С. М. Бладинг - Падение Небесного города

— Как мне сделать тебя счастливым?

Если бы я ответил то, что крутилось на языке, она бы снова наказала меня.

— Я счастлив, моя королева, — тихо сказал я, спокойно ужиная, опустив взгляд.

Она опустила недоеденный кусок хлеба.

— Нет.

Я опустил руки и смотрел на кубок с водой.

Она встала на ноги, пересекла комнату и вернулась, встав рядом со мной.

Я поднял голову.

Она держала в руках тяжелую книгу.

Я опустил вилку.

А она смотрела на меня свысока.

— Тебе ведь нравились звезды?

Она играет?

— Если это будет приятно тебе, то да.

Она надула губы.

— Мне бы понравилось, если бы ты вспомнил, что тебе раньше нравилось.

— Мне нравится быть в твоем обществе.

— Лучше бы ты не врал.

— Мне просто еще плохо дается твой язык, не тот уровень.

Она вскинула брови.

— О, ты владеешь им прекрасно, — она вздохнула и отдала мне том, а потом вернулась на свое место. — Прочитай. И завтра я надеюсь увидеть тебя оживленнее.

Меня никто не трогал на следующий день. Встало и опустилось огненное Кала, на ее место пришло яркое и холодное солнце Санг. Книга была полна таких знаний, что я мог только мечтать открыть самостоятельно. Астрономы уже все открыли. У них был оптископ, по сравнению с которым мой был спичкой. Они называли его телескопом.

Они создали карты солнечных систем. Мы были на краю системы, окружавшей Кала. У них были графики сезонов, движений Кала. Они даже знали, почему некоторые зимы были длиннее других.

Были даже другие планеты, где, в теории, была жизнь.

Я был заинтригован. Звезды с такой же жизнью, как у нас. Такое возможно?

Я едва сдвинулся со своего места на балконе. Только ходил за водой, едой и в уборную. Иначе я сросся бы с книгой, что она мне дала.

Никс.

Что с ней делать?

Нужно выбраться из этой башни в город, а там сбежать. Но была граница, край. Я это видел. Я видел, как улетает воздушный транспорт. Уйти было возможно.

Знать бы, как.

Никс говорила что-то о коллегиуме. Великие Семьи знали о нем, но я не знал, где это. Может, там были дети, их учили технологиям, что Руки украли, учили трюкам.

Может, если проявить интерес, она разрешит мне ходить на уроки.

Я уставился на страницу, изображавшую систему вокруг Кала. Было ли это на уроках? А технологии? Уроки про оружие? Что за знания я смогу унести с собой, сбежав?

Дверь открылась и закрылась. Я не поднял голову. Я знал, кто это.

Тихие шаги, остановка у двери балкона. Занавески трепетали на ветру.

Я не двигался, но следил за ней краем глаза.

Она прижалась ладонью к двери, другая была на бедре, и длинная нога выглядывала из разреза на платье.

— Все еще читаешь?

— Книга большая, моя королева, — я следил за ее реакцией и дальше. Повернул страницу, покачал головой и позволил слабой улыбке появиться на губах. — Ты знала, что мы — луна для планеты Кельмар, а Кельмар движется вокруг Кала?

Она молчала долгое время, а потом отошла от двери и села рядом со мной, а я лежал на животе на полу балкона.

— И ты можешь читать на этом языке?

Я кинул.

— Хотя порой почерк сложно различить. Но видишь? — я указал на строку. — Годы на Иллоне отмечаются по прохождению вокруг Кельмар, — я улыбнулся. — Это невероятно. Ни разу такого не видел.

В ее глазах вспыхнула радость.

— Может, потому что тебе приходилось управляться с кораблем.

— Возможно, моя королева. На корабле много работы, — я перевернул страницу и уставился на рисунок.

Она провела пальцем по чернилам.

— Это тебе интересно?

Я осторожно кивнул.

— Да, моя королева.

Она задумчиво поджала губы.

Я улыбнулся и прочитал описание рисунка под моим большим пальцем.

— Фестос — это астероид. Я не знал до этого дня. Это как осколки столкнувшихся планет и лун, — я уперся одной рукой и посмотрел на нее. — А звездные облака зимой? Это часть таких осколков.

Она провела ладонью по моей щеке, темные глаза были задумчивыми.

— Нас учат в коллегиуме.

Я изобразил удивление.

— Этому?

На ее губах появилась улыбка.

— Да. Автор этой книги — один из наших учителей.

Я выдохнул и опустил взгляд на рисунок на развороте.

— Это же… — я покачал головой, — невероятно.

Ее глаза сузились.

— Я могу тебя пустить. Но с условием.

Я знал, что так будет. Я убрал улыбку и поднял голову.

— Каким?

Она приблизила лицо к моему, глаза пожирали меня.

— Пообещай, что ты мой.

Мысли путались. Я мог соврать ей. Она поверит? Нет. Я покачал головой.

— Этого я не могу.

Глаза ее согласно вспыхнули.

— Тогда будет стража, — она села. — Варик, — позвала она.

Дверь открылась, мужчина в длинном плаще с блестящими волосами и заостренной бородкой вошел.

— Да, моя королева?

Она улыбнулась мне.

— Завтра Синн Праймус пойдет на уроки. Прошу, организуй это. Убедись, что он следует правилам.

Варик смотрел на меня, вскинув брови, его руки были сцеплены за спиной.

— Конечно, моя королева, — он развернулся и ушел.

Она закрыла книгу.

— Идем, юный Праймус. Поедим. А потом поделишься со мной чудесами, что успел прочитать.

Я смотрел с тревогой, как она уходит. Я не знал, что за игру она ведет.

Но я знал, что не могу проиграть. Только не снова.

Глава 7

Ты всегда будешь моим

Я посмотрел на себя в высоком позолоченном зеркале. Я изменился за последние месяцы. Я похудел, лицо ожесточилось. Шрам пересекал правый глаз. Брюки в полоску и черный жилет свисали на мне. Метка выглядывала из-под воротника белой рубашки неровными шрамами.

Я не узнавал человека в зеркале.

Варик постучал в дверь.

Я пытался подавить рвение, когда вышел из комнаты.

Но не получилось.

— Это ловушка, понимаешь ли, — сказал Варик, пока вел меня по узкому лестничному пролету с окнами. Я молчал. Не хотел, чтобы он потом докладывал мои слова. — Она знает, что ты хочешь сбежать.

Я не понимал, враг он или друг, но не собирался ему доверять. Никс доверяла. Этого достаточно.

— Я тоже был ее питомцем, — он глубоко вздохнул, но шагал ровно. — Она всегда получает то, что хочет.

Я посмотрел на него по-новому.

— И чего она хочет?

— Заполучить тебя, — он оглянулся на меня. — А потом она тебя бросит.

— Как сделала с вами?

Он поднял голову.

У меня упала челюсть.

— И вы захотели принадлежать ей?

— Увидишь сам. С ней борешься, борешься, а потом в один из дней понимаешь, что сражаешься ради сражения, а не из-за того, что у тебя нет желания быть ее.