Андрей Егоров - Стерпор

– Нижние Пределы вас возьми! – прорычал я, чувствуя, что угодил в совершенно безвыходную ситуацию.

Слева от меня длинная стрела ударила в стену, отбив кусок камня. Я поднялся чуть выше, поставив ногу в эту выбоину. Поглядел вниз и увидел, что Варнан отбросил меч в сторону и ползет следом. Ему с его неимоверными габаритами осуществить подобное было почти невозможно. Тем не менее он очень старался. Остальные, оказавшиеся отрезанными внутри двора, были уже мертвы или лежали на земле, сдавшись на милость победителя. За нашими спинами группа солдат Алкеса, стоявшая у самой стены, срочно перезаряжала арбалеты. Я заспешил, то и дело оглядываясь через плечо. Тело мое пронизала дрожь и ощущение, что вот-вот острые стрелы пронзят в нескольких местах спину. Арбалетчики встали на изготовку и целились. Я зажмурился, стараясь не думать о скором наступлении смерти, и продолжил подъем со всей стремительностью, на которую был способен. Снизу вдруг раздался жуткий вопль. Это Варнан понял, что забраться наверх ему не удастся, тогда он спрыгнул со стены прямо на арбалетчиков. Часть была оглушена на месте, двоих он столкнул лбами, но в следующее мгновение на него налетела толпа солдат Алкеса и он, безоружный, исчез под грудой навалившихся на него тел. Тогда я еще не знал, что Зильбер Ретц отдал приказ «брать здоровяка живым». Он надеялся в случае победы сделать из него верного солдата короля. Я же решил, что Кара Варнана больше нет, скрипнул от ярости зубами и полез дальше, чувствуя, что, по мере того как, земля оставалась все дальше, мои надежды на благоприятный исход дела все уменьшаются.

Когда я наконец добрался до балкона и закинул ногу через перила, в воздухе со свистом промчалась стрела и ударила чуть выше колена. Охнув от боли, я едва не повалился назад. Они все же достали меня! Потом неимоверным усилием я перевалился на балкон и решил немного полежать и отдышаться… Мне до сих пор не верилось, что я под градом стрел забрался по отвесной стене дворца. Человек, движимый могучим инстинктом самосохранения, может все. Однако следовало действовать. Больше всего на свете я не хотел проиграть эту войну, войну, в которой уже погибло так много людей, войну, в которой пострадали Ламас и Варнан. Я ухватил древко засевшей в ноге стрелы, попытался вырвать ее, но понял, что на это мне не хватит сил, тогда я сломал древко, чтобы не мешало двигаться. Лоб мой моментально покрылся испариной, я подумал, что этак можно потерять сознание. Часть стрелы оказалась в руке, и я бросил ее через перила балкона. Потом я с трудом поднялся на ноги и глянул вниз. Должно быть, мое проникновение в замок не осталось незамеченным, потому что толпа с новым, доселе неведомым воодушевлением ринулась на отряды Алкеса, на некоторое время им даже удалось оттеснить «королевских псов» на территорию дворца. Битва продолжалась. Значит, еще не все потеряно.

Комната, куда я вошел, пустовала. Изрядно хромая, припадая на залитую кровью ногу и сжимая окровавленный Мордур в кулаке, испытывая ярость и боль, я выбрался в коридор и наткнулся на завопившую не своим голосом горничную.

– Ты чего орешь? – спокойно поинтересовался я. – Я брата пришел навестить.

Она осела на пол в глубоком обмороке. Я облизал пересохшие губы и подергал себя за серьгу. Мне представился мертвый Кар Варнан на королевском дворе, как он лежит, разбросав могучие руки, а его голубые, по-детски чистые глаза неподвижно глядят в синее небо, затянутое дымом пожарищ.

– Пора расплатиться за все, – пробормотал я, прошел к лестнице и медленно стал подниматься на другой этаж, туда, где располагалась тронная зала и где, по моему мнению, должны были находиться король Стерпора и его ближайшие сподвижники.

Вскоре я действительно различил голоса и затаился, чтобы послушать, о чем там говорят.

Голос Алкеса звучал радостно:

– Действительно отрезали и смяли. Твой план работает. Не пойму только, почему они до сих пор не разбежались, если Дарта больше нет. Все продолжают сопротивляться. Вон у самых ворот бьются…

– Уберите голову, милорд, – проговорил Ян де Бонт, – это же чернь, до них просто пока не дошло.

– Спокойнее, ваше величество, – Зильбер Ретц был уверен в собственных силах, – мои люди обучены много лучше этих простолюдинов, они пройдут через повстанцев, словно нож сквозь масло. Дайте время.

– Клянусь, в случае успеха я тебя не забуду…

– Что же они во время осады не показывали военной выучки, – ехидно поинтересовался Ян де Бонт, – а братья ваши хороши, ваше величество, они и вовсе не появились, несмотря на все наши призывы, видно, им нет до вас никакого дела.

– Вилл пытался оказать мне помощь… У Фаира какие-то иные планы, он прислал гонца с депешей, обещает разобраться с этой ситуацией лично.

– У Фаира планы? – Ян де Бонт рассмеялся. – Да у него просто не все дома. Вы разве не слышали, что он в Центральном королевстве вытворяет?

– Я слышал, – откликнулся Зильбер Ретц, – слухи явно преувеличены… Про меня тоже Пределы знают что говорят, будто я сильно превышаю полномочия, действую излишне жестко и прочее-прочее-прочее… Бред… На самом деле все слухи – сущая ерунда, а те, кто высказывается про мои методы плохо, обычно потом сильно раскаиваются.

– А вот это правильно, – сказал Алкес и вдруг вскрикнул: – Боже мой, вы видели, она ударила в стену совсем рядом со мной.

– А я что говорил! – взревел Зильбер Ретц. – Отойдите от окна. Это может закончиться плохо. Успеете насладиться видом.

– Хорошо, хорошо, – проявил покладистость Алкес.

В то же мгновение я шагнул к ним, свирепо дергая за серьгу, Мордур я держал наготове. Мне вдруг показалось, что клинок сделался багровым. Может быть, таким фамильный меч становился, когда чувствовал, что сейчас прольется кровь одного из урожденных Вейньет.

– Жизнь полна неожиданностей и внезапных подарков… – Зильбер Ретц увидел меня первым, его глаза расширились от удивления, но он сохранил самообладание. – Сам пришел. – Он подхватил стоявшую возле стола алебарду. – Давно хотел посмотреть, у кого мастерства больше… Наслышан о ваших успехах.

Алкес сжимал в руке кубок с вином. Его лицо перекосилось от ужаса… Вид мой был поистине страшен… Одежда изорвана в клочья, из раны на ноге сочится кровь и торчит обломок стрелы – металлический наконечник причинял мне с трудом переносимую боль, – меч призывно отливает кроваво-красным, свирепое, смертельно бледное лицо.

Ян де Бонт, напротив, заметно покраснел…

– Не понимаю, как вы могли сюда попасть… – пробормотал он. – Вы что же и вправду не совсем человек, как о вас говорят?

– Забрался по стене, – выдохнул я.