Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

Дэй за время ночного бдения собрала аппарат и теперь, как только первый малокровный проблеск рассвета без мыла пролез в узкие оконца, зажгла горелки. Реагенты радостно булькали, пар беззаботно конденсировался, вытяжки весело капали в пробирки-сборники. Морвеер прохаживался вокруг импровизированного верстака, пристукивая по нему костяшками, когда оказывался рядом, от чего стеклянная утварь звенела и цокала. Всё происходило своим чередом. В конце концов Дэй выучилась своему ремеслу у мастера, наверное величайшего отравителя на всём Земном Круге, кто бы возразил? Но даже вид на совесть выполненной работы не утешил плаксивое настроение Морвеера.

Он сдул щёки и предался тяжкому вздоху. — Ни один меня не понимает. Я обречён на непонимание.

— Вы сложная личность, — произнесла Дэй.

— Именно! Именно так! Ты заметила! — Наверное она одна разглядела под его суровой и властной внешней натурой глубокие как горные озёра запасы чувств.

— Я заварила чай. — Она протягивала ему помятую железную кружку над которой вился пар. Его желудок неприятно хрустнул.

— Нет. Само собой, благодарю тебя за заботливое внимание, но нет. Неладно этим утром у меня с пищевареньем, ужасно неладно.

— Вы нервничаете из-за нашей гуркской гостьи?

— Целиком и полностью нет, — солгал он, подавляя дрожь от одного воспоминанья о тех полночных глазах. — Моё несваренье есть итог усугубившихся различий во мнениях с нашим работодателем, широко известным Мясником Каприла, вечно недовольной Муркатто! Я просто-напросто не вижу подхода к этой женщине! Какую бы сердечность я не проявлял, какими бы чистыми не были мои устремления, она всё выворачивает наизнанку!

— Да уж, какая-то она колючая.

— На мой взгляд она переходит границу колючей и вступает на территорию… острой, — нескладно закончил он.

— Ну, предательство, скидывание с горы, мёртвый брат и тому…

— Объясняет, не извиняет! Мы все претерпели мучительные превратности! Заявлю прямо, что наполовину поддался искушению бросить её на волю неотвратимого рока и подыскать службу посвежее. — Он фыркнул, засмеявшись от внезапной мысли. — Может даже у герцога Орсо!

Дэй резко вскинула взгляд. — Вы шутите.

Оно-то и вправду предназначалось в качестве остроты, ибо Кастор Морвеер не из тех людей, что единожды заключив договор бросают нанимателя. В каком-другом, а в его ремесле необходимо следовать определённым чётким нормам. Но ему показалось забавным развить тему дальше, перечисляя пункты на пальцах один за другим. — Человек, который несомненно оценит мои услуги. Человек, который подтвердил необременённость мельчайшими моральными колебаниями.

— Человек известный фактами сталкиванья своих работников с гор.

Морвеер отогнал от себя её слова. — Нельзя в принципе быть настолько глупым, чтоб доверять нанимающим отравителя типам. Отсюда следует, что он как работодатель не хуже остальных. Да просто диву даюсь, что такая мысль не пришла мне в голову раньше!

— Но… мы убили его сына.

— Бхе! Подобные препятствия обходятся с лёгкостью, когда двое людей осознают, что нужны друг другу. — Он легкомысленно отмахнулся. — Вполне достаточно проявить находчивость. Вполне легко отыскать гадкого козла отпущения и свалить вину на него.

Она медленно кивнула, твёрдо сжав губы. — Козла отпущения. Естественно.

— Гадкого. — Одним изувеченным северянином меньше — мир не обезлюдеет. Равно как и одним чокнутым заключённым, либо несносным палачом, если уж на то пошло. От такой идеи он почти что согрелся. — Но осмелюсь заметить, на данный момент на нашей шее сидит Муркатто и её бессмысленный поход за мщением. Мщение. Да неужто на всём свете существует более неподходящий, пагубный, напрасный мотив?

— Я полагала наше дело не мотивы, — отметила Дэй — а только задания и оплата.

— Правильно, моя дорогая, совершенно правильно. Любой мотив чист, раз вынуждает прибегнуть к нашим услугам. Ты, как всегда, зришь в корень вопроса, точно сам вопрос совершенно прозрачен. Что бы я без тебя делал? — Он, улыбаясь, подступил к аппарату. — Как наш процесс подготовки?

— О, я своё дело знаю.

— Хорошо. Очень хорошо. Конечно ты знаешь. Ты же училась у мастера.

Она наклонила голову. — И хорошо усвоила ваши уроки.

— Отменнейше усвоила. — Он нагнулся щёлкнуть по охладителю, наблюдая как Ларинкская эссенция медленно капает в реторту. — Приходится быть готовым с избытком ко всем и каждой неожиданностям. Первым делом убеждаться в том… — А! — Он опешив уставился на своё предплечье. Крохотное красное пятнышко набухло, становясь капелькой крови. — Что… — Дэй медленно отступила от него, с крайне напряжённым лицом. В руке она держала обработанную иглу.

— На кого-нибудь свалить вину? — огрызнулась она на него. — Козёл отпущения, значит? Нахуй, сука!

— Давай, давай, давай. — Верный снова ссал, стоя возле лошади, растопырив в стороны колени, спиной к Трясучке. — Давай, давай. Кровавые годы меня зацепили, вот что это такое.

— Может они, а может твои тёмные делишки, — произнёс Сволле.

— Я не творил ничего такого чёрного, чтоб эту фигню заработать. Чувствуешь себя, будто никогда в жизни так не приспичивало, а когда наконец высунешь наружу член, дело заканчивается стойкой в позе на ветру и так целую ве… а… а… вот она попёрла хуятинка! — Он отклонился назад, сверкая большой залысиной. Короткий всплеск, затем ещё один. И ещё. Он задвигал плечами, стряхивая капли, и снова принялся зашнуровываться.

— Уже всё? — спросил Сволле.

— А ты что хотел? — грубо ответил генерал. — Собрать струю в бутылочку? Годы зацепили меня, вот и всё. — Он пригнувшись взбежал вверх по склону, придерживая рукой, чтоб не испачкать, тяжёлый красный плащ и присел на корточки возле Трясучки. — Ну что ж. Ну что ж. То самое место?

— То самое место. — Хутор располагался в конце открытого выгона, посреди моря серых колосьев пшеницы, под серыми небесами. Блеклую зарю обляпали облака. Тусклый свет мерцал в узеньких окнах сарая, зато больше никаких признаков жизни. Трясучка медленно потёр пальцы о кисть. Раньше он толком-то и не совершал предательств. Уж точно ничего настолько вероломного — и от этого нервничал.

— Выглядит вполне мирно. — Верный неспеша провёл рукой по белой щетине. — Сволле, возьми дюжину людей и обойди с ними сбоку, не показываясь на глаза, за ту полоску деревьев. Выйдешь во фланг. Потом, если они нас увидят и побегут спасаться, добьёшь их.

— Так точно, генерал! Просто и со вкусом, да?

— Нет хуже чрезмерного планирования. Чем больше держишь в голове, тем больше просрёшь. Не мне ведь учить тебя, что просрать — это плохо? А, Сволле?