Робин Хобб - Ученик убийцы

Слуги снова принесли воду и фрукты. Я встал, надел раздражающую меня одежду, поел и покинул свою комнату. Этот день во многом был похож на предыдущий. Праздничная атмосфера начинала меня утомлять. Я попытался заполнить мое время полезными занятиями, стараясь больше узнать о дворце, принятых в нем порядках и расположении. Я нашел комнаты Эйода, Кетриккен и Руриска. Я тщательно изучил лестницу и строения, прилегающие к комнатам Регала. Я обнаружил, что Коб, как и Баррич, спит в конюшнях. Я ждал этого от Баррича: он не перестанет ухаживать за баккипскими лошадьми, пока не покинет Джампи. Но Коб? Чего он хотел: произвести впечатление на Баррича или следить за ним? Северенс и Роуд оба спали в прихожей апартаментов Регала, несмотря на достаточное количество комнат во дворце. Я пытался изучить расположение и распорядок стражи и часовых, но не нашел ни тех, ни других. И все время я следил за Августом. Это отняло у меня большую часть утра, пока наконец мне не удалось застать его в относительно тихом месте.

— Мне нужно поговорить с вами. Наедине, — сказал я ему.

Он выглядел раздраженным и огляделся, чтобы проверить, не слышит ли нас кто-нибудь.

— Не здесь, Фитц. Может быть, когда мы вернемся в Баккип. У меня есть официальные обязанности, и…

Я был готов к этому. Я раскрыл руку, чтобы показать ему булавку, данную мне королем так много лет назад.

— Ты видишь это? Я получил ее от короля Шрюда очень давно. И вместе с ней его обещание, что если мне когда-нибудь потребуется поговорить с ним, я должен только показать ее и меня допустят в его покои.

— Как трогательно, — цинично заметил Август, — и у тебя есть какая-нибудь причина рассказывать мне эту историю? Может, хочешь произвести на меня впечатление важностью своей персоны?

— Мне нужно поговорить с королем. Сейчас.

— Его здесь нет, — заметил Август и повернулся, чтобы уйти.

Я взял его за руку и дернул к себе:

— Ты можешь использовать Скилл.

Он сердито стряхнул мою руку и снова огляделся.

— Я, безусловно, не могу. И не стал бы, если бы мог. Думаешь, каждому человеку, владеющему Скиллом, разрешено беспокоить короля?

— Я показал тебе булавку. Я обещаю, что он не сочтет это беспокойством.

— Я не могу.

— Тогда Верити.

— Я не могу обратиться к Верити, пока он не обратится ко мне. Бастард, ты не понимаешь. Ты учился и провалился, и на самом деле у тебя нет ни малейшего представления о том, что такое Скилл. Это совсем не то, что кричать приятелю через долину. Это серьезная вещь, которой пользуются только для серьезных целей. — Он снова отвернулся.

— Повернись, Август. Или ты долго будешь жалеть об этом, — я вложил в эти слова максимум угрозы. Это был пустой блеф; у меня не было никакого реального пути заставить его пожалеть, кроме как пригрозить пожаловаться королю. — Шрюд будет недоволен тем, что ты игнорировал его знак.

Август медленно повернулся, он смотрел на меня.

— Что ж, тогда я сделаю это, но ты должен обещать, что возьмешь на себя всю ответственность.

— Возьму. Тогда, может быть, ты пойдешь в мою комнату и попробуешь?

— Разве нет другого места?

— Твои комнаты? — предложил я.

— Нет, это даже хуже. Не пойми меня неправильно, бастард, но я не хочу, чтобы люди думали, что нас с тобой что-то связывает.

— Не пойми меня неправильно, лордик, но я чувствую то же по отношению к тебе.

В конце концов на каменной скамье в тихой части сада Кетриккен Август сел и закрыл глаза.

— Какое послание должен я передать Шрюду?

Я задумался. Это должна быть игра в загадки, если я собираюсь держать Августа в неведении относительно сути дела.

— Скажи ему, что здоровье принца Руриска в прекрасном состоянии и мы можем надеяться, что увидим, как он доживет до старости. Регал все еще хочет вручить ему подарок, но я не думаю, что это разумно.

Август открыл глаза.

— Скилл — это важная…

— Я знаю. Скажи ему.

