Ведьмы и враг - Барб Хенди
Селин моргнула. — Конечно.
— Задолго до того, как Родек был избран великим князем, сестра его матери, леди Хелена, вышла замуж за мелкого барона Алексиса Квиллета, который также был богатым виноторговцем. У них было четверо детей. Первой появилась Шарлотта, затем близнецы Хит и Рошель, а затем младшая дочь Лизбет. Хит-единственный сын. Два года назад барон умер, и Хит унаследовал его титул и взял на себя бизнес, но брат Хелены, лорд Хэмиш, переехал жить к ним, и, насколько я слышал, он взял на себя ответственность за семью. Их состояние только продолжало увеличиваться.
— Откуда вы так много о них знаете?
— Это часть моего долга как принца Палена-знать как можно больше о других домах… особенно тех, кто связан с домом Эн. — Он снова заколебался. — И я познакомился с леди Хеленой и Шарлоттой. Они присутствовали на собрании королевских домов в Кеонске, когда я был юношей и…
— Вы встречались с жертвой убийства? — Вмешалась Амели.
Антон слегка нахмурился, услышав, что его прервали. — Да, но я плохо ее помню. Я говорю вам это, чтобы вы лучше представляли, чего ожидать. Эти люди не были рождены с королевскими связями. Они были возвышены благодаря браку. Это означает, что они будут постоянно защищать свой статус, вплоть до оскорбления. Просто будьте готовы. Кроме того, вы понимаете, почему предстоящий брак Дамека так важен для моего отца?
Селин кивнула. — В дополнение к объединению вашего дома с домом Эн, приданое Рошель должно быть большим.
— Да, должно быть, — в голосе Антона звучала почти горечь.
— Итак…, - сказала Амели. — Мы помогаем поднять как сундук с сокровищами, так и политический статус Дамека?
Селин бросила на нее предупреждающий взгляд. Не было необходимости констатировать очевидное. Антон прекрасно понимал, о чем их просили.
— Есть еще кое-что, — сказал Антон, неловко ерзая в седле. — Пока вы находитесь в Кимовеске, вы должны помнить о своих манерах при дворе Дамека. Вам нужно будет всегда проявлять к нему должное уважение.
Он смотрел вперед, но Селин знала, что эта короткая речь предназначалась для Амели, а не для нее. Лицо Амели потемнело, и она, казалось, была на грани того, чтобы выплюнуть что-то неприятное, когда Антон бросился дальше.
— Я говорю это для вашей безопасности. Дамек не потерпит ничего, кроме почтения, граничащего с подхалимством, со стороны любого, кого он считает ниже себя — а это почти все. Я видел, как он убивал слуг, которых считал наглыми.
Гнев исчез с лица Амели. Селин задумалась, знает ли ее сестра слово «льстивый», но это не имело значения. Смысл слов Антона был ясен.
Все трое замолчали, прислушиваясь к стуку копыт своих лошадей.
Пока Селин обдумывала все, что рассказал им Антон, она надеялась, что Амели примет его слова близко к сердцу.
В полдень они ненадолго остановились, чтобы немного отдохнуть, но к тому времени, хотя Селин отчаянно хотела слезть с лошади, она чувствовала себя почти слишком больной, чтобы слезть — и она знала, что Амели не намного лучше. Сестры никогда не ездили верхом до приезда в Сеон прошлой весной и с тех пор совершили только одно долгое путешествие… несколько месяцев назад. Их тела не были приучены к многочасовой езде верхом.
Уже на земле, Антон посмотрел на нее снизу вверх. — С вами все в порядке?
— Конечно.
Не спрашивая, он протянул руку и поднял ее. Ее ноги задрожали, когда она коснулась земли, но ей удалось удержаться на ногах. При виде этого Амели удалось слезть со своего черного мерина и прижать обе руки к спине. Все съели по яблоку и печенью и выпили по общей чашке воды.
У Антона была своя чашка.
Неподалеку был ручей, и Рюрик напоил всех лошадей. Затем, несколько неохотно, Селин снова взобралась на Соболя.
К счастью, день пролетел быстро, и, когда солнце опустилось в небо, Рюрик повернулся и крикнул через плечо, — Рекаузи впереди.
— Мы все еще на вашей территории? — спросила Амели у Антона.
— Да, — ответил он, — прямо на краю. Я подумал, что так будет лучше. Утром мы первым делом переправимся на земли Дамека.
Когда показался город, Селин прищурилась, разглядывая то, что казалось морем движения на улицах. — Что это такое?
Почти рассеянно Антон ответил: — Наше приветствие.
Конь Рюрика въехал в город… когда контингент пришел после. Сотни людей выстроились вдоль улиц, некоторые держали в руках цветы поздней осени или ранние ягоды остролиста, и они начали радоваться при виде Антона, который все еще ехал между сестрами.
Он поднял одну руку и помахал людям, когда они приветствовали его, а некоторые начали бросать цветы и ветви остролиста на его пути.
Селин понятия не имела, что с этим делать. Она повернула голову и посмотрела мимо него на Амели, которая казалась столь же ошеломленной.
— Улыбнитесь и помашите, — тихо сказал Антон. — Люди ожидают этого.
Пытаясь прийти в себя, Селин улыбнулась и приветственно подняла руку.
— Принц Антон! — закричали люди.
Хотя он очень редко покидал Сеон, его любили даже здесь, на краю его земель.
— Как они узнали, что вы придете? — спросила она сквозь тщательно подобранную улыбку.
— Я послал гонца прошлой ночью. Мне нужно было приготовить для нас гостиницу. Должно быть, хозяин гостиницы разнес эту весть.
Селин попыталась собраться с мыслями. Он послал всадника приготовить гостиницу? Антон почти ничего не оставлял на волю случая.
Люди оставались на почтительном расстоянии, пропуская контингент. И снова Рюрик, казалось, точно знал, куда идет, и повел своего коня через город, остановив его перед побеленным трехэтажным зданием с множеством окон.
Некоторые солдаты начали спешиваться, а другие лошади прижались сзади. Соболь немного растерялась, и Селин оказалась отделенной от Амели и Антона.
— Селин, — сказал кто-то.
Посмотрев вниз, она увидела Рюрика, стоящего на земле рядом с ней.
Он вытянул вверх обе руки. — Положи руки мне на плечи.
Безмолвно, измученная, она сделала, как он сказал, и он опустил ее вниз. Когда ее ноги коснулись твердой земли, она ожидала, что он отпустит ее, но он крепко держал ее. Тем не
