Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева
Мой кузен стал министром образования. Это не мешало ему быть прекрасным отцом очаровательной девочки по имени Адель. Эдит снова ждала ребёнка, и на этот раз все надеялись, что на свет появится новый лорд Арлингтон виконт Рэдклифф. Она уверенно объявила об этом на семейном ужине, и все с ней, не споря, согласились.
Генри постоянно заседал в палате лордов, продвигая новые реформы. Мы, знавшие о даре Эдит, тщательно оберегали её тайну. Лишь в крайнем случаях, когда требовалось найти опасного преступника или же случалась ужасная трагедия, она рассказывала всё, что видела Генри. Он, в свою очередь, делился этой информацией с Главным магистром и Лоримером. Мужчины решали проблему так, что ничто не указывало на мистические способности леди Арлингтон.
Теперь это уважаемые семейство входило в совет попечителей. Они открыли несколько школ и приюты для детей, оказавшихся в трудной ситуации. Развивали кружки для девочек и кадетские корпуса для мальчиков. Наступала новая эра — эра просвещённого патриотизма и веры в будущее.
Джордж Армбридж превратился в высокого юношу с прямым взглядом и пылкими речами. Эван помог ему поступить в престижное учебное заведение для юристов, и многие прочили ему блестящую карьеру. Абби успешно управляла своим поместьем и страстно увлеклась пчеловодством. К сожалению, её мать, леди Браун, тихо ушла из жизни во сне. Абигайль часто приезжала в Эвервуд и Локстон на ярмарки пчеловодов, став настоящим экспертом в этом деле.
Бетси стала нашей домоправительницей. В её жизни появился приятный молодой человек — камердинер Эвана. Он с нашего разрешения сделал ей предложение. В этот момент, глаза этой молодой женщины светились счастьем, но она по-прежнему старалась меня оберегать. Моя верная, заботливая девочка.
Лоример и Кроули открыли частное сыскное агентство. Зная «кухню» высшего общества изнутри, они умело избегали скользких заказов и брались только за интересные дела, снискав репутацию неподкупных и эффективных специалистов.
Марс и Молли по-прежнему жили с нами. Я так и не могла читать её мысли, как бы не старалась. Сознание этой кошечки по прежнему оставалось для меня закрытой книгой. Но если мне вдруг становилось грустно, она всегда оказывалась рядом, громко мурлыча и утешая своим теплом. Марс же с каждым годом становился всё ворчливее и язвительнее. Что поделать, старость. Он много лежал на подоконнике, греясь на солнце, или у камина, лениво наблюдая за мной. Иногда он мог молчать неделями, и это беспокоило меня до слёз. Я боялась его потерять.
Однажды он привёл в мою комнату молодого рыжего котёнка-подростка. Подтолкнул его мордой в мою сторону и невозмутимо удалился. Новый жилец был совершенно бестолковым, игривым существом. Я никак не могла сосредоточиться, продираясь сквозь ворох хаотичных мыслей в его голове. Он то и дело выскакивал из-за угла и хватал меня за ноги, а потом, задрав хвост, уносился прочь. Иногда он церемонно преподносил в «подарок» дохлую мышь и смотрел на меня влюблёнными глазами.
Я назвала кота Федькой в честь знакомого мальчишки из того мира, откуда пришла. Этот парень был моим соседом по парте — не самым умным учеником, но очень добрым и весёлым. Этот кошачий ребёнок чем-то напоминал мне его.
Марс теперь часто пропадал, иногда появляясь в саду. Обычно он сидел где-то вдалеке и смотрел на меня с какой-то бесконечной грустью, сверкая мудрыми, янтарными глазами. Я отгоняла тяжёлые мысли и тихо молилась. Господи, пусть он будет со мной как можно дольше, даже таким вредным старым брюзгой.
Спустя год после суда до нас дошла весть: лорд Гарольд Эштон умер в тюрьме. Говорили, что его свела в могилу чахотка, а в последние дни он окончательно лишился рассудка, разговаривая с призраком брата и называя себя Адамом. В конце концов, он нашёл способ покончить с собой. Я не испытывала злорадства, лишь тихую печаль о судьбе человека, принёсшего столько горя.
Время от времени мы навещали Генри в родовом поместье. Я всегда просила его сопроводить меня к месту упокоения лорда Эдварда и леди Элизабет Рэдклифф. Они не были моими кровными родителями, но те тёплые воспоминания, что достались мне от Авроры, заставляли меня тосковать по ним, особенно по отцу. Генри, как и много лет назад, перед моим первым венчанием, молча стоял рядом, давая мне возможность побыть наедине с мыслями, а потом ждал на скамейке. Я была бесконечно благодарна ему за эти моменты и понимание.
Я стояла у окна, вспоминая каждый прожитый день в этом мире. От первого полного ужаса и непонимания до сегодняшнего, наполненного смыслом и любовью. Произошло так много. И я ни на секунду не пожалела о том, что всё это случилось со мной. Ведь иначе у меня не было бы всего этого. Не было бы моих любимых.
На подоконник вспорхнула белая голубка, которую я иногда подкармливала. Мы с ней периодически «беседовали». Я тут же настроилась на её простые, ясные мысли: «дождь собирается, птенец выпал из гнезда в саду».
Я встревоженно мысленно спросила, где он, но птица поспешила успокоить: «он уже оперился, немного покричал, и с помощью сородичей встал на крыло». В этот момент голубка встревоженно клекотнула и сорвалась с места.
Я обернулась. В дверях кабинета стоял Эвана.
— Я всё больше убеждаюсь, — сказал он, поднимая бровь и направляясь ко мне, — что в моё отсутствие ты разговариваешь с кем угодно: с котами, мышами, птицами, и даже, возможно, с садовыми улитками. Со своим рыжим ворчуном ты точно говоришь. Я пару раз слышал. Не стану утверждать, что он тебе отвечает, но то, что вы друг друга понимаете — это факт. И не вздумай отрицать.
Обняв его, я потянулась за поцелуем.
— Просто я очень люблю животных. Они приносят радость.
Муж покачал головой, но в его глазах я видела веселье. Он помог мне завязать ленты на летней шляпке.
— Я всегда знал, что у тебя есть тайна, доктор Аврора. Однажды я её разгадаю.
— Конечно, Главный магистр, — рассмеялась я, беря его за руку и направляясь к выходу. — Обязательно. Когда-нибудь. А сейчас поедем домой. Я ужасно соскучилась по тебе и детям.
Выйдя в коридор, Эван огляделся. Убедившись, что мы одни, он притянул меня к себе
