Татьяна Чернявская - Роза из клана Коршунов

— Заткнись! — отвлёкся от своей великой миссии заклинатель.

— Так вот, — как ни в чём не бывало, продолжил подлый подстрекатель, — идёт пьяный в стельку стражник по городу, а навстречу… мать моя женщина…

Один из менее подозрительных провалов, что находился аккурат напротив их ассамблеи, вдруг изнутри озарился мягким красноватым свечением. Искра света, больше напоминающая живой огонь, дрожала. Её сияние вырывало из темноты тоненький расплывчатый силуэт статной фигурки и бледную руку сумеречного существа.

— Не смешно, — буркнул вурлок из держащих, не замечая, как вытянулось лицо сбледнувшего со страху колдуна.

Мужчина, казалось, отвлёкся лишь на мгновенье, два слова и один поворот головы. Только этого хватило, чтобы тадо вывернул плечо и, одним взмахом отбросив от себя надоедливую преграду, ринулся в навстречу свету. Огонёк дрогнул и потух. Получивший по голове гроллин, до последнего держащийся за ногу заражённого вурлока, поднялся из кучи сора, грязно ругаясь в адрес всего колдовского поголовья и его единственного представителя в частности. Владомир в ответ набычился и осторожно предложил:

— Может ну его, мужики? Пусть сожрут друг друга, а мы слиняем?

Заклинатель злобно вырвал из стены воткнутый источник ядовитого света и, смерив колдуна уничижительным взглядом, отправился следом за своим невменяемым предводителем.

В неестественном освещении пара казалась призраками или, скорее, реликтовыми монстрами из седых легенд. Мужчины, протиснувшиеся через пролом в небольшую комнатку с выбитой напрочь входной дверью, замерли в недоумении. Тадо не терзал неизвестного пришельца. Монстр, весь сгорбившись и сжавшись на гране возможности, стоял, прислонившись к стене для устойчивости, и едва унимал дрожь в безвольно опущенных руках. Стоящая напротив девушка тоже не казалась забитой жертвой. Стройная и хрупкая, она, тем не менее, не выражала подобающего ужаса и отвращения перед заражённым. Вся в крови и грязи, она вполне могла напоминать невинную фею, если бы не огромный меч за плечами.

— Вы справитесь, — участливо и чрезвычайно спокойно повторяла дама с кроткой, сочувственной улыбкой, слегка поглаживая ужасного тадо по чешуйчатой шее и мощным плечам. — Это был просто зов, ничего боле. Отпустите его. Вы же можете это, Кирх. Только вы может сделать это. Просто постарайтесь выровнять дыхание. Я понимаю, как Вам больно подчиняться ему. Слушайте мой голос, идите за мной. Я верю в Вас. Вы обещали, что не причините мне вреда. Вы же помните…

В устах юной Каринаррии Корсач бред, первый, пришедший в голову от неожиданности нападения обращённого Рокирха, звучал заклинанием, могущественным и таинственным. Воины медленно приближались, готовые в любой момент выдернуть ведьму из-под удара зачарованного монстра. Никто не верил в возвращение предводителя, но надеялись, что смогут убить с одного удара, если подойдут поближе. Владомир примерился вынуть отобранный у Ирвина клинок, но поморщился и перевернул ножны холодной стороной, потому что вторая успела нагреться от содранной щеки.

— Б'ехрут, вспомните ваше желание, — придала властности голосу Каринка, серьёзно опасаясь, что остальные могут убить сражающегося за себя мужчину, на всякий случай.

В чёрных прорезях глаз появилась тонкая алая полоска с бледными розовыми вкраплениями, наметившаяся на оскаленном лице клыкастая улыбка сменилась привычно поджатой челюстью — Рокирх возвращался из туманного владения Тварителя. Его тут же подхватили под руки более догадливые в этом вопросе вурлоки и усадили поудобнее, растирая плечи и спину. Восторгу верных подданных не было предела. Юный, талантливый и дерзкий правитель, овеянный легендами и слухами, долгие годы своей несгибаемой волей служил подспорьем для спасения жалких остатков некогда великого народа. На него возлагались самые сокровенные надежды выживших в аду эпидемии, и многие готовы были погибнуть ради молодого Рокирха, что смог провести их сквозь пустыню и вернуть волю к сражению. И им было уже безразлично, что сам юноша всё это время был монстром, лишь бы был…

— О! Корсач! — Владомир радостно и облегчённо приобнял девушку за плечи, не слишком обращая внимание на её полуобморочное состояние. — А мы как раз тебя шли спасать. Не поверишь, я тут недавно Лорана видел — передаю привет. Что расклеилась?

Каринка бессильно сползла вниз по колдуну, плюхнувшись в прекрасном платье прямо на пол. Никаких сил ни моральных, ни физических у неё больше не осталось, словно огромное здание выпило её до дна и любовно вылизало чашку, оставив хрупкую и совершено бесполезную оболочку.

— Смотрю, гардероб нашла в этом хламушнике, — колдун собирался предложить дрожащей девушке свою куртку, но оценив кровавые разводы не стал рисковать дорогой вещицей. — А сокровищница есть?

— Есть, — Каринка протянула к ближайшему вменяемому (колдун ей таковым не казался) руки, — я сейчас умру от голода…

Ей быстро сунули в ломоть немного чёрствого хлеба и кусок рыжеватого сахара из ближайших заначек, не желая раньше времени потрошить прихваченные для длительного передвижения припасы. Идея о неподходящих для еды условиях проскользнула и не задержалась в сознании оголодавшей девушки. Все мужчины, кроме Владомира, озабоченного своим "ранением", смотрели на неё как на чудо или, скорее, чудовище: с невольным восхищением, недоверием и опаской.

— А оборотень где? — не выдержал-таки один из гроллинов с резким профилем и хрипловатым голосом любителя воскуриваний.

Девушка в ответ лишь вяло махнула рукой куда-то в сторону и мимикой изобразила его примерное состояние, стараясь не отвлекаться от хлеба и перестать видеть раздробленные кости Люпина. Колдун хмыкнул и пихнул названную сестру в бок:

— Колись, Корсач. Сама что ли схарчила? Или помог кто?

Девушка подавилась и не смогла даже как следует ответить не к месту проницательному мужчине. Почти все бросились услужливо хлопать её по спине, забывая про привязанный меч и хрупкое телосложение, и посему едва не отбили рёбра. Каринка лишь закашлялась сильнее.

— Вы не ранены? — поинтересовался почти полностью пришедший в себя Рокирх, подсаживаясь ближе и слегка ухмыляясь двусмысленности собственного вопроса после такой помощи.

Вурлок ужасно походил на убийцу отца: черты лица, резкий взгляд, острые беспорядочные пряди, но сейчас это становилось каким-то совершенно безразличным. От него устрашающе веяло последом зова жуткого Тварителя, а когти напоминали о бойне в Поставе. Только яркая точка на великом плане расчётливого мужчины из сна была рядом и напоминала, кому одинокая ведунья может доверять. Каринаррия поняла, что начинает терять самообладание, но ничего не могла с собой поделать. Дыхание стало прерывистым, горло сдавило, и голова начала кружиться. Девушка постаралась набрать в грудь побольше воздуха, чтобы успокоиться, но вместо этого повисла на шее у растерявшегося предводителя вурлоков и зашлась рыданиями. Слёзы появляться отказывались, зато замечательно восполнялись подступившей икотой.