Робин Хобб - Убийца Шута

Робин Хобб

Убийца Шута

Для Сорен и Феликса

Это для парней

Пролог

Моя дорогая леди Феннис,

Мы слишком долго были друзьями, чтобы сохранять осторожность. Как вы деликатно намекнули, новости были и впрямь сокрушительные. Мой пасынок, принц Чивэл, выставил себя мужланом, в чем я лично не сомневалась. Нашли его бастарда, произведенного на свет горной шлюхой.

И особенно стыдно, что это можно было уладить гораздо более осторожно, если бы его твердолобый брат, принц Верити, предпринял бы скорые и решительные действия, чтобы уничтожить этот позор. Вместо этого он сообщил постыдную новость моему мужу.

И что после всего этого делает мой господин? Он не только настаивает, чтобы бастарда привезли в замок Баккип, он еще и дарит Чивэлу Ивовый лес и отправляет его туда вместе с неуклюжей бесплодной женушкой. Ивовый лес! Отличное поместье, которым был бы рад владеть любой из моих друзей, а он вознаграждает им сына, сделавшего ублюдка с иностранной простолюдинкой! Король Шрюд не увидел ничего дурного в том, что бастарда привезут в замок Баккип, где любой, живущий при дворе, может увидеть этого маленького горного дикаря.

Но как он окончательно оскорбил меня и сына? Он передал принцу Верити титул наследника престола. Когда Чивэл смог соблюсти приличия и отказаться от претензий на трон перед лицом такого позора, я тайно радовалась, полагая, что Регал сразу будет признан преемником короля. Может, он и моложе сводных братьев, но никто не может оспорить его более чистую родословную, а его манеры столь же благородны, как и его имя.

Поистине, я здесь бесполезна. Как и мой сын Регал. Когда я отказалась от собственной власти и титулов, чтобы стать королевой Шрюда, я была уверена, что мой ребенок будет стоять выше по происхождению, чем два бесшабашных мальчишки, рожденных бывшей королевой, и что он будет царствовать после Шрюда. Но может он еще присмотрится к Чивэлу и признает свою ошибку? Нет. Вместо этого он убирает его в сторону только для того, чтобы объявить его полоумного младшего брата будущим королем. Верити. Громадный Верити с квадратным лицом и грацией быка.

Это уже слишком, моя дорогая. Я этого не вынесу. Я хотела бы оставить двор, только тогда Регала совсем некому будет защитить.

В детстве я ее ненавидел.

Я помню, когда обнаружил это письмо, незаконченное и не отправленное. Я прочитал его, утверждаясь в мысли, что королева, с которой мы ни разу не встречались, действительно ненавидела меня с того самого момента, как узнала о моем существовании. И чувство это стало взаимным. Я никогда не спрашивал Чейда, как к нему попало это письмо. Тоже бастард и сводный брат короля Шрюда, Чейд никогда не останавливался в преследовании интересов трона Видящих. Возможно, он украл письмо со стола королевы Дизайер. Может быть, его уловка должна была внушить королеве, что леди Феннис пренебрегла ответом. Разве сейчас это имеет значение? Я не знаю, ибо не знаю, какого результата добился мой старый учитель этой кражей.

Но иногда мне интересно, случайно ли я нашел и прочитал письмо королевы Дизайер к леди Феннис, или это подстроил Чейд. В те дни он был моим наставником, обучал меня искусству убийцы. Чейд истово служил своему королю, как убийца, шпион и шантажист замка Баккип, и научил меня делать то же самое. Королевский бастард, он говорил мне, что пока он в безопасности, пока полезен. По видимости, я был скромным бастардом, игнорируемым или презираемым, поскольку плавал в самых опасных течениях политических интриг замка. Но мы оба — я и король Шрюд — знали, что я был под защитой руки короля и его убийцы. Однако не только работе с ядами, ножом и интригам учил он меня, но и тому, что надо делать, чтобы выжить королевскому бастарду. Стремился ли он предупредить меня, или учил ненавидеть, чтобы прочнее привязать к себе? Эти вопросы пришли ко мне слишком поздно.

В течение многих лет я видел королеву Дизайер в разных ипостасях. Сначала она была ужасной женщиной, которая ненавидела моего отца, а меня — еще больше; женщиной, обладавшей силой сорвать корону с головы Чивэла и приговорить меня к жизни, в которой даже мое имя напоминало о том, что я бастард. Я помню то время, когда боялся попасться ей на глаза.

Через несколько лет после того, как я прибыл в Баккип, мой отец был убит в Ивовом лесу, скорее всего ее рукой. И ни я, ни Чейд не могли ничего с этим поделать, мы не могли потребовать справедливости. Я помню, как удивлялся неосведомленности или равнодушию короля Шрюда. Я помню, что знал с абсолютной уверенностью, что если королева Дизайер пожелает моей смерти, она может попросить его об этом. Тогда я еще размышлял, защитит ли меня Чейд или выкажет повиновение и позволит этому произойти. Такие вещи заставляют детей задуматься.

