Алексо Тор - Цитадель Теней

- Я - лучший... Я - лучший... Я - лучший...

Впереди показался свет и Хейнет Ган выбрался на поверхность. Тяжело дыша, он огляделся. Ансацу в поле зрения не было.

- Да! Я первый! Я смог! - шиварец вытер стекающую по лицу влагу и обернулся.

В нескольких метрах от него стоял Мастер Сатсугай и беседовал с юным Ансацу. Хоть тот и был младше, но на нем никак не отразилось прошедшее. Казалось, что полоса препятствий для него не более, чем увеселительная прогулка.

Ансацу заметил товарища и робко улыбнулся.

Для гордого Хейнет Гана это было последняя капля. Он бросился на собрата и завязалась драка. Но подчиняемый эмоциям, юноша не мог четко контролировать свои атаки и вскоре был повален на обе лопатки.

- Ты жалок, Хейнет Ган, - грозный Сатсугай навис над проигравшим учеником. - Ты не способен признать своего поражения и быстро теряешь хладнокровие, - старший шиварец поднес клинок к волосам юноши и резким движением обрезал их. - Ты не достоин называться Бесшумным Ходоком.

Хейнет Ган подскочил с земли и бросился прочь. Пробираясь сквозь лес, что окружал лагерь, он выбрался к открытому склону.

- Проклятье! - кричал во все горло шиварец. - Будь все проклято! Пусть вас всех заберет к себе Многоликая Мать и покарает Зеленоокий Отец!

- Хейнет Ган!

Юноша обернулся. Следом за ним из чащи показался Ансацу. Мальчик глубоко дышал, а движение выдавали его волнения.

- Хейнет Ган! - срывающим голосом повторил молодой шиварец. - Прости, Хейнет Ган, я не хотел. Я...

- Ты всегда "не хотел", - передразнил мальчика юноша, - но все они смеются надо мной! Они называют меня жалким и все из-за тебя! Ты, родившейся от неизвестного отца, всегда! Во всем! - схватившись за головы, буквально рычал Хейнет Ган, яростно стуча ногами по земле, - Меня! Превосходишь!

Камень под ногами шиварца осыпался и Хейнет Ган полетел вниз. Ансацу бросился следом и припал к обрыву. Его собрат лежал на одном из выступов, а из его груди торчала острая ветка. Вокруг древесины клубился черный туман, а сам Хейнет Ган был в облике до-во.

Только пробудившейся кагэми поднялся на ноги, осмотрел свои руки и взглянул вверх. На его лице играла безумная улыбка.

- Я - кагэми! Я лучше, чем все они! - смеялся Хейнет Ган. - Они больше не станут тыкать меня в мои неудачи! Теперь ты можешь быть лучшим шиварцем, ведь я кагэми! Я прощаю тебе все прошлые обиды! Прощаю!

- Да, Хейнет Ган. Благодарю тебя, - Ансацу спрятал за спиной руки, на которых исчезали дэне эшекей.

***

- Знаете, Амо, - девочка прекратила петь и тихо заговорила, пытаясь отогнать морок, что клонил ее в сон, - а я уже бывала в пустыне. Не такой дикой, конечно, но была. Мне тогда было лет шесть. У мамы было турне...а вы знаете, что такое турне? Конечно, нет. Турне - это когда кто-то известный путешествует по миру и показывает, какой он крутой. А моя мама была очень крутой. Но вы это и сами знаете, да ведь? - малышка взглянула на шиварца. Мужчина мирно спал. - Но сейчас вы мне об этом не скажете, потому что спите. А вот если бы я заснула, то вы бы кричали по этому поводу. И вообще, в пустыне спать опасно. Мне так говорили люди из отеля. Они всюду сопровождали меня и маму. Однажды даже прокатили на своих верблюдах. А верблюд, это такое большое животное с горбами. Большое-большое. Вон как это.

Маленькая брюнетка дрожащей рукой указала вперед. На горизонте показалось трое огромных зверей, быстро приближающихся к стоянке кагэми. Вскоре т'эрка смогла разглядеть неожиданных гостей. Ими оказались двое фурри, бегущие по бокам от химеры в истинном обличье. На спине Хариты сидел Векс. Кагэми приблизились к девочке.

- Ребята, - улыбнулась малышка, растягивая слова, - а что вы тут делаете?

Не реагируя на слова подруги, Векс, успевший слезть с денром, окатил двух кагэми виа Сацуи водой из бурдюка. Харита же, заметив покраснения на коже т'эрки, что уже распространились на большую часть тела, тут же сорвала с колючего дерева ветку. На изломе выступил белесый сок. Им она смазала губы девочки, заставив затем и зажевать кору. Спустя пару минут, сознание маленькой брюнетки прояснилось.

- Друзья? - малышку немного мутило. - Что вы тут делаете? Как вы нас нашли?

- Мы верррнулись в Цитадель, как только в нашем миррре все утррряслось, - объяснял Гебура, закидывая одну руку шиврца себе на плечо. Хесед сделал тоже самое с другой стороны. - По возвращению мы сразу же пошли искать тебя, но ни Октуш Ширр, ни Октуш Мадлен вас не видели с тех пор, как вы ушли с нами.

- Мы забеспокоились и верррнулись в Зеррркальный Зал, - продолжил за братом Хесед. - Мы вошли в пррроход и верррнулись обррратно на Ду'Тог. Уже оттуда, Харита смогла почувствовать, куда же вас занесло.

- Нам следует покинуть этот мир. Дальнейшее нахождение в нем может привести к нашей гибели, - Векс указал на небо. К трем светилам приближалось четвертое. Тень стала угасать с невероятной скоростью.

- Скорррее! - Гебура открыл проход. Первыми ушли Векс и Харита. Фурри коснулись друг друга лапами и их тела покрыл теневой узор. Черными провалами глаз, Хесед взглянул на малышку:

- Мы не смогли тебя тогда пррровести. Не уверррен, что получится сейчас.

- Зато у меня получится, - облизывая губы, пробормотал Ансацу. - Подойди.

Девочка приблизилась к наставнику. Мужчина убрал руку с плеча Гебуры и взял подопечную под локоть. Тела двух Сацуи запылали дэне эшекей.

Проход сомкнулся за кагэми в тот миг, когда все четыре светила выстроились на небосводе и мир Денром покрылся толщей стекла.

***

Тени раскрыли свои чертоги, выпуская компанию кагэми.

- Мы дома, - вздохнув полной грудью, произнесла т'эрка и посмотрела на друзей. Замешательство читалось на их лицах.

- Почему мы не в Зеррркальном зале? - Хесед аккуратно поставил шиварца на ноги.

Кагэми вышли во внутреннем дворе Цитадели, около одной из стен.

- Может поэтому? - Гебура указал наверх.

Небосвод над головами кагэми переливался различными цветами и содрогался. В некоторых местах были трещины.

***

- Глава 28 -

***

- Что, во имя Госпожи, тут творится? - впервые девочка видела, чтобы ее наставник, был в смятении. Шиварец, так же как и молодые кагэми, с недоумением взирал на Цитадель, что казалась абсолютно чужой.

Пустынный двор лишился привычной живой суеты, давя своей необитаемостью. Не слышались голоса обитателей и тишина эта резала слух, сильнее острого клинка. Даже сам воздух изменился, сжимая легкие, мешая вздохнуть. Все вокруг ощущалось чужим и настороженным. Шерсть на загривках фурри встала дыбом от прокатывающейся по территории энергии. Непроизвольно, друзья встали ближе друг к другу, закрывая спину соседа, занимая оборонительную позицию.