Вячеслав Шторм - Звени, монета, звени

– И как называется это место?

– Первый Предел. Или, если угодно, Пятый. – Ничего себе! Вот так, запросто?

– Но ведь Пятый Предел – это вымысел. Глупая сказка. У нас так детей пугают: «Будешь шалить – провалишься в Пятый Предел»…

Его взгляд был тяжелым, как гранитная плита. Полным холодной ненависти. Словно я произнес святотатство. Нагнувшись, он подобрал один из бесчисленных камней. Подошел ко мне. Несильно размахнулся.

Больно!

– Прости, господин мой. Я должен был это сделать. Если ты до сих пор не веришь мне, то поверь хотя бы своим ощущениям. Сказка не способна причинить боль.

И вновь вперед, всё той же размеренной походкой. Прямая, как натянутая струна, спина, будто говорила мне: «Довольно глупых вопросов. Идем». И я покорно шел, проклиная себя. Шел, не уставая. Шел и не мог остановиться.

Пока внезапно не замер.

Обрыв. Внизу – если есть что-то внизу, кроме гулкой, бесконечной пустоты – густой туман. Не удержавшись, я слегка пнул ближайший к себе камешек носком сапога. Он медленно, словно нехотя, подкатился к обрыву, на мгновение застыл на одном месте. И канул. Не упал, не сорвался, не провалился. Именно канул. Без звука. Без возврата.

– Мы пришли, господин.

И что дальше. Вот так же подойти к краю, сделать шаг – и всё? Навсегда?

Он опять усмехнулся уголками губ.

Медленно кивнул.

Шагнул вперед, раскинув руки.

Туман сошелся за его спиной.

Три удара сделало мое сердце. Три отчаянных, безумных удара. А потом я широко вздохнул, зажмурился и…

…открыл глаза. Туман непроницаемой шапкой висел над головой. Отвесные скалы росли из земли и терялись в нем. Они незыблемым кольцом опоясали громадную котловину, на дне которой мы стояли. А впереди…

– Теперь ты узнаешь это место, господин?

Замок был огромен. Когда-то. Но и сейчас, когда крепостная стена во многих местах обвалилась, когда половина башен были обломаны и торчали, как осколки сгнивших зубов старухи, на месте подъемного моста зияла пропасть, а в выбитых окнах свистел ветер, он не казался меньше.

Замок! Разрушенный замок из моего ночного кошмара!

– Добро пожаловать домой, господин мой Трейноксис! Узри же владение предков твоих, возникшее задолго до того, как были созданы Четыре Предела, что не больше бледной тени перед послужившим им прообразом! Узри его и вступи во владение им по праву рода и крови!

Словно загипнотизированный шел я за Сервусом к зияющему чернотой пролому на месте ворот. Не глядя себе под ноги, потому что под ногами была пустота. По разрушенным коридорам. По обвалившимся лестницам. По засыпанным обломками внутренним покоям. Всё ниже и ниже. Пока, наконец, не пришел.

Подземелье. На стенах мечется тусклый свет факела, где-то рядом громко капает вода. Передо мной – вырезанный из какого-то сверкающего кристаллического материала постамент… нет, это алтарь. Я знаю это так же, как знал когда-то, что на небе светит солнце, а вода – мокрая. В дальнем от него углу – трон, изготовленный из того же материала. На троне – никого.

Молча, торжественно, Сервус простирает вперед руку в приглашающем жесте.

На негнущихся, мгновенно ставших ватными ногах я подхожу к трону. Медленно прикасаюсь кончиками пальцев к подлокотнику, словно всё еще надеюсь, что они пройдут насквозь, а потом я проснусь в своей постели, в Лайдоре.

Против ожидания – приятный на ощупь, чуть теплый материал. Словно касаешься застывшего, твердого бархата.

Оглядываюсь на Сервуса. Задерживаю дыхание. Сажусь.

Да, это мой трон. Это мой замок. Это мой Предел. Родина.

Мое имя – Трейноксис. Я всегда знал это, но отчего-то забыл. А теперь воспоминания вливаются в меня теплым, ласкающим, точно солнечный луч, потоком. Поток превращается в волну. Блаженство и умиротворенность захлестывают меня с головой, и я счастлив этому, я так безмерно счастлив. Я пью, я упиваюсь, я захлебываюсь восторгом. И вспоминаю. Вспоминаю. Вспоминаю…

…И было лишь Великое Ничто, коему нет ни имени, ни предела. И настал день, когда Четыре, что всегда были и всегда будут, слили частицу того, что было Ими, с частицей Великого Ничто. И явились Иные Четверо. И те, что были всегда, назвали Их своими Сыновьями и своими Мужами. Бесконечность длилась их любовь посреди Великого Ничто.

А потом настал день, когда Иные Четверо устали от бесконечной Любви лишь ради Любви и возжаждали Творения ради Творения, Творения ради Любви и Любви ради Творения. Не раскрыв плана своего своим Матерям и Женам, отделили Они бесконечно малую часть от Великого Ничто, чтобы создать ранее не существовавшее.

И возник Первый Предел – дивный мир, напоенный гармонией и красотой.

Такими же прекрасными явились в него по воле Творцов и его обитатели – вечно живущие и юные мужчины и женщины. Оделили их Творцы частью силы от силы своей, научили Создавать и Видеть. И долго, очень долго длилось это счастливое, золотое время…

Шорох. Еле слышный и оглушительный одновременно. Грубо вырванный из золотой, убаюкивающей волны, я открываю глаза.

Существо, называвшее себя Сервусом, медленно опускается на пол. Съеживается. Истончается. Тает. И исчезает.

Да и был ли он на самом деле?

А потом из глубины алтаря начинает струиться голос. В тысячу раз прекраснее, чем золотая волна, голос. Полный светлой радости голос, будто состоящий из четырех дивных, сладостных созвучий.

С возвращением, сын!

Мы так долго ждали тебя!

Ты пришел!

Ты восстановишь былое!

Переполненный восторгом, я поднимаюсь с трона, подхожу к алтарю и благоговейно припадаю к нему губами. Пьянящая сладость разливается по всему моему телу. Еще миг – и я не выдержу, взорвусь изнутри от переполняющего меня блаженства. А дивный голос, состоящий из четырех, звучит всё громче. Я внимаю ему…

Настал день, и Творцы решились наконец преподнести созданное Ими в дар своим Матерям и Женам. Благосклонно принят был дар этот, и возликовали Творцы.

Но не знали Они, что в сердцах Четырех, что всегда были и всегда будут, с тех пор поселилась зависть. Досадно Им было, что Сыновья и Мужи, коих Они сотворили, способны оказались самостоятельно творить то, что было доселе неведомо Четырем. И решили тогда Четыре по примеру своих Сыновей и Мужей создать иные Пределы. Решив так, отделили Они от Великого Ничто бесконечно малую часть, чтобы создать Всё. А создав, заключили его в Пределы по числу Своему, так, чтобы Предел Первый стал окруженным прочими четырьмя.

И заселили Пределы люди, но случилось так, что как Четыре Предела были лишь несовершенным подобием Первого, так и жители их оказались бледной тенью мужчин и женщин, созданных Творцами. Оказалось так, что если люди Четырех Пределов были умелы, то жители Первого – искусны, если люди Четырех Пределов – умны, то жители Первого – мудры, если люди Четырех Пределов – красивы, то жители Первого – прекрасны. Беспрепятственно переходили жители Первого Предела в прочие Четыре, людям же Четырех Пределов не было пути в их обитель, ибо вторые рождались и умирали, первые же были бессмертны.