Мария Быкова - Первый шаг

Выслушав последний вариант, я поняла причину сладких вздохов Полин.

— Слушайте, а мы на лекцию-то не опоздаем? — вдруг вспомнила я, когда смеяться было уже больно. — Что у нас сейчас?

— Некромантия, — заявил, сверившись с листком, Куругорм. — Это где?

— Кгхм, — солидно заявил гном Снорри. Все взгляды немедленно устремились на него. — Насколько я знаю жизнь, вот на это лучше не опаздывать.

Гном хорошо знал жизнь. Очень хорошо.

Некромантию преподавала вчерашняя позвякивающая ведьма. Похоже, что она меня запомнила, — по крайней мере, дважды я ловила на себе ее заинтересованный взгляд. Однако взгляды взглядами, а к концу лекции я поняла, что здешние магистры друг друга стоят. Нет, некромантка со звучным именем Шэнди Дэнн (имя это рождало во мне какие-то смутные, но упрямые ассоциации, которых я так и не сумела расшифровать) не вызывала вампиров на дуэли и не выбрасывала их в коридор. Была она тиха, вежлива и лишь самую чуточку ехидна, но, если я хоть что-то понимаю в жизни, подраться с Эгмонтом вышло бы безопаснее. Хотя бы потому, что Рихтер прикончит сразу, а эта мало того что упокоит, так потом еще поднимет и всласть поиздевается.

После того как общительный Хельги рассказал мне на перемене несколько баек, первоначальное впечатление только усилилось. Как поведал мне осведомленный вампир, некромантка была тот еще символ школы, ибо никто не знал, с какого конкретно года она здесь преподает. Кто-то причислял ее к отцам… тьфу ты, матерям-основательницам, кто-то утверждал, что магичка, как кикимора, завелась вследствие того, что обиженный жизнью и невеликим гонораром строитель вмонтировал в почти готовую стенку ма-ахонькую такую куколку, выглядящую ну в точности как магистр Дэнн. Сторонники этой версии также утверждали, что тому, кто эту куколку выковыряет из стены, некромантка будет служить по гроб жизни, а все оценки за экзамены выставит автоматом.

Лично мне как-то больше глянулась версия номер раз — ибо возраст Шэнди Дэнн оставался для меня абсолютной тайной. Мрыс бы ее знал, сколько ей лет, — выглядит от силы на тридцать пять — сорок, но глаза… такой взгляд я видела только у эльфов, тех еще долгожителей.

— А еще говорят, — продолжал вещать вампир, то и дело косясь на оставленный позади кабинет, — будто на нее наложено проклятие! Самое настоящее, Яльга, такое, что хоть сразу гроб заказывай! Только она тетка умная и проклятие обошла!

— Как?

— А вот так! Проклятие над ней и посейчас висит, но подействует оно только тогда, когда на ней не будет ни единой белой ниточки. Так что, во что бы она ни была одета, одна деталь туалета у нее всегда белая! Потому ее и прозвали Белой Дамой…

— Ага! — поддакнула нарисовавшаяся откуда-то Полин. — Кофточка, например, или повязочка… А еще я слышала, будто наш Афилогет — это ее любовник, которого она заколдовала за измену…

— Чушь собачья! — отрезал Хельги. — Афилогет — это обычная флуктуация, летающая лужа эктоплазмы!

— Афилогет — это… — Я выразительно посмотрела на алхимичку.

— Это наш замковый призрак, — поморщившись, объяснил вампир. — Та еще тварь. Учти, спрашивать у него ничего нельзя, особенно дорогу — заведет туда, куда и магистрам-то ходить не стоит.

— Ты уже говорил, — напомнила я. — А что…

— Он не тварь! — перебила меня обиженная алхимичка. — Он такой забавный!.. А если он всем рассказал, как ты лазил на третий этаж вместо второго, то это ни о чем еще не говорит!..

Хельги обиженно фыркнул, из чего я сделала вывод, что эта история в свое время имела большую огласку.

— Что у нас сейчас? — спросила я, наблюдая за тем, как Полин косится в сторону вампира. — Какая лекция?

— Пара по бестиологии, — недовольно ответил Хельги, который тем не менее был явно рад возможности уйти от неприятной темы. — И на сегодня все. Надо еще в библиотеку сгонять за учебниками.

— Яльга, а форму тебе уже выдали? — опять вклинилась алхимичка.

— Форму? — Я покосилась на Полин с сомнением, но та едва ли собиралась меня разыгрывать. — Какую еще форму?..

Видя, что разговор принимает чисто женскую направленность, вампир поспешил слинять, предварительно объяснив мне, где находится кабинет бестиологии.

— Школьную форму, — глядя на меня, как на дурочку, сообщила Полин. — Теоретически нам всем в ней положено ходить — и ученикам, и магистрам. На самом деле все носят что хотят. Черный такой плащ, штаны под цвет… называется «а не поиграть ли нам в некромантов?». У меня пока что тоже нет — сходим к завхозу, ладно?

— Ладно, — кивнула я. — Я сейчас на бестиологию, а ты?

— На фэйриведение, — сделала гримаску Полин. — Встретимся внизу, возле входа, хорошо?

— Пусть будет, — кивнула я.

Бестиология проходила в большом кабинете, большую часть которого занимали разнообразнейшие чучела — здесь, кажется, были представлены почти все твари, обитающие в северо-восточной части Ойкумены. Некоторых я знала по рассказам, с некоторыми — хвала богам, этих было не так уж и много — встречалась лично. Ни в одну из этих встреч я не проявила особого героизма: со всех ног убежала от аванка, молодого, глупого и потому не успевшего меня схарчить, переждала на дереве ярость целой своры Кон Аннон (какой дурак сказал, что на людей эти псинки не нападают?! Еще как нападают, когда больше жрать нечего!). Имела маленькую, но очень неприятную встречу с виверной — к счастью, по лесу эта тварюка передвигается хуже, чем по открытой местности, а лес оказался совсем рядом.

Хельги я все это рассказывать не стала, справедливо рассудив, что незачем обеспечивать себя лишней отрицательной рекламой. Вампир, как я уже успела понять, отнюдь не отличался молчаливостью. Кто его знает: вдруг назавтра вся школа окажется в курсе, как я позорно убегала от какой-то дохленькой виверны?! Не объяснишь же, что убегали мы вдвоем, причем пару мне составил благородный рыцарь, пятью минутами раньше честно собиравшийся исполнить свой долг по части усекновения гадов…

Кстати, бежал рыцарь куда быстрее моего, даром что ему приходилось тащить тяжелые доспехи, меч и длиннющее копье. Не иначе как сказались тренировки, — скорее всего, эта виверна была уже не первой на его счету.

Преподавал бестиологию тот самый молодой маг, на лице которого я узрела вчера столь явно выраженную гордость из-за принадлежности к КОВЕНу. Нам он представился как Марцелл Руфин Назон — «можно просто магистр Назон». Судя по тройному имени да еще по специфической форме носа, бестиолог был уроженцем южной части континента, скорее всего, происходил из Лация или Сатрики. Этот факт несколько приподнял чародея в моих глазах, хотя, бесспорно, лучшей для него характеристикой оставалось то, что он работал именно здесь. После двух первых лекций я поняла, что кого попало в магистры не берут, и потому приготовилась слушать Марцелла-и-Руфина со всевозможным вниманием.