Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

Асыка успел прикрыть глаза рукой. Едва всё затихло, он повернулся ко мне.

Сил на второй выстрел у меня уже не было. Левая рука почти не действовала.

— Вот невезение! — бросил я, вытягивая вторую стрелу.

Нас с орком разделяло не более сорока шагов.

Не успею… Точно не успею. Видишь, как стремительно бежит… Нет, Бор, даже не пробуй…

Но я уже натянул лук.

— Взрыв! Мать твою! — стрела жадно бросилась на орка.

Мир вокруг словно замер. Я видел, как Асыка медленно заваливается навзничь. Видел, как стрела пролетает прямо над ним, а потом как она уходит дальше… дальше… ещё дальше…

Лук выпал из ослабленной ладони… Честно скажу, что так и не понял, каким образом в моей руке появился нож. Но когда орк выровнял своё тело и допрыгнул до меня, замахиваясь топором, лезвие гибберлингского «котта» вошло ему в кадык.

Потом мы вместе рухнули в снег…

17

Я катился, и катился, и катился… Моя голова болталась, как язык в колоколе. Она несколько раз ударялась обо что-то твёрдое.

Ощущение такое, словно я погружаюсь под воду, пытаюсь вынырнуть и снова ухожу ко дну. Разум цеплялся за всё, что хоть как-то могло вытянуть его из тёмных глубин забытья.

— Эй! Эй! Слышишь меня? — громко зазвучала звонкая пощёчина. Я сначала услышал её, а потом только понял, что били-то собственно меня.

Мутный туман чуть развеялся. Надо мной сидел последний из ратников.

— Живой, — как-то радостно выдохнул он.

Я чуть огляделся. Теперь стало ясно, что так сильно давило мне на грудь. Это было тело Асыки.

— Ты его убил! Ты его убил! — на испуганном лице ратника отразилось сразу и восхищение, и ужас, и растерянность.

— Помоги мне вылезти, — прохрипел я.

Левая рука совсем не слушалась. Мало того, она полностью онемела, хотя пальцы (я специально попробовал) шевелились.

Понадобилось немало усилий, чтобы выбраться из-под тяжёлой туши орка.

— Мы остались вдвоём? — спросил я, хотя итак понимал, что это факт.

— Да… да… Ты его убил! Ты завалил Асыку!

— Чего ты раскаркался, как ворона на заборе?

— Ну, это… ты… ты…

Кажется, ратника трусило. Он-то вставал, то садился, то вдруг куда-то собирался идти. Затем останавливался и снова садился, хватая себя за голову.

Со стороны стойбища послышались какие-то звуки. Ветер на несколько мгновений переменился, и мне этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять: там, на плато, идёт бой.

— Плохо! — заявил я ратнику. — Мы тут, а там вовсю сражение… Плохо! Наша группка… вернее, всё, что от неё осталось…

Я выругался и сплюнул на снег.

Буран чуть поутих. Небо посветлело, и снег теперь пошёл плотными хлопьями.

— Вот что… Как тебя зовут?

— Я… меня… ты…

— Имя!

— Боян… я Боян… Божилов.

— Зуренец?

— Да…

Я попытался подняться и огляделся. Тела убитых острожников уже заносило снегом. Полчаса, и здесь ничто не будет напоминать о сражении.

— Подай топор, — приказал я Бояну. — Живее…

Ратник закрутился на месте, а потом осторожно приблизился к Асыке. Вытянуть оружие оказалось не таким уж и простым делом, но чуть помучившись, Божилов смог вырвать из окоченевших пальцев орка скеггокс.

Я внимательно смотрел на топор и с каждой секундой убеждался, что это не орочье оружие. Длинное топорище… гладкое, полированное дерево, потемневшее от времени… Кажется, это был ясень…

Но Нихаз с этим топорищем! Вот сам топор — вот что заслуживало отдельного разговора. Такого качества исполнения мне ещё видеть не приходилось. Да и материал, судя по всему, был отменный.

Я провёл пальцем по лезвию, ощущая легкие зазубринки по всей его длине, от «носка» до загнутой «бороды»… На полотне были отлиты интересные узоры. Таких мне ещё видеть не приходилось…

Я взял скеггокс под «шейку». Не тяжёлый… Думал, будет иначе… Вроде и отлично центрирован.

— Вот что, братец, — вернулся я к ратнику. — Нам с тобой надо торопиться к своим в стойбище. Но прежде…

Я кивнул на Асыку. Боян не понимал. Или не хотел понимать.

— Надо отрубить ему голову, — пояснил я. — И сделаешь это ты. У меня рука повреждена.

— Я?.. Я?.. как же…

— Да возьми себя в руки!

Мы оттянули тело орка в сторону и положили его голову на небольшой валун. Божилов принял топор дрожащими руками и с четвертого удара смог разрубить шею.

— Ты оружие в руках держал? Топорная работа! — возмущался я, приподнимая искромсанную голову Асыки. — Заверни её во что-нибудь.

Боян бросил топор. Я меж тем собрал своё оружие. Затем снял с пояса орка ножны для скеггокса (действовать одной рукой было весьма затруднительно) и прицепил себе. Божилов завернул голову и стоял над ней с широко раскрытыми немигающими глазами.

— Ты там спишь? — сурово спросил я. — Хватай свёрток, и живо идём в стойбище.

Ветер периодически утихал, и до моих ушей по-прежнему доносились звуки битвы. Не знаю, какая сейчас польза будет от меня (левая рука не работает, следовательно, стрелять из лука не смогу; да и рубиться уже двумя мечами тоже не получится), но всё же моё место должно быть сейчас наверху.

Полчаса трудного подъёма и мы с Божиловым вышли к восточным воротам.

В стойбище, что говорится, царил полный хаос. Я пару минут пытался разобраться, а Боян растерянно крутил головой и постоянно бормотал:

— О, Сарн! Помоги… Сарн… Что делать, Бор? — закричал он мне.

Я увидел небольшую группу наших ратников у горевшего шатра. Они добивали нескольких орков. За ними стояла урядница. Судя по её полусогнутой позе, и судя по тому, как она прижимает правую руку к животу, Мила была ранена.

— Туда! — вскомандовал я.

Мы быстрым шагом добрались до своих, и я приблизился к Огоньковой.

— Какова ситуация? — спросил я.

Мила подняла бледное лицо и сквозь зубы проговорила:

— Упорные… суки…

Огонькова на вид была совсем плохонька. Помощи урядница не просила, не в её правилах, а я не отчего-то не рискнул об этом поинтересоваться.

— Мирон тебе покажет… Вот, что… Бор… — Мила тяжело дышала, — весь грех этот (тут урядница кивнула на полуразрушенное стойбище) я беру на себя. А ты… доведи дело до конца. Помоги ребятам…

Какой грех? Что она имела в виду?

Додумать не успел. Выросший словно из-под земли десятник позвал за собой.

— Они засели вон меж теми шатрами, — подскочил десятник Мирон. — Хорошо там заперлись. Не подобраться.

Я выглянул в указанном направлении.

— Нас тут ждал… сюрприз, — прохрипела Огонькова и криво усмехнулась. — Глянь, кто заправлял у орков.