Робин Хобб - Убийца Шута

Я сидел на скамейке в таверне под дубом с кружкой сидра у локтя. Все дела были закончены. Впервые за много месяцев мы получили сообщение от Джаста. Почти три года назад они с Хирсом ушли из дома. Как и все юноши, совершенно забывая о беспокойстве взрослых, они редко давали о себе знать. Джаст закончил первый год ученичества у каретника в Хайдаунсе, и мастер действительно был очень им доволен. Джаст писал, что Хирс работает на речном пароме и, похоже, ему нравится эта работа. Мы с Молли радовались, узнав, что дело улажено окончательно и идет хорошо. Но Джаст добавил, что потерял свой любимый поясной нож с костяной ручкой и тонким, слегка изогнутым лезвием, который кузнец из Приречных Дубов сделал, когда ему было тринадцать. Я оставил заказ на новый нож две недели назад и сегодня забрал его. Маленький одинокий пакетик лежал у моих ног рядом с кучей покупок Молли.

Я смотрел на сапожника и размышлял, хотела бы Молли пару красных туфель. Но, видимо, эта пара уже была сторгована. Пока я смотрел, от рыночной толпы отделилась стройная молодая женщина с копной непослушных темных локонов и встала перед сапожником. Я не слышал, о чем они говорили, но мужчина сделал еще три строчки, завязал узелок, откусил нитку и предложил ей туфлю и свою помощь. Ее лицо осветилось дерзкой усмешкой, она высыпала монетки на скамейку сапожника и тут же села примерять новые туфельки. Переобувшись, она встала, подняла юбки почти до колен и попыталась сделать несколько танцевальных шагов по пыльной улице.

Я улыбнулся и посмотрел вокруг, желая разделить свое удовольствие от ее беззастенчивой радости. Но два старых пахаря на другом конце моей скамьи жаловались друг другу по поводу дождя или его отсутствия, а моя Молли среди других покупателей пользовалась возможностью поторговаться. В прошлом, когда мальчики были маленькими, а Пейшенс жива, поездка на рынок была гораздо сложнее. Но чуть больше чем за год мы потеряли мою мачеху и наблюдали, как ребята отважились уйти в самостоятельное плавание. Думаю, большую часть того года мы были просто ошеломлены резкими переменами в нашей жизни. На протяжении почти двух лет после этого мы пытались наладить быт в доме, который вдруг стал слишком большим. И только недавно осторожно начали изучать новые возможности. Сегодня мы бежали от жизни леди и арендатора, подарив себе свободный денек. Мы все отлично спланировали. У Молли был небольшой список покупок. Я же не нуждался в списке, чтобы помнить, что это мой день для безделья. Я предвкушал музыку во время ужина в гостинице. Если мы задержимся допоздна, мы можем даже остаться здесь на ночь и вернуться в Ивовый лес следующим утром. Я лениво размышлял, почему идея остаться на ночь в гостинице вызывает во мне мысли, больше достойные пятнадцатилетнего мальчика, чем пятидесятилетнего мужчины. Это заставило меня улыбнуться.

Фитц Чивэл!

Прикосновение Скилла тревожным, не слышным никому криком пробилось в мое сознание. В одно мгновение я понял, что это Неттл и что она полна тревоги. Это особенность Скилла: моментально передавать так много информации. Часть моего разума отметила, что она назвала меня «Фитц Чивэл». Не «Том Баджерлок», не «Том» и даже не «Сумеречный Волк». Она никогда не называла меня отцом или папой. Я потерял на это право много лет назад. Но «Фитц Чивэл» значило, что речь пойдет о вопросах короны Видящих, а не семьи.

Что случилось? Я прочнее устроился на скамье, оставив на лице пустую улыбку, и дотянулся Скиллом до замка Баккип на берегу моря. Я видел ветви дуба на фоне голубого неба, но одновременно был и в темной комнате рядом с Неттл.

Это Чейд. Мы думаем, он упал и ударился головой. Сегодня утром его нашли лежащим на ступеньках в Саду Королевы. Мы не знаем, как долго он лежал там, и не смогли его разбудить. Король Дьютифул хочет, чтобы ты пришел как можно скорее.

Я здесь, заверил я ее. Дай мне его увидеть.

Я прикасаюсь к нему. Ты его не чувствуешь? Ни я, ни Дьютифул не можем к нему пробиться, а Олух совершенно растерян. «Я вижу его, но его там нет», сказал он нам.

Холодные щупальца страха скользнули от живота к сердцу. Сразу вспомнилась старая история с падением королевы Верити, Кетриккен, ставшей жертвой заговора против ее нерожденного ребенка. Я сразу подумал, что падение Чейда стало несчастным случаем. Я попытался скрыть эту мысль от Неттл, когда пробовал через нее ощутить Чейда. Ничего.

