С. М. Бладинг - Падение Небесного города

Она поджала губы и подняла голову.

— Силой, данной мне Руками Таро, нашей защитой, я очищаю наш город.

Огонь поднялся выше над хворостом.

Я не мог смотреть, не мог быть в стороне. Я не знал, как использовать Метку, но мне и не нужно было.

Они были детьми. Детьми! И их сжигают из-за чего? Какова причина?

Метка окружила меня огненными плетями, я не управлял. Мужчины, державшие меня, отбежали. В глазах Никс вспыхнул интерес, она отступила на шаг и потянулась к сумочке на поясе.

Толпа молчала. Было слышно только треск костра. В мои глаза полетела пыль. Мир накренился. Я рухнул на каменный пол.

Никс опустилась на колени рядом со мной, убрала волосы с глаз, с интересом глядя на меня.

— Они не чувствовали боли, Синн. Смерть была быстрой, а ты должен знать свое место. Будешь со мной бороться, будут погибать те, кто тебе дорог, — она поднялась и исчезла из виду.

Грубые руки схватили меня, завязали мне глаза, потащили по каменным ступенькам. Я спотыкался. Ноги болели, все тело пылало. Мужчины вели меня, вцепившись в руки. Мы прошли большую шумную комнату, снова ступеньки. Мы словно шли в глубины земли. Еще двери, лязг металла.

Потом меня бросили в комнату. Под ногами хрустела солома, я ощущал твердые предметы. Меня уже не держали, и я сорвал с головы повязку, а дверь закрылась, звякнул замок.

Я ничего не видел. Я протер глаза, но ничего не изменилось. Я вытянул руку и нащупал дверь, провел пальцами по стене, обозначая границы. Я был в тюрьме. Я съехал на землю, уткнулся локтями в колени и подпер ладонями подбородок. Что теперь?

Какой план у Никс? Зачем ей я?

Я, похоже, уснул, потому что проснулся уже с чистой головой, а глаза привыкли. Я видел силуэты в темноте. Слабый свет проникал из-за двери, у низа которой я увидел окошко.

Около часа я изучал камеру. Здесь было одеяло. Воняло ужасно. Я подобрал несколько веточек хвороста и соорудил подобие метлы, которым смел мусор. На вкус воздух был металлическим. Словно давняя смерть. Затхлым. Металлическим. Из дыры в потолке капала вода, стекаясь в углу.

Я нашел длинный кусок металла в углу, но он был тупым. Я встал с железкой в руке и выполнил согревающие упражнения, которым меня учил отец. Движения были медленными и неуклюжими. Боль в Метке не отступала, мышцы пылали, как и голова, но я не мог остановиться. Я представил, как меня окружают стражи Никс, и боролся с воображаемыми врагами.

Рука плохо гнулась, я ничего не видел во тьме. И я пытался разработать руку.

Так я и оставался здесь. Пил воду, капающую с потолка, ел гадость, что поставляли через окошко. Я сражался с фальшивым мечом, заставляя себя не терять остроты ума. Тело становилось все слабее. Боль отступила, но еды не хватало, чтобы поддерживать активность. Только чтобы оставлять в живых. Но слабым.

Прошли дни, а то и недели, и дверь открылась. Мужчина в черном прошел внутрь. Он принес цепи и кандалы. Я боролся с ним, но был слабым, попытки были бесполезными. Руки сковали, меня подвесили к потолку. Свет из-за двери резал глаза до слез.

Он бил меня часами? Днями? Неделями? Бил, кормил, уходил, а потом опять бил. Хлыст, веревки, ножи, биты, кулаки…

Мои глаза не открывались, тело охватывала боль. Он отцепил меня от потолка, снял кандалы и ушел.

Я ждал.

И ждал.

Никто не пришел.

Я не мог встать. Из последних сил я прислонился к стене и ловил капли воды. А еда из окошка так и не появилась.

Он не задавал вопросов, не требовал ответов. Что ему нужно? Я днями сидел и смотрел в черную пустоту.

Ждал.

Помнил.

Чувство свободы, ветра в парусах, быстрые потоки, звезды над головой. Смех отца, хихиканье Оки, недовольные крики Зары.

Когда дверь снова открылась, свет ослепил меня. Я дрожащей рукой заслонил глаза, плечо болело, тело едва шевелилось. Глаза привыкли, и я увидел мужчину, в которого выстрелил на корабле королевы.

Он опустился на колени передо мной и опустил тарелку еды.

Пахло грязью. Но это была еда. Рука дрогнула.

Он склонил голову, черная борода была короткой, а усы завивались на концах.

— Так ты — новый питомец.

Я хотел, чтобы он ушел, а я смог поесть. Если я поем, я наберусь сил, чтобы выбраться отсюда. И когда дверь откроется снова, я убегу.

Он взял меня за подбородок и подставил лицо свету, с отвращением глядя на мою грудь.

— Ей будет весело ломать тебя.

А я мог лишь смотреть на него подбитыми глазами.

Он отпустил меня и кивнул.

— Лучше ты, чем я, — он встал и прошел к двери. Остановился и обернулся. — Осторожнее, Эль-Асим. Не пускай ее близко.

Нет проблем.

Его рука вцепилась в дверь.

— Иначе ты потеряешь себя.

И он ушел.

Голодное тело больше не могло держаться. Я привык к темноте, и я легко схватил тарелку с едой и принялся запихивать ее в рот. Я пытался замедлиться, но не смог. Я ел быстро. Я не хотел чувствовать вкус этой гадости. Приятного не было ничего.

Я закончил и лег, ожидая, пока тело выработает энергию, чтобы я снова смог упражняться с железкой.

Желудок скрутило.

Я зажал ладонью рот. Только не тошнота. Нельзя. Мне нужно…

Поздно. Я не мог остановиться.

Нельзя было столько съедать.

Кожа стала липкой. Если бы я мог пить воду, выступил бы пот. Тени кружили перед глазами.

Чем меня накормили?

Я прислонился к стене, съехал на пол. Силой заставлял себя дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Дверь распахнулась, и из света появилась королева Никс. Она вытерла мое лицо холодным мокрым полотенцем, капли воды стекали по потрескавшимся губам в мой рот.

— Синн, глупый мальчишка, — она прижала мою голову к груди, баюкая. — Закончим с этим. Давай закончим…

Я покачал головой. На большее не хватало сил.

Ее рука скользнула по моей, обхватила запястье и подняла.

— Такой ты теперь? И тебе этого хватит? — она позволила моей руке упасть.

Боли не было, когда рука ударилась о холодный пол.

Она ударила меня.

— Ты куда выше этого, Праймус. Куда лучше.

— Нет, — прохрипел я.

Не знаю, сколько это длилось. Глаза закрылись, мир кружился.

— Ты не победишь, Синн, — прошептала она. — И станешь моим, — она встала и оставила меня на полу. — Отнесите его в мои покои. Посмотрим, годится ли мальчишка на что-нибудь еще.

За что мне такой ад?

Глава 6

Что за игру она ведет?

Они отвели меня в огромную купальню, где меня отмывали так яро, что кожа стала красной, раны открылись. В еде явно что-то было. Как я ни пытался, я не мог пробиться через туман. Тело горело, а мне было холодно. Руки и ноги были тяжелыми, я даже голову сам поднять не мог.