Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы

Их было десять человек, так что на каждого из бандитов пришлось минимум по два человека. С подручными Данеро Андрей приказал не церемониться, ни с живыми, ни с мёртвыми, но его самого сказал нести аккуратно и без повреждений.

Мёртвых бандитов скинули в канализацию, навстречу светящимся в темноте крысиным глазам — сегодня у них будет пир. Живых — погрузили в карету, уложив штабелем, как дрова.

Данеро положили сверху, на трясущегося от ужаса голого бандита. Андрей лично предупредил этого человека, что если тот нагадит в карете — он сам отрежет ему голову. Бандит мелко и часто закивал головой, карета тронулась, поскрипывая, и будто тяжело вздыхая под тяжёлым грузом поехала вверх, из порта, по направлению к императорскому дворцу.

— Мы не собирали внеочередных сходов уже пятьсот тридцать лет. Мы собрались для того, чтобы обсудить важную проблему, назревшую практически мгновенно, на протяжении всего одного года — огромный черночешуйчатый дракон поднял уродливую, украшенную рогами голову и посмотрел на собравшихся.

Драконы спокойно ждали, никто не торопил, никто не кричал: «Давай! Не тяни! Ближе к делу!»

«Чёрный» усмехнулся — с одной стороны это было хорошо — никто не нервировал, никто не теребил оратора требуя немедленного объяснения, не требовал ускорить течение сбора, иначе у них сорвутся все дела. А с другой — раскачать драконов, заставить их принять какое-то определённое решение, было задачей непростой.

Главный принцип принятия решений драконов был: «Давайте подождём. Может быть оно само как-то рассосётся?» И как ни странно, частенько и рассасывалось, или… вот это самое «или» знали немногие. Председатель совета старейшин и его заместитель частенько действовали на свой страх и риск. Впрочем — какой риск? Что им будет, если узнают, что они постоянно подправляют историю людей, устраивая заговоры и притормаживая развитие науки и техники? Хмм… он частенько задумывался над этим вопросом. В совете старейшин — может быть и ничего, но остальные драконы…

Эти бездельники, парящие над морем и пикирующие на оленей в лесах и прериях до сих пор пребывают в неведении по поводу того — кому они обязаны своим многотысячелетним ничегонеделанием. Попробуй им скажи, что Закон не выполнялся ни одного дня. Что старейшины только и делают, что суют свою морду в людские дела. Что они уже давно живут среди людей, «очеловечились», и вообще давно предпочитают не парить над гладью моря, а жить во вполне комфортных условиях, с туалетом, водой из виадука, разнообразной вкусной едой и красивой одеждой. И не дай боже узнать всей этой массе простых драконов, что им НРАВИТСЯ вершить людские судьбы! Что нет большего наслаждения, чем видеть, как по твоей воле возникают и исчезают огромные государства, полные сотен тысяч и миллионов людей, как рушатся и возносятся наверх судьбы отдельных личностей, через которых можно управлять этим скопищем двуногих тварей, гордо именующих себя разумными людьми.

Председатель прервал паузу, которая в человеческом обществе показалась бы странной, неприличной, и продолжил:

— У нас имеются сведения, что один или несколько драконов, не входящих в Совет, живут в человеческом обществе, вмешиваются в дела людей — притом на самом высшем уровне. Более того — рядом с этим драконом или группой людей находится человек, который владеет знаниями, могущими перевернуть жизнь людей, увести их от праведного пути, и приняв эти знания, люди будут угрожать жизни, и самому существованию драконьего рода. Вот тема, обсуждению которой мы и посвятим сегодня наш внеочередной сбор.

Председатель тяжело опустился на каменную плиту высокого помоста, возвышающегося над полом пещеры на высоту драконьего роста — место для произношения речей — и мысленно выругался, перекрыв каналы мыслесвязи: сейчас бы он великолепно чувствовал себя в человеческом теле. Легко, уютно. А вынужден пребывать в многотонной туше, носить которую отказываются его древние ноги и крылья. Давненько он уже не был в своём родовом теле. Обычно — или человеческое, или птица. И летать легко, и жить приятно.

Усмехнулся — вот бы узнали о его мыслях соратники! Как бы они отреагировали? Заклеймили позором отступника? Честно говоря, он подозревал, а иногда и знал, что у его коллег, таких же древних монстров как и он, со сто тысячелетней жизнью, те же самые проблемы. Вот только признаться друг другу они не могут. Драконы сами по себе невероятные индивидуалисты, трудно сходящиеся с другими драконами — если только не для зачатия — а тут ещё такие интимные размышления. Нет, исключено. Никто и никогда не признается, что ему надоело жить в драконьем теле и как диким зверям охотиться за свой добычей.

Интересно было бы проследить за тем, как проводят время остальные члены Совета — можно поставить свою жизнь против чешуйки старой драконицы, что они болтаются где-нибудь в тёпленьких местечках возле людей и прожигают жизнь по образу и подобию презираемых ими людишек.

Драконы помолчали, затем старая драконица, которая была старшей в совете, и похоже старше даже Председателя, сказала:

— Ты нагнетаешь атмосферу страха. Никто и никогда не смог противиться воле драконов. Ты же утверждаешь, что вся наша жизнь висит на волоске. Вот я и думаю — для чего это тебе нужно? Что ты хочешь?

— Я что хочу? Да ты заигралась в человека, Натороканта! Тебе всё время мерещатся заговоры, интриги! Я лишь хочу, чтобы всё оставалось по прежнему, как было!

— Я заигралась? — насмешливо хмыкнула старая драконица — а не ты ли? Ты уже забыл, когда надевал своё родовое тело! Я что, не знаю, что ли? Вечно строишь козни людям и манипулируешь правителями! Тебе ли упрекать меня?

«Старая сволочь! Откуда она знает?! И ЧТО она знает?!» — подумал Даранаяс, но для всеуслышания, как можно любезнее, сказал:

— Давайте не будем сводить счёты, когда касается такого важного дела…

— Важного?! — снова фыркнула Натороканта — это для тебя важного! А мне, в Островном государстве, плевать, что происходит в твоём провинциальном Балроне! Мне нет дела до него! И считаю, что нечего было тащить меня сюда! Только моя любовь к порядку, к традициям, заставила меня прилететь на этот брошенный богом остров в затхлую пещеру Совета! И ведь знала — ничего хорошего ты созвать не можешь! Я была против, когда тебя избирали. Ты не можешь сам решить даже такую простую проблему — найти какого-то там нарушителя Договора и человечишку, изобретшего какую-нибудь чепуху. Не можешь сам устранить проблему, не хватает ума, и ты вытащил всех старейшин, чтобы показать свою несостоятельность, как Председателя! Нееет… следующий выборный совет, через пятьсот лет, я буду настаивать на смене Председателя. Я не вижу, чтобы ты мог и дальше эффективно возглавлять Совет. Какие-то истерики, запугивание, наведение тени на очевидные вещи. Я очень, очень разочарована в нашем председателе, старейшины.