Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

— Это же моя… — Ферро бросила на Джезаля такой убийственный взгляд, что он даже отступил на шаг. — Но вы можете воспользоваться, разумеется…

— Шш, — прошипела Ферро, яростно расправляя складку у пояса и хмурясь так, словно закалывает насмерть человека.

Все это никак не походило на трогательную встречу со слезами на глазах, которую представлял себе Джезаль. Впрочем, слезы уже готовы были навернуться.

— Надеюсь, никогда больше не увижу этого места, — пробормотал он страстно.

— Тут я полностью согласен, — ответил Логен. — Не так пустынно, как мы думали, да? Как считаешь, можно будет что-нибудь придумать, чтобы возвращаться другой дорогой?

— Пожалуй, это разумно, — нахмурился Байяз. — Мы вернемся в Халцис по реке. На этом берегу, ниже по течению, есть лес. Связать несколько прочных стволов — а Аос донесет нас до самого моря.

— Или до водяной могилы. — Джезаль представил бурлящие воды в каньоне великой реки.

— Мое предложение лучше. В любом случае нас ждут еще долгие мили на запад, прежде чем придет пора думать про обратный путь.

Длинноногий кивнул.

— Долгие мили, включая переход через самые неприступные горы.

— Прекрасно, — сказал Логен. — Жду не дождусь.

— И я. К сожалению, не все лошади выжили. — Навигатор поднял брови. — Остались две для повозки, две — для верховых… значит, еще двух не хватает.

— Я этих тварей не терплю. — Логен подошел к повозке и забрался на нее, сев напротив Байяза.

Все надолго замолчали, оценивая положение. Две лошади, три всадника. Невесело. Первым заговорил Длинноногий.

— Мне, разумеется, придется проводить разведку, когда мы приблизимся к горам. Разведка, увы, важнейшая составляющая любого успешного путешествия. Для нее, к сожалению, я вынужден потребовать одну из лошадей…

— Мне лучше бы верхом, — пробормотал, болезненно переступая, Джезаль, — с моей ногой…

Ферро взглянула на повозку. Джезаль успел заметить, с какой враждебностью встретились взгляды — ее и Логена.

— Я пойду пешком, — рявкнула Ферро.

Встреча героя

Когда наставник Глокта, хромая, возвращался в Адую, шел дождь. Убогий, мелкий, отвратительный дождь, под ветром с моря. Дождь, от которого ненадежный трап, скрипучие доски причала, гладкие камни набережной — все становилось скользким, как лжецы. Глокта облизнул больные десны, потер больное бедро, с гримасой посмотрел на берег. В десяти шагах пара хмурых охранников прислонились к сгнившему складу. Дальше несколько портовых рабочих горячо спорили о чем-то над грудой ящиков. Дрожащий попрошайка двинулся было в направлении Глокты, но передумал и исчез.

«А где ликующие толпы? Где ковер из лепестков? Где арка из обнаженных мечей? Где стая восторженных девиц?»

Нету — и это не удивительно. Их не было, когда он последний раз вернулся с Юга.

«Толпы редко оглушительно приветствуют побежденных, как бы они ни сражались, чем бы ни жертвовали, какими бы ни были шансы. Девицы могут писать кипятком от дешевых и ненужных побед, но их не трогает простое „я сделал все, что мог“. Боюсь, и архилектора тоже».

Особо злобная волна ткнулась в мол и осыпала тучей злых брызг спину Глокты. Он качнулся вперед, холодная вода капала с холодных рук, поскользнулся, чуть не упав, заковылял, тяжело дыша, через набережную и там вцепился в липкую стену обшарпанного сарая. Подняв глаза, он увидел, что охранники уставились на него.

— Что надо? — рыкнул Глокта, и они отвернулись, что-то бормоча и запахивая вороты от непогоды. Глокта плотнее натянул пальто, чувствуя, как полы липнут к мокрым ногам. «Несколько месяцев на солнце — и начинаешь думать, что больше не замерзнешь никогда. Как быстро мы забываем». Глохта хмуро оглядел пустые причалы. «Как скоро мы все забываем».

— Хорошо дома. — Иней с довольным видом сошел с трапа с сундучком Глокты под мышкой.

— Не любишь жару, да?

Практик помотал тяжелой головой, чуть улыбаясь зимней мороси; белые волосы слиплись от сырости. Секутор шел сзади, косясь на серые тучи. Он помедлил на конце трапа и шагнул на камень набережной.

— Приятно возвращаться, — сказал он.

«Я бы с удовольствием порадовался вместе с тобой, но расслабляться рано».

— Его преосвященство вызвал меня, и, судя по тому, в каком положении мы оставили Дагоску, весьма вероятно, что встреча пройдет… не совсем гладко.

«Изящная сдержанность».

— Тебе лучше на пару дней скрыться.

— Скрыться? Я собираюсь неделю не высовывать нос из борделя.

— Очень разумно. И вот что, Секутор. Если мы вдруг больше не увидимся. Удачи.

— Как всегда. — Глаза практика блеснули.

Глокта смотрел, как практик удаляется сквозь дождь в самый сомнительный район города.

«Обычный день для практика Секутора. Никогда не загадывает больше, чем на час вперед. Везет же!»

— Проклятье вашей убогой стране и чертовой погоде, — проворчала Витари с певучим акцентом. — Мне нужно пойти поговорить с Сультом.

— Ого, и мне тоже! — с преувеличенным восторгом воскликнул Глокта. — Очаровательное совпадение! — Он галантно согнул локоть. — Мы — прекрасная пара и можем навестить его преосвященство вместе!

Витари взглянула на Глокту.

— Хорошо.

«Но вашей паре придется подождать моей головы еще часок».

— Только сначала мне нужно нанести еще один визит.

Кончиком трости он постучал в дверь. Никакого ответа. «Проклятье». Спина болела чертовски, и Глокте нужно было присесть. Он снова постучал, сильнее. Петли скрипнули, дверь приоткрылась. Не заперто. Глокта нахмурился и распахнул дверь шире. Притолока изнутри была измочалена, рамок разбит. Взлом. Глокта с трудом перешагнул порог и вошел в холл. Пустота и ледяной холод. Никакой мебели. Как будто Арди переехала. Но зачем? У Глокты задергалось веко. Он почти ни разу не думал об Арди за все время, что был на Юге. Другие заботы глодали его. «Единственный друг дал мне единственное поручение». Если с ней что-то случилось…

Глокта показал на лестницу, и Витари, кивнув, начала беззвучно подниматься, пригнувшись и вытащив из сапога блеснувший нож. Глокта показал на холл, и Иней мягко отправился в глубину дома, скрываясь в тени у стены. Дверь в общую комнату была приоткрыта — Глокта подошел к ней и распахнул.

Арди сидела спиной к нему: белое платье, черные волосы — точно такой он ее помнил. Она слегка повернула голову на скрип петель.

«Значит, жива».

Но комната странно изменилась. Кроме кресла, в котором сидела Арди, в ней не было ничего. Голые побеленные стены, голые доски пола, окна без занавесок.