Ник Лаев - В поисках красного

«Должно быть, здесь все в курсе моего темного прошлого», — устало подумала Вибека.

Скрывать что-либо смысла не было. — Мне его дал Его Величие. Давно, почти пятнадцать лет назад.

— Вы знаете, что это такое? — теперь вопрос задала девушка.

— Нет, — совершенно искренне ответила сестра. — Но предполагаю, что нечто важное.

— Это кольцо Дракона, — по-видимому, девушку забавляло ее неведенье. — Для нас это столь же важный символ власти, как для императоров корона или для Магистров меч Младшего. Каждый смотритель целует его, принося клятву верности нашей организации. Собственно по этой причине Вы здесь и оказались. Толстый Гвимар просто узнал его.

В разговор вмешался мужчина. — Когда-то, на заре эпохи один из Драконов передал его своему отцу… — императору. Для себя он приказал изготовить в точности такое же. С тех пор оно находится в руках правителей Торнии. Кольцо и Голдуены всегда были связаны между собой ибо, в сущности, заинтересованы в одном и том же — стабильной власти.

— Только власть их распространяется на разных людей, — подхватила девушка.

«Спевшийся дуэт». — Ничего нового Вибека не узнала. То, что покойный император частенько прибегал к услугам Кольца, она знала не понаслышке. В свое время Рейн был с ней достаточно откровенен, чтобы у нее исчезли последние иллюзии относительно количества морали в политике.

— Свои перстни есть и у Посоха и у Веера — это знак их высокого положения и огромной власти. Но это кольцо, — мужчина подбросил массивное украшение и неловко поймал его, — оно особенное. Странно, что прежний император отдал его Вам, а не своему наследнику. Его владелец может потребовать от нас многое. — Паучьи пальцы непрерывно гладили сверкающие грани сапфира. — Он, в самом деле, отдал его добровольно, без принуждения? — Пронзительный взгляд выворачивал душу наизнанку.

— Не стоит проделывать такое со мной, — хрипло, будто через силу проговорила Вибека. — Если бы не чрезвычайные обстоятельства я никогда не пришла бы к Вам. Его Величие дал мне этот перстень как последнее средство и, думаю, пришло время его использовать.

— Ваша просьба будет исполнена. Любая. — Девушка, пристально наблюдавшая за поединком двух характеров, встала и подошла к Вибеке. «А росточка то она совсем маленького». Девушка вздернула белокурую головку и встретилась с ней взглядом. Сестра задрожала. Определенно она ее где-то встречала. — Даю Вам слово Дракона.

Вибека не смогла сдержать вздоха облегчения. — Мне нужно найти одного человека, юношу. Это очень срочно и, — она помедлила, — чрезвычайно опасно. Его недавно хотели убить.

Мужчина кивнул, соглашаясь с решением девушки. — Как он выглядит?

— Эдмунд высокий, рыжеволосый, — Вибека невольно улыбнулась, — у него длинный нос и ярко-голубые глаза. — Она взглянула на Дракона. — Почти как у Вас мэта. — Мужчина нахмурился и спросил. — И где его видели в последний раз?

Вибека замялась. — Я точно не знаю, где он сейчас. Скорее всего, отправился в Мистар. Мальчик убежал из нашей обители вместе с тремя друзьями. Обитель находится рядом с Вилладуном, это почти в центре Приграничья, — пояснила она. — Мужчина помрачнел еще больше, и лишь девушка продолжала мирно улыбаться. — Вибека торопливо добавила: — Эдмунд очень хороший мальчик, только не сердите его. — Усталость и бессилие прожитых лет навались разом, лишая воли и даруя смирение. Она с трудом сдерживала рвущиеся наружу рыдания. — Я прошу вас проявить к юноше терпение. Сейчас он одинок, растерян и может, — Вибека на мгновение запнулась, — совершать необдуманные поступки.

— Например, с легкостью расправиться с теми, кто его разыскивает. — От усмешки юного Дракона мороз прошел по коже. — Похоже, сестра мы с Вами ищем одного и того же человека. — Девушка больше не улыбалась. — И еще мне кажется, Вы нам в этом очень поможете.

Глава 42

«И ожесточились люди, ощущая в своих сердцах, лишь злобу и ненависть.

И узрели в тот момент они великое чудо — единорога, кормящего девочку с глазами как два изумруда…».

— Вам следует отдохнуть, Ваше Милосердие, — пышнотелая сестра-хозяйка поднесла Матриарху таз для омовения. — Даже для Вас Милость Средней не безгранична.

«Ты хочешь сказать, что мой Дар заметно уступает матушкину». — Джита Генгейм улыбнулась, и не глядя на собеседницу, бросила: — Лучше подайте мне полотенце Эгифа. Затем повернулась к маленькой девочке, удивленно рассматривающей свой живот. — Уже не бо-бо? — Девочка радостно кивнула. — Неть, — прощебетала она. — Маленькая ладошка удивленно ощупывала пупок. — Быля боляцка и нетю. — Девочка, махнув нечесаными волосами, недоуменно развела руками и повторила: — И нетю. — Матриарх рассмеялась и погладила маленькую пациентку по щеке. — И ни когда не будет солнышко. — Стоявшая рядом на коленях молодая крестьянка, неслышно заплакала. — Ваше… — Она беззвучно всхлипнула, — Милосердие да будут благословенны Триедиными Вы и Ваши потомки. — Лицо Матриарха окаменело, она через силу улыбнулась. — Иди милочка. С твоей дочерью все будет в порядке. — И через плечо бросила семенившей рядом сестре-хозяйке, — Перед уходом ребенку дадите пару глотков молока единорога. — Гримаса неудовольствия на полном лице Эгифы стремительно перетекла в угодливую улыбку, стоило Матриарху повернуться к ней. — Как прикажет Ваше Милосердие.

— Я действительно немного устала. Пусть сестры примут сегодня всех нуждающихся. — В голосе Джиты Генгейм проступил металл. — Проследи за этим. — Эгифа испуганно втянула голову в плечи, в самом деле, напомнив большую, неуклюжую курицу. — Будет исполнено Ваше Милосердие. — Тяжелой рысью сестра-хозяйка поспешила обратно в госпиталь.

«Он рыжий и голубоглазый», — мысль в мозгу билась как пойманная рыба об лед. — Рыжий и голубоглазый». — Ее зашатало то ли от усталости, то ли от переживаний. Матриарх споткнулась и, наверное, упала, если бы не огромные ладони, осторожно подхватившие ее за плечи. Джита улыбнулась и, не оборачиваясь, прошептала. — Спасибо Арно. — Она уже давно перестала стыдиться перед телохранителем своих слабостей. — Проводи меня в комнату для приемов. Там меня ждет мэтр Гефорт.

При ее приближении Великий Мастер неуклюже опустился на колени. — Ваше Милосердие. — Он поднял голову. Седые волосы обрамляли грубое, словно выстроганное рубанком, лицо. Крупный, с горбинкой нос нависал над толстыми, прекрасной лепки губами. Кустистые брови широким полукругом опускались на большие, нефритовые глаза.