Стивен Эриксон - Дом Цепей

Дорога тоже была выщерблена, разбита бесконечным падением камней с верхушки месы. Хотя казалось, она сделана из одного куска камня — что, разумеется, невообразимо. Поднимаясь и опускаясь, она вилась по склону месы, затем переходя в некую скрывающуюся в дымке насыпь. Горизонт справа от Карсы был перекрыт природными каменными башнями, но он знал, что там простираются воды моря Лонгшан.

Утомление вынудило Теблора медленно сесть на дорогу, снять с плеч вещи и прижаться к каменной стене. Путь выдался долгим, но он знал: впереди еще больше лиг. Похоже, идти ему придется в одиночестве. Ибо призраки таковыми и остаются. «Наверное, они и вправду плоды моего воображения. Неприятная мысль».

Он прислонил голову к грубой согретой солнцем поверхности.

… Глаза моргнули — и вокруг тьма.

«Проснулся, Воевода? Мы уж гадали, не стал ли сон вечным. Впереди шум — не слышишь? О, они далеко, но таково свойство здешних земель, не правда ли? Похоже, камни двигают. Кидают. Слишком медленно, слишком размеренно для лавины. Могу умозаключить: это те двое странников».

Касра неспешно встал, потянувшись, чтобы разогреть ноющие, затекшие мускулы. Он слышал размеренный стук камня о камень, и Байрот был прав — звуки идут издалека. Воин присел у тюка, вытащил сверток с едой и мех с талой водой.

Почти заря. Что бы они там впереди не делали, начали рано.

Карса занялся завтраком; когда он был готов продолжить путь, небо на востоке порозовело. Последний осмотр меча, подгонка доспехов, и он двинулся.

Размеренный стук камней продолжался почти все утро. Дорога огибала месу, и расстояние оказалось больше, чем он рассчитал; наконец показалась и насыпь, прочная, с почти отвесными склонами. Равнина была более чем в трети лиги внизу. Там, где дорога покидала холм, имелась широкая площадка; здесь в стену месы врезан город. Осыпи похоронили половину строений, на массе основного схода видны гребни — следы более поздних лавин.

Около одного из гребней — две палатки.

Карса остановился в трех сотнях шагов.

Некто стоял около завала, расчищая камни в ровном, почти одержимом ритме; он швырял большие куски песчаника за спину, и они прыгали, катились по ровной площадке. Неподалеку на валуне был другой, и если первый незнакомец отличался большим ростом — по крайней мере, выше любого низменника — то второй был на редкость широким в плечах, темнокожим, с густой гривой волос. Рядом валялся большой мешок; незнакомец обгладывал закопченную заднюю ногу мелкого горного козла, остатки туши которого все еще жарились на шампуре, над выложенным из камней очагом.

Карса наблюдал за ними. Потом, пожав плечами, направился к этим двоим.

Оставалось двадцать шагов, когда громадный варвар на валуне повернул голову.

И махнул ляжкой в руке: — Бери себе тоже. Эта тварь чуть не вышибла мне мозги, упав с утеса, так что я был обязан ее сожрать. Смешно. Вечно видишь, как они прыгают и карабкаются там и тут, и веришь, будто их ноги не оступаются. Что ж, еще одно разбитое заблуждение.

Он говорил на языке людей-обитателей пустыни, но сам таковым не был. Толстые длинные клыки, волосы на плечах как щетина кабана, тяжелые кости, лицо плоское и широкое. Глаза оттенка песчаника, что возвышался над ним.

Услышав его слова, спутник прекратил бросать камни и выпрямился, глядя на Карсу с любопытством.

Теблор и сам ответил ему смелым взглядом. Почти так же высок, хотя тоньше. Серая с зеленым оттенком кожа. Нижние клыки такие большие, что сойдут за бивни. Рядом лежат лук и колчан, к кожаной перевязи приделаны ножны с мечом. Только у него было оружие — второй незнакомец имел при себе лишь длинный охотничий нож.

Взаимное изучение продлилось еще немного, а потом клыкастый воин вернулся к раскопкам, скрывшись от глаз в пещерке, уже им выкопанной. Карса оглянулся. Второй мужчина махнул козлиной ляжкой.

Теблор подошел, положил тюк у очага и вытащил нож, отрезав мясо. Повернулся к сидевшему. — Ты говоришь на языке племен, — сказал Карса, — но я никогда не видел таких, как ты. И таких, как твой спутник.

— И ты редкостное зрелище, Теломен Тоблакай. Меня зовут Маппо из народа, известного как Трелли. Мы с запада Джаг Одхана. Мой воодушевленный задачей спутник — Икарий, Джаг…

— Икарий? Это обычное имя, Маппо? В легендах моего народа есть герой с таким именем.

Глаза Трелля мгновенно сузились. — Обычное? Не в том смысле. Его имя наверняка фигурирует в сказах и легендах бесчисленных народов.

Карса нахмурился странной педантичности, если это можно так назвать. Затем присел около Маппо и наполнил рот нежным мясом.

— Мне вдруг пришло на ум, — сказал Маппо, и легкая ухмылка исказила звероподобное лицо, — что наша случайная встреча уникальна… во множестве смыслов. Трелль, Джаг и Теломен Тоблакай… каждый, скорее всего, единственный представитель своего рода во всех Семи Городах. Еще более необычайно, что я тебя знаю. Разумеется, лишь по репутации. У Ша'ик был телохранитель… Теломен Теблакай в доспехах из окаменелых раковин, с деревянным мечом…

Карса кивнул, проглотив остатки мяса, прежде чем ответить. — Да, я служил Ша'ик. Это делает тебя моим врагом?

— Нет, если ты не решишь иначе. А я не советовал бы.

— Не ты один, — буркнул Карса, вернувшись к еде.

— Ага, не так невежественен, как показывал вначале.

— Два десятка волков говорили со мной, — пояснил Карса. — Мало что, кроме предостережения. Не знаю, что делает вас двоих такими опасными, и мне не особо интересно. Встанете на пути — я вас убью. Вот так.

Маппо не спеша кивнул. — А есть причина заслонять тебе путь?

— Нет, если ты не решишь иначе.

Трелль улыбнулся: — Итак, лучше нам ничего не знать друг о дружке.

— Да, так было бы лучше всего.

— Увы, — вздохнул Маппо, — Икарий уже узнал все что нужно, а что до его намерений, только он один их ведает.

— Если он решил, что знает меня, — зарычал Карса, — то обманывает сам себя.

— Что ж, давай рассмотрим дело. На твоих плечах шкура Солтейкена. Мы оба его знали — ты убил необыкновенного зверя, так и знай. К счастью, он не был нам другом, но мера твоего боевого мастерства дана. Затем… тебя преследуют духи — не только двое соплеменников, что повисли сейчас за спиной, но и духи убитых тобой за короткую, но явно страшную жизнь. Их число ужасает, их ненависть к тебе, их голод ощутимы. Но кто носит за собой мертвецов? Лишь тот, кто был проклят, так я думаю. Говорю, исходя из долгого опыта: проклятия — вещь страшная. Скажи, Ша'ик говорила тебе о схождении?

— Нет.

— Когда сталкиваются проклятия, можно и так сказать. Пороки и достоинства, множество ликов зловещей одержимости, исключительные цели. Силы и воли стягиваются воедино, словно они по природе желают взаимного уничтожения. Итак, Икарий и ты здесь, мгновения отделяют нас от ужасного схождения, а моя задача — наблюдать. Беспомощно, отчаянно, в бешенстве. К счастью для меня, эти ощущения мне уже знакомы.