Марк Хелприн - Зимняя сказка

Он считал себя ответственным за судьбу своего города и именно по этой причине отказался от традиционных методов ведения предвыборной кампании, сделал ставку на грядущую зиму, решив привлечь к себе электорат, представив ему чистую правду во всей ее малопривлекательной и скандальной наготе.

– Рычаги кампании? – презрительно спросил он у руководителя предвыборного штаба. – Пустая трата времени и средств! Обязательно передайте сказанное представителям прессы. Мол, де Пинто в такие игры не играет. Люди, соглашающиеся стать ходячими предвыборными транспарантами, вызывают у меня глубокое презрение уже потому, что соглашаются принять участие в этом мерзком сеансе коллективного внушения. Они ничем не отличаются от дам, пытающихся торговать своим бюстом.

– А что вы скажете об особняке Грейси, господин де Пинто?

Горностаевый Мэр едва не проиграл последние выборы члену муниципального совета Магиостро, когда последний избрал местом жительства не роскошный особняк, а жалкую лачугу где-то в Бронксе.

– Жить там я в любом случае не стану.

Руководитель предвыборного штаба облегченно вздохнул, поскольку Горностаевый Мэр уже переехал из своего роскошного особняка в небольшой, но достаточно престижный дом на бульваре Кабрини.

– Мы используем особняк Грейси в качестве конференц-центра, – сказал Прегер. – Ничто не мешает нам проводить конференции рядом с госпиталем Берд С. Кулер и с корзинной фабрикой. Но жить рядом с фабрикой я, простите, не желаю!

– Вот и прекрасно. Мы лишим Горностаевого Мэра и этого козыря.

– Все верно. Денег налогоплательщиков в этом городе хватает. Мэр самого крупного города в мире должен жить в одном из лучших домов города! Мы используем часть средств – что-нибудь около миллиарда – на строительство дворца мэра. Мы можем купить верхние этажи четырех-пяти небоскребов и пространство над ними, соединить их балками и использовать эту импровизированную платформу в качестве основы для ажурного, напоминающего своим видом Версаль дворца с небольшим садом. Впрочем, о чем это я? Нам не нужно ничего покупать! Мы имеем право на отчуждение части собственности!

– Вы забыли о компаниях, управляющих недвижимостью! Почти все средства на проведение предвыборной кампании мы получили именно от них!

– К черту! – презрительно сморщился Прегер. – Отдайте им деньги. Если же мы их расходовали, напишите расписки. Все эти торговцы недвижимостью – особенно Марсель Эйпэн – не более чем шайка напыщенных ничтожеств. Вспомните флаги Эйпэна с гориллой, которые развеваются над каждым вторым зданием. Настало время поведать народу всю правду. Нет на свете более продажных людей, чем эти миллиардеры! Запланируйте на ближайшее время специальную конференцию, посвященную этому вопросу.

– Вы забываете о банкирах. Они откажутся оформлять наши долговые обязательства, ведь вы их уже прокляли!

– Разве они этого не заслуживают? Они сосут кровь из простого народа. Я прокляну их еще не раз!

– Вы поступаете как истинный популист. Народ обожает политиков, которые критикуют банкиров. Главное, не заходить слишком далеко.

– Вы назвали меня популистом? Эти жалкие и алчные слепни, готовые душу продать за ковры и цветные телевизоры, достойны своей участи! Не будь их, не было бы и банкиров!

Руководитель предвыборного штаба принялся нервно постукивать пальцами по фляжке, висевшей у него на поясе.

– Если я правильно понимаю, вы хотите подвергнуть остракизму и господина Бинки?

– Разве он этого не заслуживает?

– Крейг Бинки – ваш главный спонсор.

– Вы его переоцениваете.

– Господин де Пинто, так вы потеряете всех своих избирателей!

– Вы ошибаетесь. Они проголосуют за меня уже потому, что я говорю им правду!

– Но ведь это не так! Вы иногда лжете!

– Я этого не скрываю! Они понимают, что истина и ложь мало чем отличаются друг от друга. Я лгу единственно из сострадания, и они это понимают! Они считают, что я один из них, и это действительно так! Время покажет, кто из нас прав!

– Ладно-ладно, – поспешил согласиться руководитель предвыборного штаба. – Не будем вдаваться в философию. Мне хотелось бы обсудить с вами один вполне конкретный вопрос.

– Какой именно?

– Вашу следующую встречу с избирателями.

– Что вам в ней не нравится?

– Кто проводит такие встречи на рассвете да еще в Монастыре?! Цель любого политического митинга состоит в привлечении как можно большего количества людей, которых могли бы заснять телерепортеры. В такое время и в такую погоду вы не соберете и дюжины слушателей! Почему бы нам не провести эту встречу днем где-нибудь на Центральном вокзале или в Фойблс-Парк?

– Видите ли, в чем дело, – сказал Прегер, устало вздыхая. – Всего, как известно, предусмотреть невозможно…

– К тому же у вас заявлено всего три митинга! Их должно быть куда больше!

– Нет. Я ненавижу митинги. Если я и испытываю к чему-то отвращение, так это к людским толпам.

Руководитель предвыборного штаба залился горькими слезами, Прегер же, потеряв к нему всяческий интерес, довольно откинулся на спинку стула, который был единственным предметом обстановки во всем штабе. Прегер никак не мог решить, стоит ли ему устанавливать здесь телефон. Он нисколько не сомневался в своей победе. Проходи выборы где-нибудь в Чикаго, Майами или Бостоне, он мог бы и проиграть. Нью-Йорк же походил на укушенную пчелой лошадь, которая неслась вперед не разбирая дороги. Единственное, что оставалось сделать Прегеру в этой ситуации, так это бежать вслед за ней.

Он появился возле монастырских стен на рассвете и с полчаса молча следил за тем, как оживает река и как поднявшееся из-за горизонта солнце растапливает появившиеся возле берегов прозрачные льдинки. Активность избирателей оставляла желать лучшего. Он не видел рядом с собой не только зевак или репортеров, но и своих помощников и секретарей. Утро выдалось настолько холодным, что попрятались даже обычные для парка Форт-Трайон белки, голуби и политически активные полевки, присутствие которых позволило бы Крейгу Бинки написать о посещении митинга «дамами, одетыми в роскошные меха».

Решив не мерзнуть зря, Прегер начал блистательную речь, посвященную анализу обширного круга политических проблем. Любой слушатель сполна оценил бы политический, хозяйственный и технический гений де Пинто и наверняка решил бы отдать за него свой голос. Речь эта понравилась бы не только простым людям, но также банкирам и крупным торговцам недвижимостью. Его предвыборная программа поражала ясностью, тем более что на сей раз он мало говорил о зиме и о грядущем Армагеддоне.