Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– Молчишь?.. – ласково обратилась к нему баба-яга. – Все молчишь?.. Обычной птахой прикидываешься?.. Да ты умишком пораскинь – ну хто ж тобе поверит?.. Неужель я оборотня не отличу? Глазыньки-то не спрячешь, не спрячешь буркалы свои – они ведь у тебя не птичьи, ох, не птичьи…

Сокол молчал.

– Ну открой клювик-то! Скажи хоть словечко, светик мой! Чего стыдишься-то?.. У-у-у, волховы сыночки, дурное семя! Все вы одним миром мазаны, все козни против меня, бедной бабушки, умышляете!..

Сокол молчал.

– Смотри, Финистушка, думай сам… – гаденько ухмыльнулась бабка. – Коли клювик откроешь, смилостивишься надо мной, старой, так я тебе водицы испить дам… А может и вкусненьким чем угощу… Мяском или кашкой… А коли нет – так и сиди, как дурак, подыхай с голоду!..

Сокол молчал.

– Ой, дурак, ну и дурачина же… Што – думаешь, выручат тебя брательники?.. Выручат, да?.. Ой, не думай, не надейся зря!.. Бречиславка с Яромиркой, поди, еще и не ведают, что ты в клетку попался! А коли и проведают – так тоже толку большого не будет! Отсюда им тебя вовек не изъять – только зубы да рога попусту обломают! Оборотни вы проклятушшы, сестрицы моей племяннички!.. Уж и попортили же вы мне кровушки, давно надо было со свету вас сжить…

Сокол молчал.

– Да ты смотри, дело твое… Хочешь молчать – молчи себе. У меня-т времени вдосталь… а вот у тебя с этим как?.. Вон, вона, перушки-то уже выпадать стали… а отошшал-то как, отошшал!..

Сокол молчал.

– Что, все молчит, проклятый? – обернулся Калин. – Может, ему того… перья прижечь? Небось, как ткнем головней в задницу, так живо говорливый станет…

– Ты, Калин Калинович, зазря не беспокойся, голодом да жаждой морить – оно надежней будет, – со знанием дела возразила баба-яга. – Это он сейчас такой бравый, а вот поголодает еще седмицу-другую…

Тяжелая дверь резко распахнулась, и в тронный зал ворвался Соловей Рахманович – взволнованный донельзя, с колдовским блюдом в руках.

– Змиуланыч… Калиныч… бабушка Яга… – запыхавшись, кивнул он. – Поздорову, други…

– Ты чего такой всполошенный, Рахманыч? – весело спросил Калин. – Пожар где, аль потоп? Не помер ли кто, часом?

– Нет… а только может! Гляньте-ка, сыскалась пропажа-то наша!

Он плюхнул блюдо на стол, рядом с птичьей клеткой, и размашисто махнул наискось огрубелой ладонью. В древнем фарфоре поплыли образы – множество домов, крепостная стена, огромный дуб посередь двора…

– Ой, наш котик!.. – обрадовалась было Яга Ягишна.

Но радость тут же прошла – кот Баюн, сидящий на позолоченной цепи, выглядел не слишком веселым. Он сердито вышагивал вокруг дуба, задрав хвост трубой, тянул за собой цепь и время от времени тоскливо мяукал. После очередного «мяу» из какого-то окна вылетел сапог, угодив огромному коту точно по морде.

– На цепь котика посадили… – сокрушенно пробормотала баба-яга. – Да как же это так вышло?..

– Только сейчас увидел… – скомкал в руках шапку Соловей. – Не знаю, сколько уж он там… На той седмице поглядывал за ним – все в порядке было, в лесу мышковал…

– А ведь говорили ему, мышееду блудливому, не гуляй далеко от дома, не гуляй!.. – озлобленно фыркнула баба-яга. – Догулялся, бродяжник проклятый, доколобродился!

Калин смотрел на волшебное блюдо молча, озадаченно хмурясь. Финист Ясный Сокол, также поглядывающий в ту сторону, ехидно поблескивал глазами.

