Вера Камша - Довод Королей

Теперь оставалось молить всех святых, чтоб друзья не попались во время подъема. Время тянулось до бесконечности, а слух мирийца, и так мало уступавший кошачьему, напряженно ловил ночные шорохи. Ему казалось, что поднимающиеся (а они поднимались, потому что все три веревки были натянуты) шумят, как пьяные матросы. На всякий случай Рафаэль встал в проеме, прижавшись к стене и прислушиваясь, не идут ли стражники. Если ифранцы что-то заподозрят, нужно отправить их к праотцам раньше, чем поднимется тревога. Но убивать было некого, воины Саброна ночными обходами не злоупотребляли. Наконец в бойнице что-то шевельнулось, и первый из поднявшихся ловко скользнул внутрь башни, еле слышно свистнув. Сандер! Рито ответил, и герцог поднялся к нему. Сколько они ждали? Полдесятинки или вечность? Братцы Трюэли поднялись одновременно.

– Ты слушай, а мы поднимем доспехи, – Александр исчез внутри башни. Рафаэлю казалось, что его друзья громыхают пустыми ведрами и колотят в барабаны, но или у страха были велики не только глаза, но и уши, или защитники Кер-Септима были на редкость самоуверенны и беспечны. Дважды мимо проходили караульные, и дважды они и ухом не повели. Двенадцать воинов и доспехи благополучно совершили свой путь наверх. Облачались на ощупь, помогая друг другу затягивать ремни. Кто-то уронил на пол шлем, все замерли, но опять пронесло. В эту ночь на стенах можно было устраивать оргию.

2886 год от В.И.

Ночь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.

Ифрана. Кер-Септим

Штефан-Альбрехт Игельберг получал деньги, и немалые, за то, что подчинялся приказам, но приказы Александра Эстре дарниец исполнял с удовольствием. Смешно сказать, капитан наемников умудрился привязаться к молодому горбуну. Если бы их постигла неудача в схватке с Раулем, господин Игельберг, не задумываясь, принял бы Александра Тагэре в свой отряд с расчетом, что лет через пятнадцать тот станет капитаном. Но Тагэре победили, и наемник с удовольствием принял предложение молодого вице-маршала остаться в Арции.

Господин Игельберг не был горазд на выдумки, но чужие мысли схватывал на лету и с огромным уважением относился к тем, кто обладал воинской сметкой и хитростью. Дарнийский капитан первым понял, что младший из Тагэре видит дальше и глубже остальных, и гордился молодым полководцем, как своим открытием. Ведь это он, сын старого Хайнца-Фредерика, на военном совете поддержал план молодого герцога, а потом захватил лагерь Агнесы. Он и сейчас сделает, что велено. Раз приказано штурмовать наружные укрепления, поднимая при этом большой шум, он будет их штурмовать, каким бы глупым это ни казалось.

Капитан наемников поднялся задолго до рассвета. Он был совершенно спокоен, когда совершал утреннюю молитву на родном языке, завтракал и с помощью племянника надевал доспехи. В панцире из вороненой стали, с огромным мечом на боку Игельберг выглядел весьма внушительно и знал это.

Юный Хайнц-Отто-Мария Крайе, застегнув последнюю пряжку, осмелился спросить, надеется ли дядя захватить наружные укрепления. Штефан-Альбрехт с отеческой улыбкой потрепал юношу по гладкой щеке. Обычно он даже со своими людьми говорил на языке нанимателя, но вопрос племянника требовал обстоятельного и понятного ответа, и ветеран перешел на дарнийский.

– Я выполняю приказ. В нашем деле главное – выполнять приказы. Запомни это, и ты будешь достойным воином и со временем скопишь хорошие деньги.

– Но нас слишком мало для победы.

– Нас хватит, если мы исполним то, что задумал герцог Эстре. Ты будешь рассказывать своим внукам, что твоим первым нанимателем был последний из Тагэре. Он еще молод, это так, но он разумнее и догадливей тех, кто годится ему в отцы. И запомни еще одно. Никогда не следует менять хозяина, если он отважней и умнее тебя. Лучше проиграть битву с великим полководцем, чем одержать победу под командой дурака. Вижу, ты хочешь меня о чем-то спросить. Разрешаю. У нас еще есть время.

– Дядя, но если дурак одержал победу, значит, он не дурак?

– Если он одержал десять побед, то да. Но одна победа может быть краденой или найденной. Помни об этом. Хороший полководец может проиграть битву, но, если останется жив, он всегда выиграет войну. Многие глупцы склонны менять хозяев, как непотребные женщины. Самое большее, на что они могут рассчитывать к концу жизни, это скопить сотню ауров и жениться на толстой вдове трактирщика. Ищи себе вождя, Хайнц, на всю жизнь. Стань его капитаном, и ты заслужишь не только ауры. Слава полководца украшает и его солдат. Я связал свое имя с именем молодого Александра Тагэре и, если Триединый сохранит меня, кончу свою жизнь не меньше чем бароном. Надеюсь, ты запомнишь этот урок?

– Да, дядя. Я благодарю тебя за наставление и готов идти в бой.

– Это будет хорошая работа, юноша! Увидишь, ужинать мы будем в Кер-Септиме.

Господин Игельберг взглянул на светлеющее небо и добропорядочно осенил себя Знаком.

– Да сохранят нас святой Эрасти, святой Штефан, святой Хайнц, святой Альбрехт и святая Циала и ниспошлют заслуженную победу. Еще ора, и начнем. А сейчас, племянник, пойдем и проверим, все ли готово. Я не уверен в точности и исполнительности арцийцев. Они смелы, это да, но они излишне много думают, плохо умеют подчиняться и не очень любят наемников. Герцог поручил это дело лично мне, и я не могу бросить тень на свое имя. Я оправдаю доверие и заставлю всех делать только то, что приказано, и не делать глупых и смелых поступков. Вперед, сын моей сестры, нас ждут великие дела!

2886 год от В.И.

Ночь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.

Ифрана. Кер-Септим

Было темно, и Сандер не мог видеть друзей, но знал, что они здесь. Его «волчата», Рито, присоединившийся к ним после турнира, Артур Бэррот и двое «охотников» Сезара: тринадцать человек, которые должны совершить немыслимое. Хотя почему немыслимое? История войн знала и не такое. В конце концов, он лишь слегка подправил план Анхеля, проникшего в Мунт через подземный ход. Правда, у древнего императора было не двенадцать воинов, а две или три сотни, и их целью был Пурина и никто иной, но это мелочи, а суть замысла та же.

Готовые немедленно вскочить и принять бой, они молча сидели на полу у выхода из башни. Замок, оказавшийся, к слову сказать, совсем простым, был бесшумно открыт Луи Трюэлем, обладавшим в сей необычной для рыцаря области изрядными навыками. Оставалось дождаться нужного момента и выйти наружу.

– Постарайтесь до поры до времени ничем себя не выдать, – сказано это было в первую очередь для Артура, смелость и ловкость которого явно уступали уму и особенно выдержке. Впрочем, молодой Бэррот в отличие от своего лиса-папаши казался хорошим товарищем и добрым малым. Луи выразил общее мнение, сказав, что ум – дело наживное, а совесть вряд ли.