Мария Капшина - О верности крыс

— Ты мне ещё указывать будешь? — удивилась Найша. Вен несколько смешался.

— Мы их сюда привели от града спрятаться, — сказала Птица. — А значит, и отвечать в случае чего нам, а не им… — Она чуть помедлила, прежде чем добавить, вежливо улыбаясь: — госпожа кьол Каехо.

Найшу заметно перекосило. Вен сперва хотел Птицу поддержать, но на последних словах неловко переступил. Однако ничего не сказал.

— Если бы ты была моей дочерью… — высокомерно начала Найша.

— …то ты была бы герцогиней ол Кайле, а не госпожой кьол Каехо, — с той же вежливой улыбкой сказала Птица, не обращая внимания на Вена, который уже открыто сверлил её взглядом. Найша вспыхнула, подняла было руку для пощёчины… Девчонка смотрела спокойно и весело — и кьол Каехо не решилась. Вскинула голову, зло и жалко глянула и пошла прочь быстрыми нервными шагами.

— Птица! — вполголоса возмутился Вен, шагая к ней, когда мать закрыла за собой дверь. — Это ты слишком!

— И ничуть…

Продолжить Птица не успела: Астаре взял Атку за руку повыше локтя и пошёл прочь, к дальней маленькой двери, которой они вошли сюда. Остальные потянулись было следом — только Джанш чуть помедлил и обернулся растеряно, прежде чем идти. Вен и Птица кинулись вдогонку.

— Аст! — окликнул Вен, хватая за плечо.

Астаре обернулся раздражённо, выпуская Аткину руку.

— Вы чего, ребята? — спросила Птица. — Она не станет возмущаться, побоится. А Хрис… ол Каехо не против будет, точно!

— Правда, Аст! — поддержал Вен. — Папа…

— Папа! — фыркнул Керт.

— Это что, получается… — недоумённо начал Джанш, морща брови.

— Извольте меня пустить, господин о-Каехо, — зло потребовал Аст, отходя от опешившего Вена. Деревенские стали кучкой в паре шагов.

— Вы чего, ребята? — спросила такая же опешившая Птица.

— А того! — огрызнулся Аст. — Поговорка такая есть, знаете: господа гуляют — а головы у слуг трещат. Друзья, называется! Врали, выходит, всю дорогу!

— Я никому не врал! — возмутился Сойвено, шагая вперёд с кулаками наготове. Дальше Птица его не пустила, шагая сама.

— Ничего мы не врали, — заявила она. И заговорила быстро, не давая вставить ни слова: — А что представились не полностью, так это моя идея, а не Вена. Я решила, что вы скорей с халом дружить станете, чем с нами, если сразу представиться. И правильно решила, получается. Головы у них трещать будут, ой-ёй! Это Вену мать башку открутит за то, что дружит не с теми, с кем ей надо. Она и за меня ему каждый вечер мозги пилит. А ты её не защищай, Вен, понял? И нечего меня локтем пихать! Честь имею представиться: Тидзана о-Кайле Тедовередж, для друзей — Птица. Такая же, какая и была, хоть и не представленная. И Вен тоже, хоть он и Сойвено о-Каехо. И нечего тут "выкать", мы ещё не герцоги. А не хотите дружить — так обратную дорогу знаете, и никто вас не держит!

Голос у неё в конце зазвенел явной обидой, и Птица резко умолкла. Атка сделала движение к ней, но Астаре удержал за плечо.

— Я сам дурак, конечно, — сказал он. — Не надо было соглашаться сюда идти. Но это не слишком благородно (он скривился) — не находите? Хорошо, что нас сейчас поймали, на ерунде. Дворянские игры для простых смертных обычно похуже кончаются, чем обычной поркой на конюшне. Хоть это не ваше дело, конечно. А только мы лучше пойдём.

Птица открыла рот, чтобы продолжить спор, но в последний момент передумала и возмущённо отвернулась.

Ортар

2291 год, 22 день 4 луны

Эгзаан

Восемнадцатого драка началась на портовой площади часа за три до заката. Из юго-восточной части города подошли человек триста во главе с нок Иррадзаанами, а из северной и от доков — примерно столько же во главе с Аверетшами и Каленохами. Сначала старались просто сбить оппонента с причала в воду, но через пару часов этот аргумент перестал казаться достаточно весомым, и в ход пошли булыжники. Тем временем на шум подтянулись случайные прохожие и опоздавшие, толпа выросла почти вдвое и стихийно переместилась на Багровое поле. По пути в толпе самозародились щиты, мечи и короткие копья, и веселье пошло на широкую ногу. Из окон за ней с азартом наблюдали жители примыкающих к полю домов. С верхних этажей швыряли камни, очистки и размашисто выплёскивали помои. Главное — вовремя захлопнуть ставни, когда что-то полетит с поля обратно в окно.

Потом серьёзно ранили кого-то из нок Иррадзаанов, часть толпы взревела праведным гневом и пошла мстить. Мстителям под руку удачно попали две лавки: одна — местного седельника, а другая — приезжего винодела, которая замечательно полыхнула чуть не до облаков.

Остановить баталию удалось церковной процессии: из храма Кеила и Килре с песнопениями и реликвиями прошли служители вечных близнецов, разделив шествием враждующие стороны. Сразу вслед за церковниками на поле хлынула стража, но начала не арестовывать, а тушить пожар. Аресты Ортар планировал позже и не так бестолково, хотя иногда очень хотелось упростить процедуру до предела.

Например, когда любезный господин Иштенса, глава гильдии златокузнецов и член Совета, излагал свои взгляды на методы борьбы с беспорядками вроде недавних на Багровом поле. Любезный господин был кругл, мелкоглаз, одутловат и обладал привычкой живо жестикулировать. Для борьбы с беспорядками он предлагал а) запретить ношение оружия в черте города; и б) поручить городской страже штрафовать нарушителей на месте. Для упрощения процедуры любезный господин предлагал обойтись вовсе без бумажной волокиты.

Ортар поднял глаза от письма с тем, чтобы ещё раз внимательно разглядеть Иштенсу. Тот был благодушен и убеждён в неотвратимой победе справедливости. Ортар спросил, как любезный господин представляет себе реакцию дворян на такой запрет. Тот ответствовал, что дворяне вольному городу не указ. Ортар хмыкнул и спросил, правда ли любезный господин полагает, что все собранные штрафы пойдут в казну, а не за пазуху стражникам.

— Мы же разумные люди, — блеснул глазками Иштенса. — Мы же понимаем, что взятки брали всегда и всегда будут брать. Однако люди одинаково не любят отдавать свои деньги что городу, что данному конкретному стражнику. Так что я не вижу большой беды, если часть штрафов будет уходить в семейный бюджет наших доблестных стражей. Этакая неофициальная прибавка к жалованью. Казне от этого большой прибыли не выйдет, но зато преступники устрашатся…

— Станно! — рявкнул Ортар. Добавил, когда тот возник в дверях: — Пусть проводят господина до выхода.

Иштенса сначала удивился, потом возмутился, и от возмущения не мог найти слов до самой двери. Станно сдал его на руки дежурной страже и заглянул в кабинет.