгнул.

— Эта более высокая часть пола сделана в виде круга. Одна восемнадцатая всей равнины в целом. А инкрустация — карта дорог. Круглая площадка установлена на каменных валах и была способна поворачиваться до того, как Тысячу Голосов одолело любопытство, и она нарушила работу этого механизма.

— Интересно. Я так понимаю, твое общение с демоном протекает весьма результативно.

— Но медленно, — проворчал Дой. — Да, вот это проблема, даже несмотря на понимание того, что общение с ним и должно происходить очень медленно. Его жизнь протекает не на обычном физическом уровне. К примеру, если бы ему вздумалось встать — если бы такое вообще было возможно, — на это ушел бы не один час. Но ведь он Непоколебимый Страж и, как таковой, не должен двигаться быстро. Отсюда он держит под контролем всю равнину, используя карту на полу и механизм, о котором я уже говорил.

Никогда не видела Доя таким оживленным и откровенным. Вновь обретенное знание, должно быть, ошеломило его, как какого-нибудь молокососа — поцелуй кузины, породив желание поделиться со всеми сногсшибательной новостью. Он был просто сам на себя не похож и вообще ни на одного нюень бао, с которыми мне приходилось сталкиваться. Только матушка Гота и Тобо иногда болтали друг с другом, но даже между собой они откровенничали меньше, чем дядюшка Дой сейчас.

— Он говорит, что первоначально его создали для отслеживания с помощью этого механизма, какие путешественники объявляются на равнине и куда они идут, — продолжал Дой. — Шли годы, на равнине гремели битвы и войны между мирами, вокруг него была построена эта крепость, а его обязанности становились все сложнее. Дрема, это создание почти так же старо, как само время. Он был свидетелем битвы между Киной и демонами, когда Лорды Света сражались с Лордами Тьмы. Это была первая великая война, которая произошла тут, на равнине, и ни один миф даже близко не отражает того, как все происходило на самом деле.

— Очень интересно, — сказала я. Но в данный момент прошлому не удастся снова зачаровать и увлечь меня.

— Должен признаться, я испытываю огромное искушение задержаться тут надолго, — с энтузиазмом продолжал Дой. — Человеческой жизни не хватит, чтобы выслушать и записать все. Он видел так много! Он помнит Детей Смерти, Дрема. Для него поход нюень бао де дуань произошел вчера. Необходимо лишь убедить его, что нам нужна его помощь.

Я вопросительно посмотрела на своих товарищей. Наконец, Речник «прорезался»:

— Он, наверно, объелся этой демонической пищи. — Значит, и Речник заметил, что Дой был как бы не в себе. — Некоторые из тех, кто слишком ею увлекся, тоже на себя не похожи.

— Это до меня уже дошло. Тобо, у тебя тоже переменился характер, нет?

До сих пор он не произнес ни слова. Удивительно. Обычно у него обо всем было свое мнение.

— Он выбил всю чушь у меня из головы, Дрема.

— Он? Кто это?

— Демон. Монстр. Шиветай. Он забрался ко мне в голову и разговаривает со мной оттуда. Мне кажется, то же самое он проделывал и с отцом. Может, даже на протяжении многих лет. Помнишь, в Анналах? Когда па думал, что Кина или Протектор манипулируют им? Готов поспорить, что по большей части это на самом деле был Шиветай.

— Не исключено. В самом деле, не исключено.

Мир кишмя кишит сверхъестественными силами, которые играют судьбами отдельных людей или даже целых наций. Жрецы Гунни твердят об этом на протяжении не одной сотни лет. Боги локтями распихивают друг друга, взбаламучивая этот кипящий котел. Кроме моего Бога, Истинного Бога, Бога Всемогущего, Который предпочитает возвышаться над схваткой.

Как раз сейчас я остро нуждалась в утешении со стороны жреца моей веры. И надо же! Ни одного не было ближе чем за пятьсот миль.

— Сколько историй рассказывают об этом месте, — сказала я Дою. — Интересно, многие ли из них соответствуют действительности?

— Подозреваю, что мы пока не слышали и десятой доли, — ответил старый меченосец. И усмехнулся. У него было отличное настроение. — И я не удивлюсь, если большинство из них правда. Подумай сама. Эта крепость, эта равнина — они такие и в то же самое время совершенно другие. Для каждого и в соответствующее время они оборачиваются чем-то своим. До недавнего времени я был убежден, что именно здесь находится Страна Неизвестных Теней. Как ваш Капитан верил, что здесь — Хатовар. Однако на самом деле это всего лишь дорога, которая ведет в другие места. Точно так же многолик и Шиветай, Непоколебимый Страж. В нем есть все — в том числе и безмерная усталость от того, что ему приходится быть всем тем, чем он должен быть.

Тобо так не терпелось вставить словечко, что он приплясывал вокруг, точно маленький мальчик, которому отчаянно хочется сделать пи-пи.

— Шиветай хочет умереть, Дрема, — выпалил он. — Но не может. До тех пор, пока жива Кина, а она бессмертна.

— Да, нелегко ему, в таком случае.