А вот Тугарин думал недолго. Могучее сердце людоящера не успело сделать и десятка ударов, а он уже принял решение. Тяжеленный кулак с грохотом ударил по столешнице, чешуйчатые губы разомкнулись, обнаружив два ряда крохотных острых зубов, и хрипло процедили:

– Я лечу на выручку.

– Да что ты, что ты, золотце мое зеленое! – ужаснулась Яга Ягишна. – То ж город Владимир! Аль забыл, что Кащеюшка сказывал? До поры до времени на другие княжества не нападать!

– Мне плевать, что сказал Кащей!!! – озлобленно проревел чешуйчатый гигант, упершись ладонями в стол. – Наш соратник в плену! Честь ящера требует немедленно идти на выручку – невзирая ни на что!

– Змиуланыч, да ты поразмысли…

– Невзирая ни на что!!!

– Дуболом скудоумный!!! – бешено завизжала в ответ баба-яга. – Да понимаешь ль ты, что весь царский замысел порушишь?!

– Да плевать мне на ваш замысел!!! – заорал на нее Тугарин. – Эти ваши вавилонские хитрости у меня уже в печенках сидят! Мы – ящеры!!! Мы не бьем в спину – только грудь в грудь!!!

– Нельзя, нельзя!!! – забилась в горячечном припадке старуха. – Напортишь! Никак нельзя без кащеева дозволенья!

– Нет уж, на сей раз как-нибудь обойдусь без его дозволения! – набычился огромный людоящер.

– Грррхм!.. – кашлянул в кулак Соловей. – Прости уж, друже, но бабушка Яга права… Негоже портить выстроенную линию горячечной выходкой…

– Присоединяюсь, – мрачно кивнул Калин. – Это ведь не деревенька какая – сам Владимир, столица… Кремль княжеский…

– Я никого не прошу мне помогать, – угрюмо повернулся к дверям Тугарин.

– Да обожди ты, Змиуланыч!.. – всплеснул руками Соловей. – Ну хоть пару деньков обожди – приготовим тайную вылазку, устроим все по-тихому!

– И то! – согласился Калин. – Средь моих татаровьев такие ловкачи есть – сережку из княжьего ушка выкрадут, никто и не пикнет! Завтра же отправлю во Владимир наилучших тихарей!

– Завтра? – обернулся к нему Тугарин, уже перешагивая порог. – Завтра?! А если завтра нашего соратника уже вживе не будет?.. Если его казнят на рассвете?.. Тогда что?!!

– Ну хоть царя подожди – он уже вот-вот воротится!

– Я не стану ждать никого и ничего!!! – оглушительно хлопнул дверью каган людоящеров.

– Не пушшу!.. Не пушшу!.. – кинулась было следом баба-яга. Да только поздно – куда ей догнать такого скорохода, на костяной-то ноге?

Калин и Соловей растерянно переглянулись. Никто не ждал от Тугарина такой выходки. Конечно, все понимали, что прямым как сосна людоящерам не по нутру выжидать непонятно чего и бить исподтишка – они так не сражаются. Тугарин принял замысел Кащея лишь скрепя сердце – и никто не сомневался, что рано или поздно его недовольство прорвется наружу.

И вот – прорвалось.

– Амбагай, Ышбар, Тогральчин, Яглакар!.. – прокричал Тугарин, спускаясь по витой лестнице.

Четверо чешуйчатых мечников, стоящие в карауле у выходных дверей, подтянулись, ожидающе взирая на своего кагана.

– Вооружитесь для быстрого воздушного налета! – коротко приказал Тугарин, шагая мимо них. – Ничего лишнего не брать!

– Слушаем, каган!.. – хором прорычали ратники, маршем устремляясь к оружейной.

– Захватите и мою!.. – не оборачиваясь, крикнул Тугарин.

Громадная сутулая фигура в шлеме-луковице пронеслась сквозь переплетающуюся сеть внутренних дворов, остановившись у медленно вздымающегося и опадающего холма. Крохотные ноздри людоящера стали еще меньше – от холма веяло нестерпимым змеиным смрадом.