Ольга Онойко - Море Имен

Повинуясь интуиции, он начал ассоциативный поиск не с проксидемона, что было бы логично, и даже не с самого Васи, а с монорельса с окном Васиной квартиры. Красивый бело-голубой поезд напоминал гигантскую игрушку, забавы ради вынутую из другого мира — из мира старой фантастики, где каждый был честен и светел и горел на любимой работе.

Любимая работа.

Ялик. Датацентры Ялика. Админы Ялика.

Вселенские админы.

И воскрес визионерский дар; но больше Алей не забывал себя и свою цель в ярком калейдоскопе.

Он увидел коридор и тяжёлую металлическую дверь. Вспомнил, что её поставили Васины соседи, без спросу прихватив заодно и квартиру админа. «Замуровали демона», — подумалось Алею. Дверь была заперта — и в буквальном смысле, и в метафорическом. Вася не хотел, чтобы его тревожили. Алей не собирался отступать. Усилием воли он переместил себя, превратившегося в точку восприятия, вперёд, и оказался в холле Васиной квартиры.

Место это меньше всего походило сейчас на квартиру.

Здесь владычествовала тьма. Не было стен. Пол и потолок оттолкнулись друг от друга и со страшной скоростью уносились в разные стороны. В бархатном мраке кружились бриллиантовые капли, вспыхивавшие вдруг: то ли шаровая молния, то ли звёздное скопление… В неверном свете прорисовывались очертания тёмных ущелий. Видна была стремнина ветра, несущего яблоневые лепестки и лазурных, лиловых, серебряных бабочек с причудливыми зигзагообразными узорами на крыльях; порой эти круто изломанные или плавно вьющиеся линии складывались в очертания тел живых существ — людей или их отдалённых подобий. Метались незнаемые одушевлённые тени. Клубились плотные облака и превращались нежданно в матово-жемчужного цвета ладони, пересыпавшие тёплого, телесного оттенка жемчужины…

И всё это были слова. Структурно-семантические, номинативные и когнитивные единицы. Кто-то говорил, спокойно и рассудительно, не планируя ни чудес, ни эффектов. Невероятными картинами его речь представала Алею; и интуиция подсказывала ему, что это так, но даже лайфхакерский дар не мог помочь ему понять этот язык, мог лишь подсказать, что для понимания требуется нечто большее.

«Чертовщина», — подумал Алей и сделал ещё шаг.

Стало тихо.

…В забитой хламом комнате, где висела клетка попугая Эна, оказалось, как в прошлый раз, тухло и пыльно. Странным образом стало ясно, что админ дома — но не вполне дома. Большая часть Васи отсутствовала. «Вот дела, — подумал Алей и беспечно пригрозил: — Придётся давать пинка». Он удивлялся только сам себе: тому, что совершенно не испытывал удивления. Происходящее казалось простым и естественным, абсолютно нормальным, и даже случайно подслушанный обрывок высшего разговора не внушал благоговения. Алей поразмыслил, разыскивая способ дать пинка ближайшей части расщеплённого админа, и вспомнил слова Осени: заклинание, которое снилось ему в ином мире и было кодом рассечения границ. Не медля, он начал:

— Скалистое поле. Молнии мечут славу. Две чашки горя. Летит фотография птицы…

Что-то завибрировало — совсем рядом и совершенно беззвучно.

Потом резкая вспышка ослепила Алея. Послышался громовой Васин мат, и Алей, не теряя присутствия духа, вернулся в самый простой способ восприятия — в собственное тело. Он убрал волосы за уши и усмехнулся.

— Мать твою! — обиженно орал демиург. — Это нечестно! Это непорядочно! Это, в конце концов, неприлично! Ты чем думал вообще?!

Алей подхватился на ноги и встал на тахте. Так он был вровень с Полоховым.

— А Осень подставлять прилично? — со спокойным напором произнёс он. — Бросать её на произвол судьбы прилично? Ты ведь её вроде как любишь, Вася.

Админ замолчал и посмотрел на Алея с ненавистью.

И ещё раз посмотрел.

Потом открыл в центре лба третий, вертикальный глаз и посмотрел снова.

— Да чтоб тебя!.. — простонал он, убедившись, что грозный его вид не производит на Алея никакого впечатления. — Ты хоть понимаешь, что ты сделал?

— Разумеется, — Алей соскочил на пол. — Я выдернул тебя… откуда?

— С совещания, — жалобно сказал Вася. — Прямо с совещания.

Выглядел Полохов нелепо и дико. Во-первых, его тёмно-лиловый третий глаз смотрел с глупым и печальным коровьим выражением. Во-вторых, демиург светился неприятным химическим светом. Ярче всего сияло некое подобие крыльев, в которые он заворачивался, как в банную простыню. Человеческие глаза Васи напоминали лампочки: побледневшие и прозрачные, они испускали лучистый блеск, как будто голова Полохова была пуста, и внутри сверкал дуговой разряд. В-третьих, Вася висел в воздухе сантиметрах в пятнадцати от пола.

— И не смотри на меня так, — сказал Вася Алею с ожесточением. — Я не виноват. Я не идиот. Хотя похож. Ну не успел я переодеться! И вообще, если уж ты смог меня достать, мог бы и зайти за мной по-человечески.

Алей поднял брови.

— Хорошо, — легко согласился он. — В следующий раз зайду.

Демиург скорбно покачал головой, закрыл третий глаз и поджал губы.

— Василёк Криницын, — продолжал Алей как ни в чём не бывало, — ты почему от Осени откупился этим чёртовым кодом? Она чуть не убилась, пытаясь его активировать. Ты что, сам не мог это сделать?

Полохов зло скривился.

— Ты что, — сказал он, — не в состоянии вообразить, что у меня тоже бывают дела?

— Тогда не надо было давать Осени код. Ты мог подумать о том, что ей задача не по плечу?

— Она попросила, — угрюмо сказал Вася, — я дал. Она, блик, аргументирует свои просьбы.

— Вася, ты же админ. У тебя должен быть мозг.

Полохов повесил голову и даже руки свесил вперёд, став похожим на какое-то говорящее мультяшное насекомое, только вместо трепещущих крыльев над его лопатками поднималось бледное звёздное сияние. Он явно сознавал, что виноват.

— К тому же, — продолжал Алей, усаживаясь в кресло, — ты мог сместить время и всё успеть. Ты мог хотя бы поинтересоваться, где твой проксидемон.

— Кстати, где мой проксидемон? — поинтересовался Вася и приободрился от возможности ответить обвинением на обвинение. — Конечно, его забрал Ясень! Как неожиданно! Кто бы мог подумать! Алик, может, тебе волшебную палочку подарить? Меч прадедушки Тэмуджина? Ты их либо сломаешь, либо потеряешь.

— Вася, — ядовито сказал Алей, — не меняй тему.

Демиург закатил глаза к потолку и развернул крылья, оказавшиеся двубортным плащом.

— Тему, — пробормотал он, — тему… Во-первых, я спал. Во-вторых, я был занят. В-третьих, у нас тут не сказка по Проппу, а я не волшебный помощник. В-четвёртых, вредно делать за человека то, что он может сделать и сам, я тебя имею в виду. В-пятых, меня меньше всего колышут нервы окружающих… Ну, всё же хорошо кончилось! — сказал он громче и скрестил руки на груди. — Какие ко мне ещё претензии?! Я не валокордин, чтобы успокаивать.