Сто причин моей (не) любви (СИ) - Елена Александровна Романова
Отчего-то Олсен чувствовал раздражение. Его крепко схватили за драконьи яйца и сжимали до поросячьего визга — да, он ревнует эту белобрысую дуру! Он страшно злиться, что она — секретарь Маккейна — наверняка, влюблена в своего хозяина, а от него, Нейла, сбежала, скатываясь с горы на тощей заднице.
Нет, это никуда не годится.
Насвистывая, Олсен медленно побрел по горной тропе вниз, в долину. Ему нужна лошадь, чтобы добраться до города. Первое, что он желал, поймать Эвелину Митчелл, поставить на колени и хорошенько отодрать. Это выбило бы из ее умной головы все мысли о Маккейне. Второе, он посадил бы ее на цепь в самом темном подвале, пользуясь ею на свое усмотрение. Видят драконьи боги, она это заслужила.
Впрочем, все эти дикие мысли были продиктованы всплеском эмоций. На самом деле, Олсен был мерзавцем, но не идиотом. Он понимал, насколько невероятно то, что с ним случилось. Печать истинности — это благословение богов. Потомство, созданное в союзе истинных, должно быть наделено колоссальной силой. Да и регулярная сексуальная связь со своей парой — это не просто наслаждение, это первозданный неисчерпаемый источник невероятной драконьей мощи. Олсен жадно искал глаз дракона, но, кажется, нашел кое-что получше — госпожу Митчелл.
Он ее получит, не смотря ни на что. Даже, если до этого момента она и Маккейн были любовниками, и она искренне влюблена в этого придурка. Даже, если Александр будет против и бросит ему вызов.
Вдыхая прохладный вечерний воздух, Нейл усмехнулся — он сильнее гребучего-мать-его-Лесли. И он, в отличие от этой аристократического урода, умеет убивать.
На спуск он потратил добрых полчаса, а потом беспечно плелся до первой же забегаловки. Перед глазами развязно мелькали картинки, из-за которых Олсен жадно сглатывал слюну: бледное треугольное личико и тонкие лодыжки, растрепанные волосы и крошечные ступни — его женщина. Его пара.
Его ноздри затрепетали, воскрешая в памяти ее запах — нежная лаванда и утренняя роса.
О, он растопчет все это! Над ним не может быть никакой власти — даже драконьи боги не заставят его преклоняться перед какой-то порченной девкой.
Распахнув дверь трактира, он вошел внутрь, морщась от запахов дешевой еды и пойла. Благодаря его красным глазам и волосам, в нем без труда угадывался дракон, и это всегда делало свое дело: где бы он ни появлялся, всюду возникала мертвая тишина. А ведь когда-то, будучи ребенком, за свою внешность он выхватывал тумаков. Он едва не сдох, потому что люди никогда не видели в нем человека.
— Налей выпить, — бросил он трактирщику, облокачиваясь локтями на стойку. — И мне нужна лошадь.
С годами в его голосе поселилась характерная жесткость и властность уверенного в себе дракона. А еще снисхождение, потому что ни один человек не шел с ним в сравнение. Люди для Олсена — средство.
До сегодняшнего вечера он четко шел к цели, но встреча с Эвелиной Митчелл разрушила все его планы. Теперь он жаждал получить эту блеклую моль, но, что хуже, он представлял ее в своей постели. И то, как будет издевательски жесток.
— Сигары есть? — вскинул он бровь, вновь взирая на трактирщика.
Ему было омерзительно касаться туго скрученных папирос или грязного края бокала, но тем не менее Олсен пил и курил, будто наказывая себя. И вскоре он спиной ощутил появление в зачуханном трактире дракона. Хорошо знакомого дракона — долбанного имперского дознавателя. Сучий потрох каким-то чудом затесался в эти края.
— Олсен! — раздался за спиной низкий грубый голос дознавателя, едва он толкнул дверь своим металлическим протезом вместо руки и зашагал к стоящему спиной ко входу Нейлу, гремя шпорами. — Давно я не слышал о драконах, свободно летающих над столицей!
Нейл лишь поморщился, опрокидывая в себя содержимое бокала.
— Рад видеть тебя в здравии, — продолжил Беррон. — Боялся, подобный перелет тебя убьет.
«Не дождешься», — лишь подумал Нейл, а затем обернулся, с ленной улыбкой оглядывая дознавателя.
— Не думал, что ты так печешься о моем здоровье, старина, — произнес он, а затем оскалился в самое лицо Беррона: — И следишь за каждым моим шагом.
Тот остановился в опасной близости, и его глаза полыхнули золотом, зрачок сузился.
— Есть разговор, Нейл.
— О чем?
Беррон встал рядом за стойкой и зыркнул грозно на протирающего стаканы трактирщика, отчего последнего буквально сдуло ветром.
— Найдено тело господина Мейлза, интенданта лорда Флеминга.
— Да ты что, — Олсен равнодушно затянулся. — Какая потеря. Передавай Флемингу мои соболезнования.
— Прежде, чем убить, его пытали, — ноздри Беррона странно трепетали.
— Изверги.
— Есть основания полагать, что ты к этому причастен, — скрипя зубами, прорычал Беррон.
— Основания? — Нейл вновь затянулся, выдувая дым в сторону о лица дознавателя. — Или неопровержимые доказательства? Вот когда соберешь на меня хоть что-то, старина, тогда и обращайся, — он весомо опустил ладонь на плечо Беррона, заставляя того кипеть от ярости, похлопал издевательски.
Сжав сигару зубами, он оттолкнулся от стойки и пошел к выходу.
— Нейл, — окликнул Беррон так, будто бы готовился в эту самую секунду выпустить в красного дракона пушечное ядро, — что за девушку ты приволок на гору?
— А? — Олсен обернулся, скаля зубы. — О чем ты?
— Девушка?
— Понятия не имею…
— Архитектор Фьезо, который строит башню неподалеку, заявил, что некий красный дракон подхватил упавшую со строительных лесов девушку. Гм… дай подумать, — он постучал указательным пальцем по виску: — Эвелину Митчелл. Да, именно так ее звали.
Олсен не шелохнулся, лишь его улыбка стала холоднее и гораздо опаснее.
— Вот как, — он склонил голову, пронзая Беррона довольно жгучим, смертельно-острым взглядом: — Совсем запамятовал. Кажется, я выронил ее по дороге.
— Может, мне стоит обратиться к лорду Лесли? Он будет опечален, если с его секретарем что-то случится. Как я заметил, они очень близки.
Близки, мать твою.
— Девушка в безопасности, — выдавил Олсен. — Я был джентльменом.
— Не сомневаюсь. Просто любопытно, для чего такому, как ты, растрачивать силы на оборот?
Олсен безумно рассмеялся. Затянувшись так, что на шее проступили жилы, а огонек папиросы обвалился черным пеплом на пол, Нейл мрачно бросил прежде, чем уйти:
— Просто я хороший человек.
Его удаляющиеся шаги возвестили Беррона о том, что крошка-Митчелл с серыми глазами вовсе не так проста. На чьей она стороне?
* * *
Острая боль пронзила грудную клетку в тот самый момент, когда Олсен во весь опор мчался верхом к имению Хэмилтонов. Глаза закатились, и дракон рухнул на землю, обдирая кожу об острые камни, и зарычал от боли и ярости. Лежа
