Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

Джайал вынул Зуб Дракона, его медно-красный свет добавился к свету посоха. Они находились в большой комнате, совершенно пустой. Поддерживаемый колоннами вход затерялся в темноте. Здесь они остановились и перевели дух. Таласса едва стояла, тяжело дыша.

— Теперь куда? — спросил Уртред.

— Впереди комната совета.

— А здесь вообще есть люди?

Немос покачал головой. — Они ушли: только мой Повелитель остался.

— В любом случае приготовь меч, — сказал Уртред Джайалу. Молодой рыцарь мрачно кивнул. Они пересекли зал, и только сейчас увидели слабое белое свечение, идущее из его дальнего конца. Когда они подошли поближе, то почувствовали неприятный запах. Немос резко остановился, и Джайал едва не врезался ему в спину.

— Почему ты остановился? — проворчал он.

Тот посмотрел на него. — Неужели ты ничего не чувствуешь?

Джайал глубоко вдохнул, запах смерти и разложения, с которым он хорошо познакомился в Тралле. — Там, недалеко, мертвое тело, — сказал он, пожав плечами. — Ну и что?

— Никто не умирает в Лорне. А теперь в нашу страну пришла она, смерть.

— Мертвые меня не беспокоят, — сказал Джайал, жестом показывая ему, что надо идти дальше. Немос сглотнул, но подчинился. Они вышли в большую круглую комнату со сводчатым потолком и полом из белого мрамора. Тело лежало точно в центре, на мозаике, изображающей фазы луны. Через арку, находившуюся в дальней стене, внутрь лился белый свет. Немос вошел в комнату, закрыв рот и нос капюшоном своего плаща, и уставился на труп.

— Кто это? — спросил Джайал, указывая на тело.

Какое-то мгновение Немос не мог оторвать от тела взгляд. — Уайтэс, — наконец выдохнул он. — Один из тех, кто жил вне Лорна. Я встретил его на дороге перед Лунным Прудом. Он был стар и умирал. Он сказал мне, что собирается в Лорн, чтобы предупредить народ об идущей Чуди.

— Сюда он дошел.

Немос печально кивнул. — Люди города наверняка убежали в ужасе, когда увидели его.

— Пошли, найдем твоего повелителя.

Тем временем Уртред уже вел Талассу в светящийся зал, из которого бил холодный белый свет. Стены этого странного зала были, казалось, сделаны изо льда, вдоль одной из них вытянулась длинная волна, край которой почти достиг той арки, через которую они вошли. Присмотревшись, люди увидели, что это не лед, но гибкая субстанция, котороая медленно скручивалась и извивалась на том конце, который был ближе к ним. Вся белая поверхность была испачкана темными пятнами, и, подойдя поближе, они разглядели, что темные области были картинками, медленно поднимавшимися из белого света.

Таласса слегка пришла в себя и внимательно разглядывала одну часть стены. Как иногда сквозь лед можно увидеть что-то вмерзшее в него, так и здесь: изо льда поднимались три лица. Ее, Уртреда и Джайала. Как если бы она глядела в зеркало. Дальше целая часть стены была черной. В этой черноте виднелись силуэты пурпурных тел. Таких же зловредных, как Чудь.

— Пошли, — сказал Немос. — Мой повелитель ждет вас на самом верхнем этаже дворца. Это недалеко. — Он указал на лестницу, ведущую вверх; ступеньки начинались прямо у входа в хрустальный зал.

Они начали торопливо подниматься, и опять почувствовали свежий ветер на своих лицах. Верхушка лестницы оказалась затененной прихожей. Она выходила на колоннаду, освещенную светом луны, а за ней находилась широкая терраса, с которой открывался вид на озеро. Сгорбленная фигура сидела на сидении каменного трона, находившегося на возвышении в центре террасы, ее лицо было повернуто к луне. Они пригляделись и увидели, что лицо, необьяснимо ярко светившееся под светом луны, — серебряная маска.

— Повелитель? — позвал Немос, фигура зашевелилась и повернула лицо к ним, луна больше не блестела на ее маске, которая оказалась замечательным произведением искусства: лицо из серебряных треугольников, высокие скулы. Только отверстия для глаз, темные и угрожающие, выдавали слабое мерцание жизни.

Несколько секунд все молчали, пока Наблюдатель глядел на них, но, как показалось Уртреду, главным образом на него, как если серебряная маска имела что-то общее с той, которую носил жрец.

— Ты Уртред. Уртред Равенспур. Ты привел сюда Светоносицу, — спокойно сказал человек.

— Вы знаете мое имя? Как? — спросил Уртред. Предупреждающая дрожь прошла по его спине, когда фигура встала и медленно приблизилась.

— Как? Я сам дал его тебе, — сказал Наблюдатель, глазные щели его маски впились в щели маски Уртреда.

СОРОК ШЕСТАЯ ГЛАВА. Серебряная Чаша

Потрясенное молчание встретило слова Наблюдателя. Через несколько секунд он продолжил. — Я твой отец, Уртред. Ты вернулся туда, откуда уехал двадцать смертных лет назад. Ты пришел домой.

— Но моя фамилия Равенспур, не Лорн.

— Равенспур — то место, где я жил в Мире Смертных.

Уртред потряс головой, в глазах все кружилось. — Но в Равенспуре у меня было видение: женщина у озера. Она предостерегла меня, жестом показала не идти на вершину, — прошептал он.

— Дух твой матери, Мериэль, предупредил тебя, старался удержать подальше от этого места.

— Странная история… — начал Уртред.

Но Наблюдатель поднял руку, призывая его к молчанию. — Странная для смертных, но не для того, кто прожил десять тысяч лет и страдал в двух сотнях разных телах. Это очень долгая история, потребуется не меньше дня твоей жизни, чтобы рассказать ее всю, но ты же видишь, что идет зло. В Лорне нет времени, но теперь даже я, который прожил так долго, знаю, как мало его осталось до конца.

Серебряная маска чуть не упала ему на грудь, он опять закрепил ее на лице, потом посмотрел на Уртреда и рассказал молодому жрецу все о его происхождении; как десять тысяч лет назад к нему пришел Ре и показал, как, в минуту опасности, Уртред приведет Светоносицу в Лорн, как Мериэль будет жить в Лорне и как она начнет умирать, как Немос приведет ее обратно во Внешний Мир вместе с двумя мальчиками. И как после ее смерти Немос перейдет через горы и принесет их в Форгхольм.

Но в этот момент подавленные рыдание Немоса прервали рассказ. Все повернулись и посмотрели на беловолосого мужчину. В его глазах блестели слезы.

— Простите меня, повелитель, что я так долго скрывал от вас эту тайну. — Он, шатаясь, подошел к Наблюдателю и упал на колени. — Я не ездил в Форгхольм. Я оставил детей на горе и убежал.

Наблюдатель удивленно посмотрел на него. — Тогда, если не ты, кто же это сделал?

На этот раз заговорил Уртред. — Создание тьмы — монахи в Форгхольме рассказывали мне и брату о сильном страхе, который они испытали тогда. Они говорили о глазах, сверкавших как угли, и о темном коне, на котором он ехал, похожим на одного из жеребцов апокалипсиса.