Я представлял Ивовый лес суровым местом изгнания и унижения. Когда я был ребенком и жил в Баккипе, мне говорили, что мой отец уехал, чтобы скрыться от позора в моем лице. Он отрекся от престола и короны, склонил голову перед болью и гневом законной жены Пейшенс, извинился перед королем и двором за отказ от добродетели и благоразумия, и бежал от бастарда, которого произвел на свет.

Я представлял себе это место, как и другие немногие места, где я жил: укрепленный замок на холме. Я думал о нем, как о месте, подобном укрепленному частоколу крепости Мунси в Горном Королевстве, или похожем на крутые стены замка Баккип, расположенного на вершине неприступных черных скал с видом на море. Я представлял одинокого отца, сидящего в задумчивости в холодном каменном зале, увешанном знаменами и древним оружием. Я думал о каменистых полях, которые переходили в туманно-серые болота.

Позже я узнал, что Ивовый лес — это пышная усадьба, большой и удобный дом, построенный в свободной и щедрой долине. Ее стены были не из камня, а из золотого дуба и ценного клена, и хотя полы в залах были выложены плоским речным камнем, стены были обшиты панелями из теплой древесины. Через высокие узкие окна в комнаты широкими полосами падал нежный солнечный свет сельской долины. К входной двери вела широкая дорога, обрамленная изящными белыми березами. Осенью они расстилали по земле золотой ковер, а зимой, обремененные снегом, создавали арку, морозно-белый туннель, застекленный проблесками голубого неба.

Ивовый лес не крепость изгнания, не ссылка, но мягкое переселение моего отца и его бесплодной жены. Я думаю, что мой дед любил отца так же сильно, как мачеха его ненавидела. Король Шрюд послал его в это далекое поместье, чтобы защитить.

И когда пришло мое время ехать туда, с женщиной, которую я любил, и ее энергичными мальчиками, и с женщиной, которая всегда хотела быть моей матерью, на некоторое время оно стало для нас тихой мирной гаванью.

Время — жестокий учитель, преподающий уроки, которые мы понимаем слишком поздно и уже не можем использовать. Спустя годы я понял, что мог бы извлечь из них выгоду. Теперь я оглядываюсь назад, на «старого» короля Шрюда, и вижу его как человека, страдающего от долгой изнурительной болезни, укравшей у него поддержку собственного тела и остроту ума. Но что еще хуже, я вижу королеву Дизайер такой, какая она была: не злой женщиной, намеренной сделать мою маленькую жизнь несчастной, но матерью, полной безжалостной любви к своему единственному сыну, поглощенной желанием во что бы то ни стало предотвратить ущемление его прав. Она не остановится ни перед чем, чтобы посадить его на трон.

Что бы я не смог сделать, чтобы защитить свою маленькую дочь? Какие действия считались бы чрезмерными? Если я скажу: «Я бы без сожалений убил всех», делает ли это меня монстром?

Или просто отцом?

Но все это в прошлом. Все уроки выучены слишком поздно. Пока я был молод, я чувствовал свое тело скрюченным и старым, полным боли и тяжелых вздохов. О, как жалел я себя, и оправдывал каждое дикое решение, которое принимал! А потом, когда пришло время стать мудрым главой дома, я оказался, как в ловушке, в теле человека средних лет, по-прежнему подчиненному страстям и порывам, по-прежнему полагающемуся на силу своей правой руки, в то время как было бы разумнее остановиться и использовать силу своего ума.

Уроки, выученные слишком поздно. Понимание пришло спустя десятилетия.

И многое потеряно в результате.

Глава первая

Ивовый лес

Баррич, старый друг,

Итак, полагаю, мы здесь надолго. Это было тяжелое время для меня, да и для тебя тоже. Мне кажется, твое скупое сообщение скрывает слишком многое. Дом огромный, просто громадный для нас двоих. Это так похоже на тебя: спросить сначала о состоянии животных, а потом о моем здоровье. В такой очередности я и отвечу. Я рад сообщить тебе, что Шелк перенесла смену конюшни совершенно спокойно, будто хорошо воспитанная верховая лошадь, какой она всегда и была. Крепыш, напротив, придумал новое развлечение, задирая здешнего жеребца, но мы постарались разделить их. Я уменьшил его рацион, а здешний молодой конюх по имени, как ни странно, Тальман, был в совершенном восторге, когда я попросил присмотреть за моей лошадью и выгуливать ее хотя бы раз в день. Уверен, с таким режимом он скоро придет в норму.