Стивен Эриксон - Дом Цепей

— Не знаю.

— Мог бы найти ответ получше! — Не услышав никакого ответа, она прищурилась, рассматривая Жемчуга. Он выглядел явно приунывшим. — Ну? — рявкнула она.

— Если существуют глубины отчаяния, милая моя, мы как раз в них.

Кажется, протекла еще сотня ударов сердца, прежде чем они достигли устланного пылью пола. Световая сфера вскоре приплыла, озарив окружающее.

Пол из твердого камня, неровного и опять-таки усыпанного костями. Никаких стен в пределах видимости.

Державшая их в полете магия растворилась. Жемчуг сделал два шага, взмахнул руками — и, словно он разделил невидимый поток, появились мерцающие очертания врат. Коготь хмыкнул.

— Еще чего? — спросила Лостара.

— Тюр. Или, говоря точнее, Старший Садок, из которого произошел Тюр. Не могу припомнить названия. Куральд какой-то. Тисте. Не Эдур и не Анди, а третьи. И… — добавил он вполголоса, — те, что ими пользовались, оставили следы.

Лостара уставилась на порог. Различить трудно, но все же… Драконы. — Могу выделить три пары отпечатков, — сказала она вскоре.

— Скорее шесть или больше. Эти двое, — указал он, — вышли последними. Большие ублюдки. Что же, вот ответ, кто или что смогло покорить Отатараловую Драконицу. Другие драконы, разумеется. И даже им нелегко пришлось.

— Тюр, говоришь. Мы можем воспользоваться?

— О, полагаю, что да.

— Так чего ждем?

Он пожал плечами. — Тогда за мной.

Она пошла следом, стараясь держаться ближе.

И ступила в королевство золотого огня.

Дикие бури на всех горизонтах, яростное ослепительное небо.

Они стояли на выжженной полосе сверкающих кристаллов. Прохождение некоего потока невыносимой жары покрыло острые камни патиной множества оттенков. Там и сям были видны такие же полосы.

Прямо впереди поднимался столп, сложенный в форме вытянутой пирамиды, древний и обожженный — лишь обращенная к ним грань была гладкой, покрытой письменами неведомого языка.

Воздух обжигал легкие Лостары, она промокла от пота.

Но все же тут можно было выжить.

Жемчуг шел к столпу.

— Нужно убираться! — крикнула Лостара.

Бури оглушительно ревели, но она была уверена: он слышит, хотя и не желает реагировать.

Лостара редко кому позволяла игнорировать себя. Она пошла следом. — Слушай!

— Имена! — Он резко повернулся. — Имена! Те, кто пленил Отатараловую Драконицу! Все здесь!

Нарастающий гул привлек внимание Лостары, она повернула голову направо — чтобы узреть катящуюся к ним стену огня. — Жемчуг!

Он поглядел и заметно побледнел. Шагнул назад — нога скользнула, мужчина сильно ударился, падая на спину. Ошеломленно пошарил сзади, а когда поднял руку, перчатка была в крови.

— Ты…

— Нет! — Он встал. Уже и Лостара заметила кровавый след, пересекающий тропу и уходящий куда-то в пламя.

— У кого-то проблемы! — сказал Жемчуг.

— У нас тоже будут, если не сбежим!

Огненный шторм затянул полнеба — жара…

Он схватил ее за руку и потащил к столпу…

… в мерцающую пещеру. Там была пролита кровь, забрызгавшая стены и потолок. У ног лежали останки воина.

Т'лан Имасса.

Лостара смотрела вниз. Рваные волчьи шкуры цвета пустыни, сломанная двойная секира — бурый кремень почти утонул в луже крови. Тот, кого он атаковал, успел нанести ответный удар: грудная клетка совсем расплющена, обе руки оторваны у плеч. Т'лан Имасс лишился и головы. Мгновения поиска — и они нашли голову в стороне.

— Жемчуг… уходим отсюда…

Он кивнул. Но заколебался.

— Еще чего?

— Излюбленный твой вопрос, — пробормотал он. Опустил руку, поднимая отрубленную голову. Снова поглядел на нее: — Хорошо. Идем.

Странная пещера размылась и пропала.

Они стояли на выбеленной солнцем каменной террасе, глядя вниз, на русло высохшей речки.

Жемчуг усмехнулся: — Дома. — Поднял зловещую голову и заговорил с ней: — Знаю, ты можешь меня слышать, Т'лан Имасс. Я найду развилку на дереве, удобное место упокоения, если ты кое-что расскажешь.

Ответ воина прозвучал на удивление гулко. Голос был густым, запинающимся: — Что ты хочешь узнать?

Жемчуг улыбнулся. — Уже лучше. Во-первых, твое имя.

— Олар Шайн из Т'лан Имассов Логроса. Клан Ибры Гхолана. Рожден в год Двуглавой Змеи…

— Олар Шайн. Что, Худа ради, ты делал в том садке? Кого пытался убить?

— Мы не пытались, мы сумели. Нанесли смертельные раны. Я умру, но сородичи пройдут за ним и увидят…

— За ним? Кто же это?

— Ложный бог. Я ничего более не знаю. Мне приказали его убить. Теперь найди мне достойное место, смертный.

— Найду. Когда наткнусь на дерево.

Лостара утерла лоб, отошла и села на валун. — Не нужно дерева, — вздохнула она. — Эта терраса сойдет.

Коготь развернул голову, чтобы она смогла обозреть низину и более далекие пейзажи. — Достаточно приятно, Олар Шайн?

— Да. Назови свое имя и я вечно буду выражать тебе благодарность.

— Вечно? Полагаю, это не преувеличение? Что ж, я Жемчуг, а моя почтенная спутница — Лостара Ииль. Ну, давай найдем удобное место?

— Твоя доброта непредвиденна, Жемчуг.

— Всегда так есть и будет, — ответил тот, озирая каменный уступ. — Ах! Вот эта точка, Олар Шайн!

Лостара закрыла глаза. Из пепла и пыли… в песок. По крайней мере, они дома. Все, что осталось — найти след малазанской девушки, пропавшей много месяцев назад. — Раз плюнуть, — пробурчала она.

— Что-то сказала, милая?

Она открыла глаза. Маг накладывал камни, укрепляя отрубленную голову Имасса на месте. — Ты не знаешь, где мы. Верно?

Он улыбнулся: — Не пора ли прибегнуть к творческому воображению?

Мгновенная мысль об убийстве посетила ее не в первый раз.

Глава 13

Вполне обычно представлять Меанас и Рашан как ближайших сородичей. Но разве не свет играет иллюзиями теней? Потому на известном этапе идея различий этих садков теряет смысл. Меанас, Рашан и Тюр. Лишь отъявленные фанатики, практикующие эти садки, станут возражать. Все три разделяют аспект двусмысленности: их игры — игры неопределенности. Всё — обман, всё — хитрость. В них ничто — ничто — не таково, каким кажется.

Пятнадцать сотен воинов пустыни собрались на южной окраине разрушенного города; белые кони казались призраками сквозь клубы янтарной пыли, кольчуги и наборные латы тускло блестели из-под золотых плащей-телаб. Набег сопровождал табун в пять сотен запасных лошадей.

Корболо Дом стоял около Ша'ик и Геборика на вершине истертой ветрами платформы, некогда основания храма или общественного здания. Отсюда открывался отличный вид на собрание воинов.