Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

Ашамаэль стремительно мчался навстречу своей судьбе, даже не осознавая, что ждёт его впереди.

Прихожую мрачного зала заполонила нечисть, устроив кровавый пир. Но они словного огня сторонились лежащего без чувств Файрана. От тел поверженных магов не осталось даже пятен крови — голодные твари поглотила всё без остатка. Но ни Файран, ни его оружие не были тронуты, и оставалось великой тайной, кто же его оберегал в этот час — Создатель или же хозяин этих тварей. Странный шёпот привёл паладина в сознание, поднял его на ноги и заставил пойти дальше, преследуя совершенно неясную цель. Шёпот этот был до боли знаком светлому воину, но он никак не мог вспомнить, не мог понять, его волю словно парализовало ядом смертоносного хищника. Но голос этот манил Файрана, манил в самую глубь подземного города, следом за старшим братом.

Чернокнижник вскоре покинул зал и сразу же вышел на каменный чёрный мост, который повис над множеством таких же переходов. Над головой колдуна была точно такая же картина. Мосты эти уходили в другие двери, вели в разнообразные каменные и железные постройки с множеством этажей. Всё здесь будто было покрыто сажей и имело угольно-чёрный оттенок, словно когда-то тут бушевали огненные реки.

Спускаясь по бесконечным переходам, чернокнижник вскоре увидел то, что происходило на дне этой бездны переходов. В чёрной рыхлой земле текла река самой настоящей крови — тёмно красной, густой и, кажется, свежей. А вокруг кишели разные мелкие твари, которых Ашамаэль уже видел и в храме, и на поверхности. Ни один не поднял головы, все они словно не видели тёмного колдуна, который замер уже совсем недалеко от них. Ашамаэль долго стоял на месте, словно каменное изваяние, но вскоре взял себя в руки и наконец спустился к алой реке. Вокруг не было ни одного источника света, но эльф всё видел, словно бы странный серый свет струился откуда-то осверху. Проходя мимо тварей, маг никак не мог избавиться от державшего его напряжения. Увидев себя в отражении алой глади, Ашамаэль не сдержал смешка. Покрытый копотью, грязью, с изорванной одеждой, он отлично вписывался в жуткий антураж мёртвого города. Врагов было так много, а чернокнижник так спешил… Совсем забыл про оборону. Но сейчас не время задумываться о том, что случилось бы, не окажись под рукой Ашамаэля никого живого, чтобы залечить раны. Присев на берегу реки, чародей аккуратно повёл кончиками пальцев по реке. Алая жидкость оказалась тёплой, густой, со стальным привкусом. Сомнений не оставалось — это кровь. Что же за зло здесь обитает? Ашамаэль перечитал много книг, и единственные, где упоминались кровавые реки, горы не разлагающихся трупов и других подобных сцен, были книгами древними и недостоверными, где говорилось о неком Дартазаэле, брате Создателя, который сошёл с ума, правя миром мёртвых. Но это не могло быть правдой, — рассуждал Ашамаэль, — ведь сам факт существования Создателя является лишь мишурой, красивой ложью. Значит и брата — Дартазаэля — быть не могло. Возможно, здесь обитает какой-нибудь обезумевший маг, насылающий иллюзии и наваждения настолько искусные, что даже Ашамаэль — знаток иллюзорных школ — не смог распознать обмана и принял всё за чистую монету.

Отогнав все эти мысли, колдун двинулся дальше — вверх по течению кровавой реки. Теперь твари вокруг оглядывались на мага, но этим и ограничивались, словно неведомая сила сдерживала их.

