Павел Корнев - Скользкий

Воздух в лесу был другой. Более свежий, более влажный. А вот темнее стало ненамного. Что в поле пасмурно, что здесь. Растительность самая обычная: сосны, елки, снова сосны. Высоченные деревья в попытке отвоевать себе место под солнцем рвались к небу, и на долю подлеска света приходилось не так уж и много.

– Ой! – взвизгнула вдруг Вера и рванула из кобуры пистолет.

Шедший рядом Мельников едва успел перехватить ее руку. Мы моментально развернулись во все стороны и нацелили стволы в окружавшие дорогу заросли.

– Что стряслось? – вполголоса поинтересовался Гриша.

– Глаза, – всхлипнула девушка.

– Что? – удивился странному ответу Конопатый. – Какие глаза?

– Зеленые, со зрачком вертикальным, – немного успокоилась девушка. – Вон у тех кустов в воздухе парили.

– Сами по себе?

– Да.

Я осторожно приблизился к кустам и внимательно осмотрел землю. Никаких следов чужого присутствия. Я не следопыт, но если на траве и листьях капельки росы остались, это о чем-то говорит, так ведь?

– Никаких следов, – вернулся обратно я.

– Какие следы? – истерично хихикнула девушка. – Я ж говорю – одни глаза были. Они в воздухе висели!

– Я ничего не почувствовал, – не дожидаясь, пока его спросят, высказался Ялтин.

– Пошли отсюда, – настороженно оглянувшийся на кусты Григорий убирать АКСУ не спешил и продолжал держать палец на спусковом крючке.

Впереди затрещал подлесок, и я едва не пальнул в белый свет. На тропинку выбрался здоровенный лось, посмотрел на нас и скрылся в лесу. Ну и зверюга! В холке метра два с половиной, если не больше!

– Вот блин….

– На шашлык!

– Фак!

– А у него глаза не зеленые?

– Дурмашина.

– Ой, мамочки.

– Ты видел?

В общем, по поводу лося высказались все, промолчал только колдун.

– Примерещилось ей, Лед, как думаешь? – оглянулся на деревья Напалм, когда мы уже вышли из леса.

– Кто знает? – Лично мне летающие глаза пока еще видеть не доводилось. Но только на этом основании утверждать, что их не существует? В Приграничье ни в чем нельзя быть уверенным наверняка.

– Эй, подруга, ты ничего галлюциногенного не употребляла с утра? – догнав, подколол Веру Напалм.

– Пошел ты! – прошипела она и отвернулась.

– Ты вот, Лед, видел когда-нибудь, чтобы глаза сами по себе летали? – пиромант вытащил платок и протер им лысину.

Здорово! Надо будет тоже себе тряпочку для этого дела завести.

– Отполируй еще, – язвительно посоветовала Вера.

– Время будет – и отполирую, и воском покрою.

– Нет, не видел, – признался я, осматривая лежавшее перед нами поле. Странно, здесь ничего не светится. Никакого намека на Столб. С полем полный порядок, а дорога наша мне, прямо скажем, не нравится. Такое впечатление – по ней тыщу лет уже никто не ездил. И ведет ли она куда-нибудь? – Только это ни о чем не говорит.

– Как так?

– Был у нас в отряде паренек один. Лентяй, честно говоря, каких свет не видывал. По жизни, лишь бы от работы отмазаться. Ну вот, как-то в рейде он и начал всем жаловаться: мол, слышу голоса, слов не понимаю, но зовут куда-то. Решили – опять придуривается, чтобы в караул не ставили. Не получилось у него отмазаться, в общем. И просыпаемся, значит, утром, а его нет, хотя дверь изнутри заперта, окна заколочены, в дымоход даже кошка не пролезет. Куда сгинул?

– А подпол проверили? – предположил Напалм.

– Да какой там подпол, не было ничего.

– И не нашли? – невольно поежился Второй.

– Не нашли.

– Правда, что ли? – сморщился Первый и почесал шею. – Гонишь, поди.

– Я придумывать буду, что ли? – возмутился я. – Очень надо.

– Не мог же он просто исчезнуть? – Напалм, утершись платком, убрал его обратно в карман куртки и вжикнул молнией замка. – Сам что думаешь?

– Я вообще думаю редко. А дознаватель, тот, наоборот, много думал. Работа у него такая, – решил я больше не томить слушателей. – И показалось ему странным, что пропавший не так давно крупно нагрел в карты двух товарищей с нашего же отряда. А уж когда раскопали, что один из проигравшихся горсть колес у отрядного медика по знакомству выменял…

– И что? – не смог сложить два плюс два Первый.

– Что, что. Колес в еду сыпанули, пока все спали, бедолагу из избы вытащили, заколбасили и спокойно обратно вернулись. Дебилы.

– Ты ж говорил, не нашли его! – попрекнул меня Второй.

– Не нашли. Деятелей тех раскололи, они даже место показали, где труп прикопали. Но к тому времени там даже костей не осталось – зверье все растащило.

– Ну, ты и здоров байки травить, – уважительно похлопал меня по плечу Мельников.

– На что спорим – реальный случай?

– Да я ж даже не сомневаюсь…

Я пожал плечами и отвечать ничего не стал. И как-то само собой вышло, что дальше пошли молча. Задул холодный ветер, заморосило. Поля тянулись и тянулись. Хоть бы уже пришли куда-нибудь наконец.

– Вы только посмотрите на это. Вот гадство! – выругался Григорий.

Опа. Приплыли. Точнее – сейчас поплывем. Дорога наконец вывела нас к Черному ручью, который мало того, что оказался никаким не ручьем, а вполне себе полноводной речкой, так еще и мост через него был сожжен. Судя по размытым дождем остаткам сажи на бетонных опорах – уже как с месяц. А до того берега метров десять. Ручей быстрый, сунешься – запросто снесет.

– Ну что, вброд? – без особой радости в голосе поинтересовался у Гриши Хан.

– Холодно, – поежился Первый.

– Унесет, – поддержал брата Второй и кинул камушек в воду. – И дна не видно.

Это точно. Вода мутная – так сразу и не поймешь, какая глубина: метр или все десять. Только сунься – даже если выберешься, простынешь и все вещи промочишь. Нет, правильно говорят: не зная броду, не суйся в воду. Целее будешь.

– Лед? – отвернулся от ручья Григорий и не заметил, как у самого берега под водой пронеслась длинная узкая тень. Пронеслась, что характерно, против течения.

– В обход, – промолчав об увиденном, высказал я свое мнение. – Найдем подходящее место и переправимся.

– А если не найдем?

– Вон до того лесочка дойдем, сосну свалим и по ней переберемся, – показал я на бор, расположенный в паре километров ниже по течению.

– Чего время терять? – взглядом измерил расстояние до того берега дядя Женя. – Веревка есть. Делаем связку и…

– И все вместе пойдем на корм рыбам, – закончил за него фразу Напалм. – Я в воду не полезу. Не двоякодышащий и плавать не умею.

– Не можешь – научим, не хочешь – заставим, – криво усмехнулся Хан.

– Да ну?

– Никто в воду не полезет, – неожиданно заявил колдун, до этого молча смотревший на воду. – Надо переправу искать.

Григорий оценивающе взглянул на осунувшегося Ялтина, переглянулся с Мельниковым и вздохнул: