Антон Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 1

— Я слышала о таком, — кивнула Вика. — В психологии это называют положительным мыш­лением.

— Именно, — согласился Сергей. — Я и гово­рю, что разные люди приходят к одним и тем же выводам. Но психологи в данном случае подходят немножко с других позиций: они считают, что по­ложительное мышление позволяет сохранять бо­дрость духа, хорошее настроение, что позитивно сказывается на деятельности человека, на его от­ношениях с людьми. Но они не заметили главного: положительное мышление непосредственно влия­ет на выбор удачного варианта развития событий. Это и есть ключ к успеху. И наоборот, если ты зол на весь мир, то тебя вечно будут преследовать не­удачи.

— Ну, не знаю... — Я не упустил возможности вставить пару слов. — Я, например, редкостный не­удачник. Без шуток — со мной даже в детстве дру­жить не хотели. У меня у самого всегда была куча проблем, и другим я приносил одни неприятности. Но это не значит, что я кого-то ненавидел. Такого у меня и в мыслях не было.

— Просто здесь очень много тонкостей, — ска­зал Сергей. — И на нашу судьбу может влиять не только злость или ненависть, но и, например, стра­хи. Если человек чего-то боится, то вероятность того, что с ним произойдет эта неприятность, мно­гократно увеличивается. Все тот же выбор вари­анта: мы получаем то, о чем думаем. Я знал одного парня, мы вместе учились. Жили в общаге в одной комнате. У этого парня была роскошная шевелюра,

настоящая грива. Он ею очень гордился. А однаж­ды заметил, что волосы начали выпадать. На мой взгляд, первопричиной этого стала именно его гор­дыня: чем больше мы чем-то гордимся, чем больше важничаем, тем выше вероятность того, что миро­здание поставит нас на место. Опять же, поначалу в этом не было ничего серьезного — у всех волосы выпадают. Где-то читал, что у человека в день вы­падает чуть ли не до сотни волос. При этом растут новые, из спящих волосяных луковиц. В общем, от­несись мой сосед по комнате к этому проще, все бы утряслось само собой. Но парень воспринял это как трагедию. Начал применять какие-то специальные шампуни, мыл сывороткой, крапивными отварами, чем-то там еще. Но чем больше он за своими воло­сами ухаживал, тем сильнее они выпадали. Пошел к врачам, те ему прописали лекарства. Начал их пить, стало еще хуже. В общем, к пятому курсу у него уже была большущая лысина. Врачи сказали, что это какие-то гормональные нарушения. Я же сейчас понимаю, что он сам спровоцировал именно такое развитие ситуации — сначала своей горды­ней, а позже уже своими страхами. Относись он к своей шевелюре проще, и жил бы с ней до самой старости. Ту же ошибку, кстати, часто повторяют юноши и девушки, у которых появляются прыщи. Понятно, что здесь существует гормональное влия­ние. Но огромную роль играет и неправильное мыш­ление. Смотрит на себя прыщавая девушка в зер­кало и буквально ненавидит себя. Ей кажется, что она плохая, некрасивая. Что на нее теперь никто не посмотрит. Каждый новый прыщик она восприни­мает как трагедию. И вот результат — прыщей, не­смотря на титаническую борьбу с ними, становится только больше. Это как у Гашека — там бравый сол­дат Швейк рассказал историю о ружье. Чем больше солдат его чистил, тем сильнее оно ржавело. А ко­мандир потом удивлялся — и как это можно было довести оружие до такого жуткого состояния? — Сергей усмехнулся. — Тот же принцип работает и со всякими болезнями: если мы боимся каждого чиха, если у нас слегка кольнуло в боку, и мы тут же бледнеем при мысли о раке, то все это может стать для нас реальностью. Именно наши мысли и формируют нашу действительность.

— Ну, не знаю... — с сомнением протянул я. — Сколько помню себя, никогда ничего не боялся. Но неприятностей у меня было хоть отбавляй.

— Я уже говорил, что здесь существует мно­го тонкостей, — ответил Сергей. — Ведь та же астрология, например, возникла не на пустом ме­сте. Люди заметили, что определенное сочетание планет при рождении человека оказывает на его жизнь совершенно определенное воздействие. И это соответствует реальности. Мы все разные: один смел, другой труслив. Третий везуч до без­образия, четвертый, наоборот, неудачник. И так далее. Психологи списывают все на некие приоб­ретенные комплексы, но на деле каждый человек рождается с уже установленными параметрами жизни. Взгляни на детей в детском саду — они еще не успели приобрести комплексы. Но уже очень отличаются. И отличаются не только характером, но и показателями удачливости. В данном случае каждый из нас получил то, что получил. Но это не значит, что мы не можем изменить навязан­ный нам комплект установок. Звезды склоняют, но не обязывают — это слова тех же астрологов. Порой какой-то сильной эмоциональной встря­ски оказывается достаточно, чтобы наша жизнь кардинально изменилась. И все потому, что мы выходим за рамки навязанных нам ограничений, пусть и делаем это неосознанно. Создаем тран­зит, дорожку к новой жизни. Маги же научились сами формировать свою судьбу, скользя по про­странству вариантов к выбранной ими цели. И вот увидите, Вика, — мы с вами еще проплывем над Марианской впадиной.