Ашамаэль искал дорогу самостоятельно, а тем временем неведомая сила вела Файрана прямиком в ложе владыки этих мрачных подземелий. И вот, казалось бы, бесконечный коридор наконец-то вышел в саму Бездну. Сквозь готические арки с узкими элегантными столбами виднелась лишь бескрайняя чернота. Конечно, царство тьмы не находилось именно под землёй — владыка Бездны провёл паладина тайными путями сквозь множество планов и измерений, тратя на это и без того скудные силы. И вот коридор резко оборвался в бесконечную тьму, к паладину вернулось его сознание, и он узрел самого Дартазаэля. Но был это не тот великий бог, что создал когда-то безумие, а сверженный и униженный изгой. Он повис посреди чёрной пустоты, подвешенный на цепи, сковывающие руки, ноги и тело бога. Цепи эти уходили далеко во мглу. Одновременно человеческое, но и нечеловеческое тело было обнажено, истощено и немощно, лишь чёрная кожа глянцевыми отблесками от неизвестных источников света выдавало еле заметное движение. Дартазаэль поднял опущенную голову, обвенчанную тремя парами длинных рогов, и бесконечно белые глаза в упор посмотрели на Файрана. Эльфа словно сковали тиски, а низвергнутый бог расхохотался хриплым нечеловеческим смехом.

— Файран Файон, легендарный паладин Сиралиона! Ты наконец явился ко мне, прислушался к моим словам… — прохрипел Дартазаэль. Широкая, словно в безумном оскале, пасть так же сверкала странным белым светом.

— Так вот, о чём недоговаривал магистр… — прошептал эльф, заворожёно смотря на пленённого бога.

— Он и сам не знал, глупец! — рявкнул Дартазаэль, подавшись вперёд, отчего его немощное тело начало раскачиваться на цепях. — Только архимаг знает эту тайну, но он слишком жалок, чтобы её раскрыть… Но ты ведь не за этим здесь, верно, мой светлый друг?

— Но и не ради тебя, — всё так же тихо отозвался паладин, чью душу начинал сковывать страх. Губы зашевелились в молитве.

— Ха! Не будь же ты проклятым идиотом, как и все они! — тело Дартазаэля задрожало от смеха. Возможно, паладину и казалось, но тело низвергнутого бога с каждым словом становилось мощнее, словно жизнь вновь возвращалось в него с каждым словом молитвы эльфа. — Молишься своему Создателю, пытаешься остановить своего амбициозного брата… Знаешь, ведь он даже не подозревает о моём существовании. Он даже не верит в меня! Но он всё равно придёт сюда. Быть может, не столь скоро. А может, и вовсе нескоро. По гномьим городам можно плутать столетиями. Но мои слуги пропускают его… Пока. Так что его визит сюда — вопрос времени.

— Тогда зачем тебе я? Хочешь стравить нас вновь? Хочешь потешить своё извращённое чувство юмора, развеять скуку?

— О, нет. Ашамаэль, как он теперь себя называет, легко встанет на мою сторону. Но он не будет первым. Первым моим верным слугой, моей десницей, будешь ты! Отринь свет!

— Никогда! — паралич спал, Файран резко отпрянул и выхватил меч, который тут же вспыхнул ярким светом. Дартазаэль болезненно вскрикнул, но вновь рассмеялся.

— А, ну да, ну да… Ты же служишь Создателю. Всесветлейший отец. Так узри же того, кому ты так верно служишь!

И свет погас. В следующее же мгновение вновь паладину вернулось зрение, и тот в странном благоговейном восторге обнаружил себя в чертогах богов. Вокруг всё сверкало золотом, ослепительным серебром. Белоснежные, словно из облаков, колонны подпирали небосвод. С трудом сдерживая дрожь в ногах, Файран начал подниматься по выбеленным ступеням — под белую каменную крышу, в залы, где обычно собирались светлые боги. Там же должен был стоять и престол Создателя, за могучей его спиной — кузня мира. Но войдя в божественные чертоги, украшенные золотыми и белыми полотнами, эльф не увидел богов. Там было пусто и пахло отчаяньем. А то, что Файран увидел на престоле Создателя, повергло его в ужас. Это был немощный старик. Хотя он и был исполинских размеров, некогда мощное тело, прикрытое белой туникой, дряхлело на глазах. Некогда прекрасный лик исказила гримаса боли, длинные седые волосы спутались, а борода доходила до самых стоп. А глаза, человеческие глаза, в отупении смотрели прямо перед собой. Худая старческая руки сжимала подлокотник. Нимб над челом Создателя был еле виден.