Антон Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 1

— Наверное, нет, — предположил я. — А если и будет, то свое, не связанное с нашим.

— Верно! — обрадовался Сергей. — Итого, есть некая вневременная точка, из которой можно ви­деть все события сразу. Вспомни ту же Вангу: она говорила, что видит события жизни любого челове­ка в мельчайших деталях. Чтобы что-то узнать, ей достаточно было настроиться на нужный момент, на нужный кадр. Это — яркий пример достижения вневременной точки, из которой жизнь человека видится целиком, причем не только прошлая, но и будущая. Обрати на это внимание, Кирилл, — ты не знаешь своего будущего только потому, что находишься на своей кинопленке, ты завязан на процесс ее проигрывания. Твои знания, возмож­ности ограничены текущим кадром. Но человек, находящийся во вневременной точке, видит твою жизнь целиком. То есть видит и те события, ко­торые для тебя еще только будут. Здесь, кстати,

кроется ответ на вопрос о свободе воли — обла­дает ли ею человек. В данном случае все зависит от того, с какой позиции смотреть. Человек мо­жет менять ход своей жизни, делая тот или иной выбор, в этом смысле он свободен. Но для наблю­дателя, видящего всю его жизнь со стороны, его судьба уже определена — он просто знает, какой выбор сделает «персонаж фильма» в тот или иной момент своей жизни. Конечно, сюда накладывают­ся еще и разные тонкости вроде стороннего вли­яния на жизнь человека, но общий принцип, ду­маю, понятен... — Сергей перевел дух.

— Итак, — продолжил он после паузы, — жизнь человека подобна кинопленке. Но самое интерес­ное для нас заключается в том, что многие момен­ты нашей жизни — если не все — мы проживаем множество раз. Можно сказать, что мы регулярно просыпаемся в том или ином отрезке жизни и жи­вем дальше, не осознавая такого перехода, — по­тому что теряем память о будущем. Все, что у нас остается, — это память, соответствующая данно­му кадру кинопленки. И тот момент, в который мы перенеслись, мы воспринимаем как свое настоящее. Однако частенько мы испытываем моменты дежа вю: в какую-то долю секунды вдруг очень остро осознаем, что в этом моменте мы уже были, что он нам знаком. Это ощущение на какое-то мгнове­ние захватывает все наше существо, потом так же плавно проходит. Бывает у вас такое? — Сергей взглянул на меня, потом перевел взгляд на Вику.

— Даже не знаю, — пожал плечами я. — Как- то не обращал внимания.

— Иногда бывает, — согласилась Вика. — Когда мы с мамой переехали жить в квартиру, я зашла в

' ванную и увидела там раковину. На ней была тре­щина. И меня как током ударило, даже мурашки по коже поползли — я знала, что уже видела эту раковину раньше. Именно ее. Но не могла понять,

как такое могло быть. Потом со мной такое бывало еще не раз, но не так ярко.

— Об этом я и говорю, — кивнул Сергей. — Момент узнавания — это момент склейки, момент предыдущего перехода на данный фрагмент жиз­ни. Программы сознания подчищают информацию о таком переходе, мы воспринимаем нашу жизнь линейной и последовательной, безо всяких вы­крутасов. Но момент склейки все же остается, в результате мы осознаем, что этот момент нашей жизни уже был. Каждый из нас обладает способ­ностью перепрыгивать из одного момента жизни в другой — мы скачем по ленте жизни, как зайцы по лужайке. Но просто не осознаем этого, так как каждому кадру пленки соответствует определен­ный багаж памяти. То есть в пятьдесят лет ты бу­дешь помнить о нашем разговоре. А в десять ты о нем не будешь иметь никакого понятия. Лента кинопленки, — Сергей провел руками, изобразив перед собой ленту, — и наше сознание, озвучиваю­щее, проигрывающее кадр за кадром. Мы все про­живали наши жизни уже десятки раз. И не линей­но, а кусками. Так меломан может прослушать всю запись, а потом прокручивать только понравивши­еся ему мелодии.

—: Как-то не укладывается это в голове, — по­жаловалась Вика. — Хотя моменты дежа вю у меня бывают довольно часто.

— У нас многое не укладывается в голове, — со­гласился Сергей. — Но когда ты понемногу разби­раешься во всех этих тонкостях, у тебя начинает складываться совсем другая картина мира. И она дает тебе новые возможности. Ты как бы попада­ешь в новую страну, где совсем другие законы. Ты можешь менять нынешнюю жизнь, путешествуя по пространству вариантов — то есть просто вы­бираешь нужный поворот на той или иной развил­ке. Затем ты получаешь возможность перепрыги-

вать с одной дороги на другую — то есть создаешь собственные повороты, тоннели, лазейки. Это уже то, что известно как путешествие в параллельные миры. И чем дальше от текущей ветки ты прыг­нешь, тем сильнее будет отличаться от привычного мир, в который ты попадешь. Наконец, вершина ис­кусства — это умение путешествовать в прошлое, возвращаться в прожитые фрагменты жизни с пол­ным багажом осознания. При этом тебе нет необхо­димости снова проживать ту же жизнь — создается точка ветвления, и ты идешь по любому интересу­ющему тебя пути.