И он сел, и сделал несколько вдохов, и закрыл глаза. Через несколько мгновений он открыл их.

— Он велел слушаться Регала.

— Это все?

— Он был занят. И очень раздражен. А теперь оставь меня в покое. Я боюсь, что ты выставил меня дураком перед моим королем.

Была дюжина остроумных ответов, которые я мог дать. Но я позволил ему уйти. Я не знал, обращался ли он вообще к королю Шрюду. Я сел на каменную скамейку и подумал, что я совсем ничего не выиграл и истратил массу времени. Соблазн был слишком силен, и я попробовал. Я закрыл глаза, вздохнул, сфокусировался, открылся. Шрюд. Мой король.

Ничего. Никакого ответа. Сомневаюсь, что мне вообще удалось использовать Скилл. Я встал и пошел обратно во дворец.

Снова в тот день в полдень Кетриккен одна взошла на помост. Сегодня она теми же простыми словами провозгласила, что связывает себя с народом Шести Герцогств. С этого момента она будет «жертвенной» для них во всем, что они ей прикажут. И потом она поблагодарила свой народ, кровь от ее крови, который взрастил ее и хорошо обращался с ней, и напомнила им, что не меняет родины из-за недостатка любви к ней, а только надеется, что это пойдет на пользу обоим народам. Снова стояла тишина, пока она спускалась по ступенькам. Завтра будет день, в который она вручит себя Верити как женщина мужчине. Как я понял, Регал и Август будут стоять завтра рядом с ней вместо Верити и Август использует Скилл, чтобы Верити мог видеть, как его невеста приносит ему свой обет.

День казался мне бесконечным. Пришла Джонки и отвела меня к Голубым фонтанам. Я изо всех сил старался казаться заинтересованным и любезным. Мы вернулись во дворец, и снова были менестрели, и празднество, и вечерние представления горцев. Выступали жонглеры и акробаты, собаки исполняли всякие фокусы, и бойцы демонстрировали свою силу, показывая приемы боя мечом. Повсюду виднелись синие дымки, и многие размахивали перед собой маленькими курильницами, разгуливая по замку и разговаривая друг с другом. Я понял так, что для них этот дым примерно то же самое, что для нас печенье с семенами карриса, праздничное послабление, но сам избегал дыма, поднимавшегося из тлеющих горшочков. Мне нужна была ясная голова. Чейд снабдил меня зельем, прочищающим голову от винных паров, но я не знал ничего, что помогло бы от дыма. Я не привык к нему. Я отыскал наиболее чистый уголок и стоял, отчасти захваченный песней менестреля, но втайне наблюдая за Регалом.

Регал сидел за столом, по краям которого стояли две медные курильницы. Очень сдержанный. Август устроился слегка в стороне от него. Время от времени они разговаривали. Август серьезно, принц бездумно. Я стоял недостаточно близко к ним, чтобы слышать слова, но разобрал по губам Августа свое имя и Скилл. Я видел, как Кетриккен подошла к Регалу, и заметил, что она остерегалась попасть под струйку дыма. Регал долго говорил ей что-то, вяло улыбаясь, и один раз протянул руку, чтобы похлопать ее пальцы с серебряными кольцами. Его, по-видимому, курение сделало разговорчивым и хвастливым. Она, казалось, раскачивалась, как птица на ветке, то подходя ближе к нему и улыбаясь, то отступая и становясь более официальной. Потом подошел Руриск и встал за спиной своей сестры. Он быстро сказал что-то Регалу, потом взял Кетриккен под руку и увел ее. Появился Северенс и снова наполнил курильницы принца. Регал в благодарность глупо улыбнулся и сказал что-то, относящееся ко всему залу, обведя его широким взмахом руки. Вскоре после этого появились Коб и Роуд и стали разговаривать с Регалом. Август поднялся и негодующе удалился. Регал бросил свирепый взгляд ему вслед и послал Коба вернуть его. Август вернулся, но не выглядел довольным. Регал сделал ему какое-то замечание. Август покраснел, потом опустил глаза и сдался. Мне отчаянно хотелось быть достаточно близко, чтобы слышать, о чем они говорили. Что-то затевалось. Это могло быть нечто не имеющее отношения ко мне и моему заданию, но я почему-то в этом сомневался.