Уехал славный рыцарь мой… - Марина и Сергей Дяченко
— Я мог бы взять твой чип, — сказал Аманесер.
Я покачала головой.
— И я тоже так думаю, — согласился он. — Твой чип без твоей красоты…
Он шевельнул железным башмаком. По комнате запрыгали солнечные зайчики — по гобеленам, по блюдам на полках, по старинному оружию…
— Я люблю тебя, — тихо сказала я.
— Разумеется. Потому что в тебе прошита необходимость меня любить.
— Это неправда.
— Ты никогда не анализировала чипы в машине?
Я вспомнила Синко.
— Кстати, — судя по голосу, Аманесер улыбнулся, — это была отличная идея — заставить Синко допрограммировать того большого железного кобеля. Донна Фуэнте теперь нескоро вернется в большую игру…
Я молчала.
— Прости меня, Клара, — сказал он другим голосом, очень печально и мягко. — Я ухожу — и не оставлю тебя здесь. И взять с собой не могу тоже. Прости, любимая.
И он поднялся — легко, не скрежетнув ни одним суставом.
Я встала в ту же секунду. Отошла за спинку кресла — так, чтобы пятьдесят килограммов мореного дуба оказались между мною и моим рыцарем.
— Ну что, — спросил он невесело, — будем играть в кошки-мышки? Дай хоть поцеловать тебя… на прощание.
— Аманесер, — сказала я, отступая. — Уходи.
— Как ты останешься? С кем ты останешься? Пока я странствовал — посылал тебе ресурсы… Ты никогда не думала, за счет какой энергии существует усадьба? А слуги? Ты не смогла бы содержать их — неделя-другая, и все. Ты остаешься одна, без средств, без защиты… Хочешь встретить ночью в темном поле моховую звезду?
Я искала путь к отступлению. Споткнулась о складку ковра и едва не упала.
Аманесер шагнул — рывком приблизился ко мне:
— Бомбы взрываются все чаще. Колдуны наглеют. Ты хочешь стать рабыней какого-нибудь слюнявого старикашки со звездами на колпаке?
— Уходи!
Я бросилась бежать.
Из комнаты в комнату, по коридору, по лестнице вверх. Мимо портьеры налево; здесь должна была быть маленькая дверь, но ее не было. Я ошиблась. Мне следовало повернуть направо.
Аманесер стоял в дверях. Он даже не запыхался. Что я говорю — он вообще не дышал.
— Клара, прости меня, идиота. Мне не следовало тебе все это рассказывать… Надо было сделать так, чтобы ты не проснулась сегодня утром… с улыбкой на губах. Прости, я мало разбираюсь в человеческой психологии. До сих пор до обидного мало. Я думал, ты поймешь.
Я вжалась спиной в стену. Мне некуда было отступать.
— Закрой глаза, — тихо предложил Аманесер.
— Если ты… мало разбираешься… в психологии, — я говорила с трудом, но все-таки говорила, и каждое слово оттягивало мою смерть, — как… ты смог… меня?
— Но ты ведь тоже управлялась с машиной, не понимая принципа ее работы! — он, кажется, удивлялся, как можно не понимать таких простых вещей. — Я использовал готовые блоки… получилось хорошо. Даже лучше, чем надо. Закрой глаза. Пожалуйста.
— Н-нет, — я помотала головой.
— Прощай, — сказал он отрывисто. Рука в металлической перчатке поднялась, поймав солнечный блик. Аманесер шагнул ко мне.
Что-то мелькнуло у него за спиной.
Раздался грохот. Аманесер прервал направленное на меня движение и медленно обернулся. В проеме за его спиной стоял Диего.
Он был, как клубника в сметане, белый и красный одновременно. На щеках его расползались пятна; темные волосы прилипли ко лбу. Он весь был горячий, как в лихорадке, но глаза оставались холодными. Глаза воина.
В руках у него был пастушеский посох. Простое дерево. Даже и не дуб.
— Ты свободен, — сказал Аманесер. Может быть, он решил, что Диего запрограммирован. А может, у него просто была привычка — обращаться ко всем ненужным с простой освобождающей формулой.
Диего мотнул лохматой головой:
— Н-нет. Я связан клятвой. Защищайся!
И ударил его посохом в железную грудь. Аманесер пошатнулся от удара, но легко обрел равновесие. Перехватил посох, вырвал из рук Диего и переломил о колено:
— Беги. Ты еще можешь спастись. Дурак.
— Именем донны Клары, — сказал обезоруженный Диего, — я вызываю тебя на поединок. Здесь! Сейчас! Защищайся!
Аманесер потянулся к нему железной рукой, но Диего ускользнул. Аманесер схватился за пояс, но на нем не было меча.
— Мальчик, а ты знаешь, что она киборг? Что единственная ее функция ждать? Она не умеет любить того, кто рядом!
Диего улыбнулся. Самый храбрый человек испугался бы при виде этой улыбки:
— Значит, я уеду, и она будет ждать меня. Меня, а не тебя!
И снова вывернувшись из-под удара, он подхватил сосновый табурет и швырнул Аманесеру в голову. Аманесер уклонился. Табурет разбился о стену. Посыпались обломки.
— Аманесер! — крикнула я, прижимаясь спиной к гобелену. — Он прав! Просто уйди и дай нам жить! Просто уйди!
Аманесер шел к Диего, и мне страшно было смотреть, как он идет.
— Стой! — я запустила ему в спину подвернувшейся под руку вазой; ваза рассыпалась черепками, рыцарь даже не оглянулся.
Диего отступал. По коридору, по лестнице вниз — в гостиную. Здесь он сорвал со стены боевой топор, Аманесер просто взял свой меч, оставленный у камина.
Они стояли друг против друга — тощий Диего в кожаных штанах и полотняной рубахе, неудачливый оруженосец побежденного рыцаря. И Аманесер, железная гора, победитель сотен рыцарей и как минимум одного великана. Победитель некроманта дона Сура.
Я рванулась вперед. Не затем, чтобы остановить их — я не переоценивала своих сил. Для того, чтобы быть рядом.
Диего шагнул вперед, занося топор. В его движении не было сноровки, одна только решимость победить.
Аманесер уклонился от удара и взмахнул мечом. Диего должен был напороться на него, как жук на булавку, но каким-то чудом успел вывернуться. Меч оцарапал ему плечо; обливаясь кровью, Диего неуклюже взмахнул топором…
И встретился со мной глазами.
* * *
Уехал славный рыцарь мой…
Я жду его и каждый вечер оставляю свечку на окне.
У меня нет больше дома, полного слуг, нет кружевной мантильи и фонтана во внутреннем дворике. Я живу в лачуге и сама дою двух белых мутноглазых коз. Молоко и кукурузные лепешки — не так уж мало. Каждое утро я умываюсь колодезной водой и жду. Я буду ждать, сколько понадобится.
Иногда ночью я выхожу поглядеть на звезды. Звезда Тэмма подмигивает мне, будто что-то обещая. Тогда мне становится страшно, и ночью приходят кошмары: я вижу, как железная фигура медленно валится на бок. Как падает меч. Как бьют по воздуху стальные пластинчатые руки, как скребут по полу шпоры, как раскатываются крохотные шестеренки и летят, поджигая край скатерти, синие искры.
Но чаще я вижу другие сны. В них легко и радостно, поют птицы и цветет апельсиновая роща. И к покосившимся воротам подъезжает мой рыцарь — глаза его сияют, и к высокому