— И ты все это можешь? — недоверчиво спро­сил я.

— Не все, — покачал головой Сергей. — Я могу выбирать свою судьбу в пространстве вариантов. В некоторых ситуациях я могу проникать в парал­лельные миры. В частности, тот мир, в котором мы сейчас находимся, — не совсем мой мир, — он вни­мательно посмотрел на меня и засмеялся. — Я го­ворю серьезно, Кирилл. И поверь, я, как тот Мюнх­гаузен — никогда не вру. Для меня в этом просто нет необходимости. Что касается осознанных пу­тешествий в прошлое, то до этого уровня я еще не добрался. Надеюсь, это у меня впереди.

— То есть ты хочешь сказать, что этот мир — не твой? — не поверил я.

— Именно, — согласился Сергей. — Хотя та­кая постановка вопроса не совсем верна — они все мои.

— Но почему ты решил, что пришел из другого мира? Или с другой ветки — я правильно понял?

— Правильно. У меня было так: я возвращал­ся домой с работы — я тогда подрабатывал на стройке, подносил кирпичи каменщику. Устал, как собака. Остановился у киоска купить пива. Купил, положил бутылку в сумку. Сделал не­сколько шагов — и неожиданно понял, что я уже в двух шагах от своего дома. Хотя идти мне было еще минут пятнадцать. Оглянулся — я стоял на дороге, киоска рядом не было.

— Ну и что? — недоверчиво хмыкнул я. — Я как-то по пьяни не то что кусок дороги — сутки времени потерял. Думал, что сегодня воскресенье, а оказался понедельник. И куда делось воскресе­нье, не знаю до сих пор.

— Да, но я-то пьян не был. Просто внезапно осо­знал, что многое изменилось, — пояснил Сергей. — Магазин, который строили неподалеку от нашего дома, оказался на другой стороне дороги. Вместо телевизора «Горизонт» у меня в квартире появил­ся новенький «Самсунг». Но самым удивительным оказалось то, что я вдруг вспомнил события, ко­торых со мной никогда не происходило. Вспомнил людей, которых никогда не видел. В то же время я понимал, что все это было со мной, да и с этими людьми я действительно встречался. Это было так, как если бы кто-то взял и объединил память двух человек. При этом оба этих человека были мною, но существовали в разных реальностях. Точнее — если быть корректным — в разных вариациях на­шего мира.

— Ну, не знаю... — Я почесал затылок. — Мне кажется, все проще объяснить обычной шизофре­нией — только не обижайся.

— Не обижусь, — усмехнулся Сергей. — А объ­яснений действительно может быть много. Я при­вел свое — то, которое мне кажется правильным. Могу также добавить, что каждый из нас имеет опыт путешествия между вероятностными мира­ми. Просто здесь опять возникает все та же про­блема — сохранение памяти. Обычно человек не осознает такого перехода, исключения очень ред­ки. Даже если смена реальности вызовет переход от жизни бомжа к жизни миллиардера, человек этого не заметит. Будет активирована память но-

ной ветки, в сознании человека не останется даже намека на то, что он был нищим голодным бродя­гой. И жизнь миллиардера он будет воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

— Сложно все это... — поморщилась Вика. — Ты можешь подробнее пояснить про пространство ва­риантов? Рассказать о том, как программировать судьбу? Как это делается конкретно?

— Вика, судьбу не программируют — скорее, ее выбирают. Так будет точнее. Дело в том, что никто из нас не может изменить свою судьбу ни на йоту. Ты же не можешь изменить запись на пластинке или финал художественного фильма? Все вариан­ты твоей судьбы уже определены, и ты не можешь их изменить. Но тебе и нет нужды ничего менять, потому что тебе дается право выбора. И если ны­нешнее положение тебя не устраивает, то просто выбери другое. Бороться с текущим положением вещей, пытаться изменить что-то силой — это ту­пиковый путь. Весь секрет заключается именно в дарованном нам праве выбора. При выборе судь­бы мы имеем дело с пространством вариантов и точками ветвления, перехода между ветвями. Са­мое главное здесь заключается в том, что выбор варианта нашей судьбы осуществляется нашими мыслями. Обрати внимание, Вика, это очень важ­но: именно наши мысли определяют нашу жизнь. Есть тезис: «Бытие определяет сознание». Да, в чем-то это так. Но истинно и обратное положение вещей — сознание определяет бытие. Как ты от­носишься к миру, так и мир относится к тебе. Лю­бишь ты его — он повернется к тебе своими луч­шими гранями. Ненавидишь — будет подкидывать тебе все новые и новые проблемы. Здесь действует так называемый закон симпатии: подобное притя­гивается к подобному. Встала ты утром злая — как говорят, с левой ноги — и весь день тебя преследу­ют неприятности. А почему? Да потому что с самого утра своими негативными мыслями ты запустила негативную цепочку событий. Хорошее стремится к хорошему, плохое — к плохому. Видя мир в чер­ном свете, ты сама притягиваешь плохие события. В каждый момент времени мы имеем возможности выбора, и выбор определяется нашими мыслями.