Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

— Нас тут ждал… сюрприз, — прохрипела Огонькова и криво усмехнулась. — Глянь, кто заправлял у орков.

Мирон тут же куда-то отбежал. Я ещё раз кинул взгляд на обороняющихся у западной стороны частокола орков, и побрёл за десятником.

— Вот! — кричал тот, пытаясь что-то поднять.

Отсюда плохо было видно. Я медленно подходил, и с каждым шагом всё яснее становилось одно: на снегу лежала длинная худая фигура… человека из племени Зэм.

— Восставший? — даже не верилось.

— Он, собака, командовал орками. Мне и самому бы не верилось, скажи кто-нибудь об этом. Но я видел… собственными глазами… Мы еле-еле его свалили и закололи… Живучий, зараза!

Я приблизился и присел возле мертвого тела. Этот Восставший совсем не походил на ту нежить, которую мне пришлось видеть на Могильниках и у Гиблых Скал.

— А вот, гляди! — Мирон поднял с проталины щит.

— Д, неплохая вещь, — отмахнулся я, всё ещё разглядывая Восставшего.

— Да ты понимаешь, чей он? Ермолая Сотникова!

— Повтори.

— Сотникова, вот кого!

Снова амуниция Ермолая! Было бы смешно, не будь всё так грустно…

И ещё: если раньше, к примеру, у водяников, или у тех же гоблинов, во главе стоял орк, то тут, в стойбище — Восставший! Вот уж сюрприз, так сюрприз!

Я ошарашено уставился на Мирона. Помню, что был настолько поражён, что даже не слышал звука голоса десятника. Видел, как открывается его рот, как он эмоционально жестикулирует, но до сознания не добралось ни одно из его слов.

Голова соображала медленно. Мысли путались, носились одна перед другой…

— Так! — попытался собраться я. — Так!.. Где, говоришь, орки?

— Что? — не понял Мирон.

Я встал и решительно двинулся к замершему, как столб, Баяну.

— Эй, дай сюда свёрток! — приказал ему.

Божилов протянул мне его и тут же отошёл в сторону. Я в сопровождении Мирона добрался до наших сил, обстреливающих орков.

— Стойте! — крикнул я своим. — Прекратите!

Но меня практически не слышали.

— Перестаньте стрелять, — гаркнул я, что есть мочи.

Орков осталось четверо. Они прижались друг к другу, закрываясь щитами.

— Что тебе? — сердито бросили ратники. Они уже вкусили радостный экстаз победы и хотели поскорее покончить с врагом.

Я выступил вперёд и бросил к ногам орков свёрток. Он раскрылся, на снег выкатилась голова Асыки.

— Сдавайтесь, или с вами будет также. Узнаёте этот топор? — я вытянул правой рукой скеггокс.

Орки чуть приопустили щиты и насуплено глядели на меня. Надо было сохранить их жизни, чтобы попытаться выяснить про этого странного Восставшего. Кто он? Откуда? Что тут делал?

— Что ты хочешь? — хрипло бросил один из обороняющихся.

— Помощи вам ждать не от кого. Сдавайтесь, к чему бессмысленная бойня? В ней нет ничего героического…

— Для вас нет, — ответил орк. — Вы напали на нас, как голодные медведи, которых разбудили от зимней спячки. Перебили тут всех: стариков, наших жён…

Я сделал пару шагов на встречу, пытаясь показать дружелюбие на лице.

— Это вам за Острог! — гаркнул кто-то сзади. — За всех тех, кто пал там!

Следом полетела стрела, которая с глухим звуком воткнулась в окантовку щита одного из орков.

— Сделай или умри! — прокричали последние, и пошли в отчаянную атаку.

Им не удалось пройти и десяти шагов, как с трёх сторон полетели стрелы, которые метко били в неприкрытые части тела. Последний из орков не дошёл до меня буквально две сажени. Он тяжело рухнул на тающий снег.

Ратники повыскакивали со своих мест и бросились добивать ещё шевелящиеся тела.

А я развернулся, и направился к Огоньковой, сидевшей невдалеке подле камня слева. Её бока тяжело вздымались, из-под доспехов медленно выбегали тонкие струйки тёмной крови. Рядом никого не было.

— Ну, что? — еле-еле выговорила она запёкшимися губами.

— Вы победили.

Урядница попыталась улыбнуться. Её бледное лицо стало похоже на какую-то страшную маску.

Не знаю, какие мысли сейчас её терзали, но я чувствовал, что сегодняшняя битва ей не по душе.

Мила снова окинула взглядом стойбище. Её взгляд остановился на трупах орков… Это не были воины: женщины, кое-кто из стариков… и, кажется дети…

«Не думала, что так выйдет, — подумалось уряднице. — Но что уже жалеть? Поздно…»

Правила войны были всегда жестоки. Бей врага, пока он слаб… Надо было либо соглашаться с этим, либо вообще не браться за дело. Ну, а если уж взялся…

Мила тяжело вздохнула.

Это мой грех… Это я подбила людей на подобное… подобное… — она потупила взор. Ей было очень стыдно. И ещё горько. Месть, безусловно, вышла на славу, но вот на какую? Правду сказали орки: такое в героических сказах не поведают.

— Предайте всё огню, — выдавила из себя Мила.

— Всё? — переспросил я.

— Всё… И тела павших воинов тоже. Не надо, чтобы орки потом глумились над ними.

Я согласно кивнул.

— Ты сможешь вывести людей к мысу, к строящемуся порту? — спросила Огонькова. В уголках её губ вступила кровь.

— Попробую…

— Прошу тебя. Не оставляй их. Здесь не на кого больше положиться…

Огонькова смотрела, куда сквозь меня. Она уже отходила. Её глаза тускнели…

Мир перед глазами Милы стал расплываться. Картинка на несколько минут затуманилась, но вдруг Огонькова совершенно чётко увидела себя на поляне в Тёмной пуще среди зелёных дубов её родины. Пахло дождём… ещё грибами… Муравьи копошились у высокой кучи, таща на себе веточки да листочки.

— Ку-ку, ку-ку…

Мила встала и прислушалась. Бабушка ей говорила, что кукушка может поведать, сколько проживёт человек. Надо только спросить.

— Кукушка-кукушка, сколько мне лет жить? — не очень громко сказала Огонькова.

Ветерок трепал её тонкие волосы, нежно гладил по лицу.

— Ку-ку (раз)… ку-ку (два)… ку-ку (три)…

Мила тихо считала. Птица продолжала кричать…

Хорошо… Как же тут хорошо. Ни тебе сиверийских морозов, не унылых хвойных лесов.

— Ку-ку (двадцать четыре, как уже много)… ку-ку (двадцать пять)…

Огонькова присела на траву. Мягенькая, как ковёр… Это тебе не холодный снег да лёд… Это Умойр… Вон на пригорке виднеется замок Каргаллас…

Родина. Здесь даже запахи другие. И птицы поют по-особому… Тут мягкие зимы, всегда радостные весны… Летом буйство трав. А дождливой осенью хорошо сидеть у широкого окна и мечтать…

— Ку-ку (тридцать два)…

Мила втянула носом воздух и от удовольствия закрыла глаза.

Вот бы жениха себе найти. Чтоб высокий черноволосый… Вот именно такой!