Я не чувствую его. Он жив?

Я спросил, стараясь оставаться спокойным. Я раздвинул границы Скилла и увидел комнату, в которой находилась Неттл, сидевшая рядом с кроватью. Занавешенные окна погрузили ее в сумрак. Где-то стоял небольшой мангал, я чувствовал острый запах дыма от укрепляющих трав. Я сидел на свежем воздухе, но чувствовал духоту закрытого помещения.

Неттл вздохнула и показала мне Чейда своими глазами. Мой старый наставник лежал под одеялами, вытянувшись, будто на погребальном костре. Его лицо было бледным, глаза ввалились, у виска темнел синяк, одна сторона лица опухла. Глазами дочери я видел советника короля Дьютифула, но совершенно не чувствовал его.

Он дышит. Но он не просыпается, и ни один из нас не может до него достучаться. Это как если бы я трогала…

Грязь.

Я оборвал мысль. «Грязь» — сказал Олух много лет назад, когда я умолял его и Дьютифула дотянуться Скиллом и помочь мне исцелить Шута. Он был мертв для них. Мертв и уже возвращался в землю.

Но он дышит?

Я же сказала, что дышит! Безумное нетерпение, граничащее с гневом, наполнило ее слова. Фитц, мы не беспокоили бы тебя, если бы требовалось просто исцеление. И если бы он умер, я бы тебе сказала. Дьютифул хочет, чтобы ты пришел прямо сейчас, как можно скорее. Даже с помощью силы Олуха, Скилл-группа не способна до него дотянуться. Если мы не свяжемся с ним, то не сможем его вылечить. Ты — наша последняя надежда.

Я на рынке в Приречных дубах. Мне нужно вернуться в Ивовый лес, собрать несколько вещей, и взять лошадь. Я приеду дня через три, может быть раньше.

Это не годится. Дьютифул знает, что тебе не понравится эта идея, но он хочет, чтобы ты воспользовался каменными порталами.

Я не буду делать этого.

Я заявил это твердо, уже зная, что для Чейда я бы рискнул, хоть все эти годы я и не пользовался камнями. От мысли о входе в блестящую темноту волосы на руках и затылке зашевелились. Болезненный ужас накатил на меня. Ужас. И соблазн.

Фитц. Ты должен. Это наша единственная надежда. Целители, которых мы позвали, совершенно бесполезны, но в одном они согласны: Чейд угасает. Мы не можем добраться до него Скиллом, и весь их опыт подсказывает, что он умрет через несколько дней. Если ты приедешь через три дня, попадешь как раз на его погребальный костер.

Я приду. Ответил я вяло. Смогу ли я заставить себя сделать это? Мне придется.

Через камни, настаивала она. Если вы в Приречных дубах, значит, недалеко от Судебного Камня на холме Виселиц. Наши карты говорят, что на нем есть символ Камней-Свидетелей. Ты легко мог бы оказаться здесь до наступления темноты.

Через камни. Я пытался утаить горечь и страх в моих мыслях. Здесь, на рынке, со мной твоя мать. Мы приехали в большой тележке. Мне придется отправить ее домой в одиночку. Снова расставание из-за дел Видящих, лишивших нас простого удовольствия от совместной трапезы и музыкального вечера в таверне.

Она поймет. Неттл пыталась успокоить меня.

Она поймет. Но будет очень недовольна.

Я разорвал связь с Неттл. Глаз я не закрывал, но было ощущение, что я только что открыл их. Свежий воздух и шум летнего рынка, яркий солнечный свет, падающий сквозь листья дуба, и даже девушка в красных туфлях, казалось, неожиданно вторглись в мою мрачную действительность. Я понял, что все это время мой невидящий взгляд был направлен на нее. Теперь она с вопросительной улыбкой смотрела на меня. Я поспешно опустил глаза. Пора идти.

Я допил сидр, с глухим стуком опустил кружку на стол и встал, оглядывая рынок в поисках Молли. Я увидел ее в тот же момент, когда она заметила меня. Когда-то она была стройной девушкой в красных тапочках. Теперь Молли стала женщиной средних лет. Она уверенно, но без спешки, двигалась через толпу: невысокая крепкая женщина с блестящими темными глазами и решительно сжатыми губами. В руках, как военный трофей, она несла сверток мягкой серой ткани. На мгновение ее взгляд заставил меня забыть все на свете. Я просто стоял и смотрел, как она приближается. Она улыбнулась мне и похлопала по покупкам. Я пожалел торговца, который оказался ее жертвой. Она всегда была бережливой женщиной, и, став леди Молли из Ивового леса, совершенно не изменилась. Солнечный свет отражался на серебре, вплетенном в ее когда-то темные кудряшки.