Ольга Романовская - Песочные часы

— Сара, подержите, чтобы не дергалась.

Мне оставалось только взвизгнуть, когда нож кольнул палец. Намертво зафиксировав мою конечность, Мигель измазал в моей крови какую-то пластинку, потом капнул на нее жидкостью из маленького флакончика, принесенного, очевидно, вместе с браслетом, и пластинка засияла. Ту же жидкость маг нанес на мой браслет, прочитал какое-то заклинание, после которого жаром обдало руку, и протянул мне платок:

— Держи, кровь остановишь. Сара, браслет я активировал, сейчас вставлю пластину в хранилище.

Тогда смысл активации был мне не понятен, сводился к варварскому колдовскому ритуалу, но потом, на примере других, я поняла его значимость. Активированный браслет позволял отслеживать передвижения торхи, которые отображались на той самой пластинке. Я сама видела, как в руках мага (не нашего, другого) она выдавала не только точные координаты, но и изображение местности. Очень удобно при поимке сбежавшей игрушки.

Прижимая платок к раненому пальцу, все еще ощущая жар от браслета, я последовала за Сарой на четвертый этаж, в ту самую комнатку в башне. Она оказалась небольшой и темной, без единого естественного источника света. Обстановка крайне скромная: кровать, стул, стол, комод для одежды, закуток для ежедневного омовения и справления естественных надобностей.

Позвонив в висевший на поясе колокольчик, экономка вызвала двух хыр и велела им наполнить водой деревянную бадью, занимавшую больше половины туалетной комнаты за потертой ширмой.

— Раздевайся, — кивнула она мне. — Сейчас принесу тебе новую одежду, масло для тела и какие-нибудь духи.

Я удивленно взглянула на нее. Духи? Разве торхе полагаются духи? И чем плоха моя одежда? Насколько я понимала, такую носили все девушки моего положения.

— Одежду повесь на ширму, кто-нибудь из хыр постирает. У тебя каждый день должна быть свежая одежда. Белье тоже сними. Тебе ведь дали кружевное? — я кивнула. — Надень его. Хотя, — Сара улыбнулась, — я могу принести тебе нечто иное. Оно такое красивое, ажурное… Размер, вроде твой, у тебя ведь второй? — снова кивок. — Вот и славно, у Ивонны был тот же. Господин не любит, когда грудь женщины висит, как уши собаки. Второй, конечно, это мало, но ты еще растешь, да и кое-какие изменения поспособствуют… Словом, через полгода у тебя будет полноценный третий — самый раз для женщины, я полагаю.

Я покраснела и твердо решила остаться в том, что есть. Я не игрушка, я живой человек! Ему надо, пусть и раздевает, только не стоит надеяться, что я не стану сопротивляться.

Мой дух противоречия продержался ровно до возвращения Сары и целой толпы хыр. Четверо несли чан с кипятком, трое — ведра с холодной водой, еще одна — полотенце и открытые туфли на тонком каблучке. Замыкала шествие экономка с большим свертком в руках.

— Как, ты еще не разделась? — всплеснула руками она, бросив сверток на кровать. — Ужин через сорок минут, а нам еще нужно столько всего делать! Немедленно раздевайся! Эй, вы, — прикрикнула она на хыр, — помогите ей раздеться, смешайте воду и налейте туда розового масла. Тщательно вымойте ее. Везде.

Я пыталась сопротивляться, но шестнадцать пар рук, несомненно, могли гораздо больше, чем мои две.

Наконец водные процедуры были окончены, а я, натертая ароматным маслом, облачена в тончайшие паутинки кружев, которые Сара почему-то именовала бельем. Да, они были удобными, да, прикрывали гораздо больше, чем то, что было на мне в просмотровом зале, но приличная девушка их не надела бы. Тем более черное белье под белое платье. Платье было воздушным, невесомым, полностью скрывавшим мои ноги и руки, со скромным клиновидным вырезом, отороченным тесьмой. Оно приятно холодило кожу, ниспадая мягкими причудливыми складками.

Мои мокрые волосы тщательно высушили, расчесали и скрепили несколькими заколками с бесцветными камушками.

Побрызгав на меня духами с едва уловимым цветочным ароматом, экономка отошла, чтобы полюбоваться своей работой.

— По-моему, хороша! — улыбнулась она. — Теперь можно тебя вести. Об Арарге я расскажу тебе позже, сейчас времени нет. Надеюсь, ты в курсе, что хозяину нельзя перечить? Поверь, он хороший, больно тебе не сделает, если только не спровоцируешь. И вообще, — она подмигнула мне, — от первого вечера и первой ночи зависит, какие между вами будут отношения. Ты у нас из какого сословия?

— Из второго, — я рассматривала себя в небольшом зеркальце — невинная непорочная дева, будто жертва или жрица.

— Тогда учить тебя пользоваться столовыми приборами не нужно. Пошли, хыры тут все уберут, принесут разные мелочи, которые тебе могут понадобиться.

Мы опять спустились на второй этаж, освещенный десятками свечей. Высокие кабуки поневоле делали шаги плавными и дробными, а зауженное в бедрах платье корректировало походку.

Стол в необъятной, по моим меркам, столовой, был накрыт для двоих. Я даже удивилась, что мне дозволят есть вместе с хозяином, но быстро поняла, что ошиблась. Второе место заняла Сара, мне же предложено было сесть на скамеечку сбоку от виконта. Будто комнатной собачке. Моего мнения никто не спрашивал, хозяин лишь махнул рукой, хлопнув по бедру, и экономка подтолкнула меня к нему.

Забегали слуги, расставляя приборы, раскладывая кушанья, разливая вино.

Тиадей пригубил вино и протянул бокал мне. Я наотрез отказалась пить, но виконт был настойчив, поневоле пришлось открыть рот и сделать глоток.

— Перебирайся ко мне на колени, зеленоглазка, так будет удобнее. Ты ведь голодна?

Я отрицательно замотала головой. На умирай я от голода, все равно не согласилась бы. Я не уличная девка, у меня есть чувство собственного достоинства.

Отрезав ножом кусок мяса, виконт насадил его на вилку и скормил мне. Весь ужин прошел в этих несложных манипуляциях: он ел и пил сам, а потом кормил меня с рук. Когда дело дошло до десерта, мне стало противно. Каково это собирать губами виноград с чьей-то ладони? Пробовала отказаться — тогда он сам насильно запихивал мне ягоды в рот.

В конце Тиадей попросил принести еще один бокал, доверху наполнил его рубиновой жидкостью и протянул мне:

— За твою долгую жизнь, Лей!

Я выпила половину и аккуратно отставила бокал на стол.

— Лучше выпей до дна, так тебе будет легче.

Нет, я не желала опьянеть, не хотела стать жалкой и беспомощной, хватит и того, что мир перед глазами слегка потерял свою четкость.

— Сара, проводи ее, — экономка быстро помакнула губы салфеткой и встала. — Зажги озиз.

— Не беспокойтесь, господин, все уже сделано, — заверила его Сара, походя ко мне. — И ванна тоже готова, если Вы захотите ей воспользоваться.