Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

— Здесь больше ничего не осталось, черт побери! — прокричала она хриплым гортанным голосом.

«Ясно».

Глокта нахмурился и шагнул через порог в комнату.

— Я говорю — ничего! — Арди встала, все еще не поворачиваясь к нему. — Или решили забрать и кресло? — Она развернулась, вцепилась в спинку, подняла кресло над головой и с визгом швырнула. Кресло грохнулось в стену рядом с дверью — куски дерева и штукатурки брызнули во все стороны. Одна ножка просвистела у лица Глокты и плюхнулась в угол, остальное рухнуло на пол в туче пыли и щепок.

— Очень любезно, — пробормотал Глокта. — Но я постою.

— Вы! — Глокта разглядел, как глаза за спутанными волосами расширились от удивления. Ее лицо было слишком худым и бледным — такой он ее не помнил. Платье измятое и слишком тонкое для холодной комнаты. Арди попыталась пригладить платье дрожащими руками, тщетно попыталась собрать сальные волосы. Потом коротко рассмеялась. — Боюсь, я не готова принимать посетителей.

Глокта услышал, как Иней протопал по залу, и увидел его в дверном проеме со сжатыми кулаками. Глокта поднял палец.

— Все в порядке. Жди снаружи.

Альбинос скрылся в тени, а Глокта прохромал по скрипящим половицам в пустую гостиную.

— Что случилось?

Губы Арди дрогнули.

— Похоже, мой отец вовсе не был таким богатым, как всем казалось. У него были долги. Вскоре после отъезда моего брата в Инглию за долгами пришли.

— Кто?

— Человек по имени Фолло. Он взял все деньги, какие у меня были, оказалось мало. Забрали серебро, драгоценности матери — что оставалось. Они дали мне полтора месяца, чтобы найти остальное. Я рассчитала горничную. Я продала, что только возможно, но они хотели еще. Потом пришли снова. Три дня назад. Забрали все. Фолло сказал, что я еще должна спасибо сказать, что мне оставили платье, что на мне.

— Ясно.

Арди глубоко вздохнула.

— И с тех пор я так и сижу здесь и думаю — как молодой женщине без друзей раздобыть денег. — Она взглянула на Глокту. — Придумала только один способ. И скажу честно: если б хватило смелости, я бы уже им воспользовалась.

Глокта провел языком по деснам.

— Значит, нам обоим повезло, что вы трусиха.

Глокта выпростал одно плечо из пальто — а потом ему пришлось извиваться и трястись, чтобы достать руку из рукава. Потом пришлось переложить трость в другую руку.

«Проклятье. Даже щедрый жест не в состоянии сделать изящно».

Наконец он протянул пальто Арди, чуть припадая на больную ногу.

— Вы уверены, что вам оно не нужнее, чем мне?

— Берите. По крайней мере, тогда мне не придется снова напяливать эту сволочь.

Тут она почти улыбнулась.

— Спасибо, — пробормотала Арди, заворачиваясь в пальто. — Я пыталась найти вас, но не знала… где вы…

— Мне ужасно жаль, но теперь я здесь. Вам ни о чем не надо беспокоиться. Сегодня переночуете у меня. Квартира не слишком просторная, но как-нибудь разберемся.

«И потом куча места освободится, когда я поплыву лицом вниз в доках».

— А дальше?

— А дальше вы вернетесь сюда. Завтра этот дом станет точно таким, каким был.

Арди раскрыла глаза.

— Как?

— О, я позабочусь. Сначала надо вас согреть.

«Наставник Глокта, друг тех, у кого нет друзей».

Пока он говорил, Арди закрыла глаза, и Глокта услышал, как она зашмыгала носом. Она чуть качнулась, словно не осталось сил даже стоять.

«Странно, пока лишения длятся, мы терпим. Стоит кризису пройти, силы покидают нас в то же мгновение».

Глокта протянул руку, чуть не коснувшись ее плеча, чтобы поддержать, но в последний момент ее глаза распахнулись, она встала прямо, и он убрал руку.

«Наставник Глокта, спаситель молодых женщин, попавших в беду».

Он проводил ее в холл и к разбитой входной двери.

— Если можно, я перекинусь парой слов с практиками.

— Разумеется. — Арди взглянула на него — большие темные глаза с тревожным розовым ободком. — И спасибо вам. Что бы ни говорили, вы хороший человек.

Глокта с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

«Хороший человек? Не думаю, что Салем Реус с этим согласится. Или Гофред Хорнлах, или магистр Каулт, или Корстен дан Вурмс, генерал Виссбрук, посол Ислик, инквизитор Харкер. И еще сотня прочих, разбросанных по исправительным колониям в Инглии или брошенных в Дагоске в ожидании смерти. И все же Арди Вест считает меня хорошим человеком. Странное ощущение, и не скажешь, что неприятное. Так, словно снова стал человеком. Жаль только, что так поздно».

Когда Арди в его черном пальто вышла, Глокта поманил Инея.

— У меня есть задание для тебя, старый друг. Последнее задание. — Глокта опустил ладонь на тяжелое плечо альбиноса и пожал его. — Ты знаешь ростовщика по имени Фолло?

Фрост неторопливо кивнул.

— Найди его и сделай больно. Притащи его сюда и объясни, кого он оскорбил. Все нужно восстановить — и лучше, чем было, поясни ему. Дай ему один день. Один день, а потом найдешь его — из-под земли достань — и начнешь резать. Понял? Сделай мне одолжение.

Иней снова кивнул, розовые глаза блестели в темноте прихожей.

— Нас ждет Сульт, — пробормотала Витари, уставившись на них с лестницы; руки в перчатках барабанят по перилам.

— Еще как ждет. — Глокта подмигнул и похромал к открытой двери. «Мы же не хотим заставлять его преосвященство ждать».

Щелк, клац, боль — таков был ритм шагов Глокты. Уверенный щелчок правого каблука, клацанье трости о звонкие плитки коридора, затем долгое подтаскивание левой ноги, сопровождающееся знакомой пронизывающей болью в колене, копчике и спине. Щелк, клац, боль.

Он шел от доков к дому Арди, в Агрионт, к Допросному дому, и там по всем ступенькам. Хромой. Один. Без помощи. И теперь каждый шаг был мучением. С каждым движением он гримасничал. Он кряхтел, потел и ругался.

«Но черт меня подери, если я замедлюсь».

— Вы не любите облегчать себе жизнь? — пробормотала Витари.

— А зачем ее облегчать? — отрезал он. — Можно утешаться мыслью, что эта беседа вполне может стать для нас последней.

— Тогда почему вы идете? Можно ведь сбежать?

Глокта фыркнул.

— Если это незаметно, поясню, что я исключительно плохой бегун. И еще мне любопытно.

«Любопытно, почему его преосвященство не оставил меня там гнить с остальными».

— Ваше любопытство может кончиться для вас смертью.

— Если архилектор желает моей смерти, хромать в другую сторону бесполезно. Я лучше приму смерть стоя. — Глокту перекосила внезапная судорога в ноге. — Или, может, сидя. Но лицом к лицу, с открытыми глазами.