Андрей Бондаренко - Утренний хоббит

Проснулся Томас от едва слышного гула.

"Гигантская туча комаров вьётся над палаткой?", — лениво закопошились в голове сонные мысли. — "Или, это над Комариными Топями настойчиво кружит маленький самолёт?".

Он встал на колени и торопливо протёр глаза. Место Мари пустовало, с другой стороны раздавалось умиротворённое сопение Кота.

Томас осторожно выбрался из палатки. Вокруг было достаточно светло, до появления из-за горизонта солнца оставались считанные минуты. У догорающего костра стояла Мари и с испугом смотрела в сторону Комариных Топей

— Я не знаю, как это объяснить, — обернувшись, зачарованно прошептала девушка. — По небу пролетел большой шмель. Из него стали падать…, одуванчики. Вернее, их отдельные пушинки…. Пушинки медленно опускались прямо на Комариные Топи. Не туда, где озёра с гусями и утками, а на самую границу с нашим холмом…. Вот и всё. Потом шмель улетел…. Знаешь, милый, мне всё это показалось смутно знакомым. Но не могу точно вспомнить. И понять ничего не могу…

"И я не могу", — подумал Томас. — "Самолёт сбросил парашютистов? С такого расстояния парашюты не казались бы пушинками одуванчиков, да и человеческие силуэты просматривались бы чётко…. Так, похоже, память потихоньку возвращается. Итак, меня зовут Томас Моргенштерн, проживаю в городе Клагенфурт, Австрия. Учусь в Университете, занимаюсь карате, организовал сайт "Тёмная таверна"…. Как же я оказался здесь? Что, собственно, происходит, чёрт побери?!".

Додумать эту мысль ему не дал Кот: шумно выбрался из палатки, потянулся, хрустнув всеми суставами, и заканючил:

— Командир, давай собираться! Раньше выйдем, раньше, понятное дело, выберемся и на сухой берег. Опять же, утром комаров на болотах гораздо меньше, а у нас горчичной эссенции не так и много…

Тут ещё в голове громко и болезненно застучало, противно и навязчиво защёлкало в ушах.

"Ладно, отложим раздумья!", — решил Томас. — "Для начала переберёмся через Комариные Топи, передохнём немного. Потом уже и разберёмся — со всем сразу! Тем более что и хоббитом быть — не так уж и плохо. Лично мне даже нравится…"

После короткого, но сытного завтрака они спустились с холма и вплотную приблизились к полутораметровой стене цветных камышей. Вокруг было очень тихо, только одинокие утки изредка и откровенно лениво перекликались на дальних озёрах.

Томас, шёдший первым, уловив неясный шум, доносившийся из ближайших камышовых зарослей, остановился и предостерегающе поднял руку вверх.

— Что там ещё? — недовольно зашипел ему в ухо Кот.

— В камышах, похоже, кто-то прячется…

Кот — медленно и плавно — продвинулся к зарослям ещё на пару-тройку метров, вытянул вперёд мордочку и старательно задвигал нежно-розовым носом, жадно втягивая воздух. Через полминуты он вернулся к спутникам и невозмутимо сообщил:

— Дикий кабан, стоит к нам боком. Видите — розовые камышинки? Вот где-то там и находится его голова — вместе с клыками…

До кабана было метров пятьдесят-шестьдесят.

— Мари, — шепнул Томас. — Шандарахни его камнем. Посмотрим, что будет дальше.

Он сам — на всякий случай — снял с плеча лук, вытащил из колчана стрелу и натянул тетиву.

Мари раскрутила пращу и резко взмахнула рукой. Раздался глухой шлепок, сигнализирующий о том, что округлый камень повстречался с упитанным свиным телом. Через мгновенье кабан возмущённо взвизгнул и рванул через камыши вглубь Комариных Топей.

— Знатно попёр! — прыснул Кот. — Прямо как…

Договорить он не успел — по причине громкого взрыва…

Томас приложил ладони рук к ушам и болезненно потряс головой.

— Что это б-было? — испуганно спросила Мари.

— То самое и б-было! — передразнил девушку Кот. — Помнишь, хозяин "Бодрого пони" рассказывал, мол, никому так и не удалось перебраться через Комариные Топи? Мол, и людей и хоббитов разрывало на мелкие части…. Видимо, и этого дикого кабана разорвало: передние ноги в одну сторону, задние — в другую…

Отзвучало долгое и тягучее эхо, минуты через две-три угомонились потревоженные птицы.

— Отходим на прогалину! — махнул рукой Томас. — Вы разводите костёр, кипятите воду. А я буду лентяя праздновать: посижу на пеньке, выкурю трубочку другую, подумаю немного…

Он, сидя на стволе упавшей старой берёзы и выпуская изо рта ароматные кольца дыма, рассуждал примерно так: — "Врыв означает, что кабан нарвался на мину. Мины — это такие хитрые штуки из Другого мира, которые, э-э-э, взрываются…. Железная логика! Что ещё? Старшина из Арчета советовал, мол, берегитесь серебряных нитей. А ещё утром над Комариными Топями упрямо кружил самолёт и сбрасывал крохотные парашюты…. Так, уже теплее! Читал я как-то (очень давно, в Другом мире, в другой жизни…) в одном специализированном журнале, что военные изобрели новый способ минирования местности: сбрасывают с самолётов и вертолётов — на маленьких парашютах — противопехотные мины, заключённые в особые корпуса. При встрече с землёй из этих корпусов выдвигаются длинные телескопические штыри и крохотными присосками прикрепляются ко всему подряд: к траве, ко мху, к веткам деревьев…. Ветер такие штыри с места сдвинуть не может. А заденет серебристую проволочку человек, хоббит или любое крупное животное — присоска тут же отскакивает в сторону — вот тогда мина и взрывается…. Кстати, серебряный цвет в Средиземье традиционно считается безопасным. Беззаботный путник, завидев такую штуковину, автоматически нагнётся и из любопытства потрогает нить ладонью…. Что ещё за специализированный журнал? Какой такой Другой мир? Сейчас это совсем неважно. Главное — перебраться до заката солнца через Комариные Топи…".

Томас уверенно поднялся на ноги, тщательно обтёр о траву грязь со своих хоббитанских подошв, выбил о пятку курительную трубку, спрятал её в кисет и скомандовал:

— Всё, соратники, гасим костёр и двигаемся дальше!

Мари послушно набрала в бронзовый котелок воды из ближайшей лужи и принялась заливать угли костерка, а недоверчивый Кот не преминул поинтересоваться:

— Командир, а куда, собственно, мы двигаемся?

— В самом начале пути — по следам покойного кабана, — доходчиво пояснил Томас. — Это в том смысле, что где уже рвануло, там — в следующий раз — рванёт не скоро…. Я иду первым, а вы, отстав от меня метров на пятнадцать-двадцать, шагаете следом. То есть, след в след, не отходя в сторону ни на шаг.

— Это же очень опасно! — возмутилась Мари и тут же уточнила: — Для тебя опасно, милый! Можно, я пойду рядом?

— Нельзя. Ты лучше подумай: из чего нам изготовить сотню-другую приметных лоскутов?