Денис Субботин - Огненный дождь

-Точно, точно! – отмахнулся тот. – И без того было, где раздобыть! Ты ещё не ведаешь… Обоз мы привели! Всё, как полагается. Возы с зерном, с мясом, с фуражом… Ну, и четыре воза вина! Причём – хорошего. Не того пойла, что торинги нам прошлый раз подбросили за доброе старое!

-И где ж ты всё это раздобыл? – ядовито поинтересовался Лютень, в глубине души уже чувствуя, что случилось что-то недоброе. Что-то не то случилось.

-А, торинги ж всего в тридцати верстах лагерь держат! Ну, те! Они ещё из-под Кирифора вместе с Лисами пришли!

-А Кирифор так и не взяли! – буркнул, возвращаясь в своё нормальное состояние, Лютень. – Вояки… Так ты сам их навестил? Что сказали? Объяснили, почему обоз на два дня задержался?

-Да как сказать, - подумав, неуверенно сказал Радовой. Кажется, он ожидал несколько иной реакции.

-Так и скажи, что ты вечно… - буркнул рассерженный не на шутку Лютень. – Ну!

-Да они ничего не говорили! – промямлил несчастный Радовой. – Мы у них обоз умыкнули. Стражу подпоили и повязали. Никого не обидели, клянусь!

Лютень медленно встал – во гневе страшный, явно недовольный.

-Так! – голос его был под стать виду. – Ну, брат, отличился! Так нам что, торингов в гости ждать? Всем войском?

-Да не станут они с нами ссориться из-за обоза! Подумаешь… К тому же они нам должны его1 не забыл?

-Радовой, Радовой! – покачал головой, удивляясь его тупости, князь. – Ладно, поздно что-то менять… Ратша, мигом к Буйславу! Получится если, и князя Волода отыщи! Мирон, ты наших созывай. Скажи, дело срочное. Ну-ка, исчезли!

Отроки и впрямь исчезли, как сквозь землю провалились, а не чувствовавший и тени смущения Радовой подумал, что его старший брат и государь, дай ему волю, из любого настоящего воина сделает. Как сейчас – из Мирона. А каков был увалень!

-Через полчаса все будут здесь! – тяжело, не глядя на брата, сказал Лютень. – Ты сам им всё расскажешь. Подробнее чем мне, Радовой! Всё: как ты дошёл до такой гениальной мысли, кто помогал, как исполнили. Всё, Радовой! А сейчас – испарись с глаз моих. Ждать совета будешь за пологом! Мне надо подумать…

Радовой был оскорблён в лучших чувствах. Он рвал себе… старался для брата. И что в награду?! Не дожидаясь, пока неотрывно следивший за ним князь повторит приказ, Радовой сам развернулся и быстрым шагом вышел. Только полог широко распахнулся, запуская внутрь струю холодного воздуха.

Лютень тяжело вздохнул и покачал головой. Ещё его отец, умирая, завещал ему заботиться о младшем брате, слишком молодом и слишком горячем. На самом деле брат был младше его всего на шесть лет. Не мальчик уже! Байстрюков трое, не то четверо по Крому бегают. Девок перепортил – жуть… А ума не прибавилось. Воевода хороший, спору нет; но – только тогда, когда враг на расстоянии полёта стрелы. В лучшем случае – на расстоянии полёта снаряда камнемёта. Дальше думать надо уже за него. Иначе наломает дров, вот как сегодня!

Вздохнув ещё раз, Лютень заложил руки за спину и медленно начал мерять шагами шатёр. Надо было подумать. Хорошо подумать. Как бы то ни было, братская кровь – священна, а князь Буйслав – суров и по-прежнему – набольший князь…

2. Князь Лютень и князь Буйслав. Княжеский совет в шатре Лютеня. Вечер 12 дня месяца Березозола.

-Так! – устало опустив тяжёлые кулаки на стол, протяжно сказал князь Буйслав. Великий князь Буйслав – все помнили, что на время похода он – старейший и его слово главное во всём.

Стоящий перед ним – перед всем советом князей Радовой кажется вознамерился сказать что-то острое. Заткнулся, как только увидел братний взгляд. Одно дело огрызаться на чужого князя, другое – на своего брата. Тот вон как покраснел – стыдится видно!

-Крови не было? – спросил сидевший подле Лютеня князь Первосвет Плескинский.

-Не было! – уже начав сердиться, повторил Лютень. – Мы даже мечи не обнажали. Подпоили, повязали… Они и не сопротивлялись. Разве что сотник чего-то орал там. Да разве ж кто слушал, что именно!

Посмеялись… Слегка. Радовой уже видел – совсем бесследно эта шутка ему не пройдёт. Хотя…

-Я ж как лучше хотел! – грохнув себя тяжёлым кулаком в грудь, заорал он в полный голос. – Я думал, так для всех хорошо будет! Тем паче – вои голодают…

-Ну, до голода ещё далеко! – ухмыльнулся князь Волод, с большим аппетитом поедая свиную ляжку. – Если это – голод, так я всю жизнь голодать согласен!

Волод, он и на серьёзном совете – Волод. Тупой, как дуб, такой же непробиваемый и непристойный. Ну вот кто заставляет его так жрать?! Не есть – жрать, громко, до омерзения чавкая и измазывая лицо и руки в жире и подливе?!

-Волод, хватит! – сурово сказал Буйслав, не глядя на своего Ярославского соратника. – Хватит уже… Дело – плохо! Если мы вдруг поссорились с торингами, ничто не помешает нм подставить нас под удар базиликанцев, а то и вовсе сговориться с ними и ударить нам в спину!

-Да ты с ума сошёл! – вскочил на ноги Лютень. – Торинги без нас враз полягут! Они только нашей помощью и держатся! Вон, Тангарию взяли – за большой подвиг выдают! А там в городе – я точно знаю – десяти тысяч настоящего войска не было, сплошь ополчение! Так что не надо, Буйслав, перегибать палку…

-Так я ж и не говорю, что мы поссорились! – искренне удивился Буйслав. – Я лишь предполагаю! Что ты так разнервничался, Лютень? И потом… Ты не прав, уж не обижайся, пожалуйста! Это осенью, даже в начале зимы торинги были слабы и служили лишь проводниками для нашего войска. А ты слышал, что сейчас под Девятиглавым драконом Теодора Второго – семьдесят тысяч мечей? Двадцать тысяч из них – вполне пригодные для боя ветераны! Остальные, правда – молодняк да старики, но сражаться и они умеют. И – совсем неплохо сражаться, клянусь золотой секирой Перуна! Ну, так и скажи мне, что делать, если этот обоз шёл, например, самому императору Теодору? Может, сразу повеситься?

-Конницу лёгкую – на двадцать вёрст вперёд, в лагере – войска по тревоге поднять, лагерь оный рвом окопать. Всем разъяснить, что торингам теперь верить нельзя. Ну, и для полного удовлетворения – обвинить их в ссоре! Для воинов – лишь бы повод подраться был, а нам проще жить!

Пока князь Рудевой, а это был он, изрекал свои мысли вслух, остальные потрясённо молчали. Рудевой! Тихий, на войну только за ради зятя пошедший, он сейчас оказался самым спокойным. А раз спокойным, значит – и мысли у него разумные оказались. Остальные-то больше на Радовоя злились, который их в такие неприятности затащил, а он… Он думал. И, похоже, гнев и испуг в свой мозг не запускал.

Слова Рудевоя сделали своё дело. Ожидал он, или не ожидал, они встряхнули князей и направили их мысли в правильную сторону. Правда, никто из них не воспринял всерьёз сам план Дебрянского князя.