— Хотелось бы в этой верить, — улыбнулась Вика. Потом добавила: — Что-то я устала от ма­гии. Может, немного отдохнем?

— Как скажете, — кивнул Сергей. — Как ска­жете...

Проснулся я в начале восьмого. Не сразу сооб­разил, где я, потом вспомнил. Глянул на часы, за­тем прислушался — тихо. Похоже, все еще спят. Повалявшись в постели еще минут пятнадцать, начал одеваться — пора на работу. Вот, кстати — как теперь быть с работой? Бросать ее я не хочу. Разве что взять отпуск на время всех этих разбо­рок. Но для всех этих дел нужно много денег, а я в этом смысле далеко не Рокфеллер. Ну, наберется у меня пара тысяч баксов в загашнике — по нынеш­ним временам это мелочь. Надо бы спросить Сер­гея, как заработать с помощью его магии миллион родных североамериканских рубликов. Хорошо, конечно, он тут вчера все это плел, красиво. Но уж слишком все это далеко от нашей грешной жизни... Я зевнул и потихоньку пошел в ванную.

Когда я выходил, встретил в коридоре Сер­гея — он как раз вошел с улицы.

— Машину мыл, — пояснил он, улыбнув­шись. — Доброе утро.

— Доброе утро, — кивнул я. — Мне на работу пора. Даже не знаю — может, мне отпуск взять?

— Ты действительно хочешь помочь Вике? — спросил Сергей, внимательно глядя на меня.

— Да, — ответил я. — Не можем же мы ее так бросить. Отпрошусь на пару недель, а там видно будет.

— Хорошо, — согласился он, — договорились. Всю финансовую сторону нашей работы беру на себя. И не спорь — я могу себе это позволить. Ну, а не хватит у меня денег, тогда ты добавишь. Тебе во сколько на работу?

— Да уже пора идти... — я снова глянул на часы.

— Тогда пошли позавтракаем, я яичницу сде­лал. А потом я тебя подвезу, мне все равно в центр надо. Тоже надо немножко разобраться с делами, и я буду свободен.

Так мы и сделали. Мы уже заканчивали за­втрак, когда в кухню вошла Вика.

— Вот вы где, — сказала она. — Я проспала...

— Ничего, — успокоил ее Сергей. — Мы с Ки­риллом съездим в город, а ты пока тут хозяйничай. Потом приедем и займемся нашими делами. — Он встал из-за стола, я быстро допил чай и тоже под­нялся.

— Все будет хорошо, Вика, — преувеличенно бодро произнес я. — Заеду на работу — возьму от­пуск на пару недель и вернусь.

— Ты серьезно? — не поверила она.

— Абсолютно, — отозвался я. Потом улыбнул­ся: — К тому же тепло уже — самое время брать отпуск.

— Спасибо вам... — тихо сказала Вика. — Даже не знаю, что бы я делала.

—- Пустяки, — заверил ее Сергей и потянул меня за рукав. — Пошли, Кирилл. Время не ждет.

— Это из Джека Лондона? — улыбнулась Ви­ка. — Фраза «время не ждет»?

— Точно, — подтвердил Сергей. — Я в детстве им зачитывался. Все, Вика, мы пошли...

Машина у Сергея оказалась что надо — внедо­рожник «тойота». Скажу честно, я даже немного позавидовал. Вот тебе и искусствовед.

Водителем он тоже был отменным. Вряд ли я уступал ему в этом плане, но умение Сергея все же оценил. Хорошо ехал — быстро, легко. А главное, безопасно, без всякого выпендрежа. Есть у меня друг, Алик. Вот с тем я ездить откровенно побаива­юсь — никогда не знаешь, что он выкинет в следу­ющую секунду. У него еще правый руль, пассажир сидит слева. И при обгоне, когда Алик пытается проскользнуть в щель между впереди идущей ма­шиной и встречным грузовиком, чувствуешь себя, мягко говоря, некомфортно. Да, пока Алик всегда успевал. Но ведь это только пока. Хороший водила тем и хорош, что не рискует, когда не надо. Сергей был именно из таких.

Подвез он меня прямо к мастерской. Пожав ему руку, я выбрался из машины и отправился к шефу, гадая, удастся ли мне выбить отпуск.

Я был уверен, что Михалыч не придет в восторг от моей просьбы. Но получилось еще хуже — шеф просто на дыбы встал. Сказал, что и так никого не осталось: кто к брату в Москву, кто в больнице от­леживается. У кого жена рожает. А работать неко­му. Зато как зарплату получать, все тут как тут... Я пытался и так, и эдак, говорил о неотложных делах. Но потом, когда шеф окончательно завел­ся, не выдержал и сам перешел на повышенные тона — не люблю, когда меня отчитывают. Кон­чилось все тем, что из кабинета Михалыча я вы­шел свободным человеком.