Ольга Романовская - Перстень Мериада

— Тогда понятно. Ей, Клана, греве, греве, джарта даман! Град эрин йозе треб джартес!

Клана снова затрусила по дороге,

— Знаете, Вам повезло, что меня встретили. Тут люди необразованные, языков не знают. Я-то Вас понял только потому, что провёл молодость в предгорьях Симонароки.

— Но Вы родились в Дакире?

— Уж и не знаю! Мои родители пасли в горах овец, часто бывали у дальних родственников в Верне, иногда и меня брали с собой… А потом приехали какие-то чиновники, велели выбирать, быть нам дакирцами или грандванцами. Мы решили записаться дакирцами: наши предки лежат в этой земле.

Впереди послышалось пение. Возница улыбнулся и пояснил, что это заливаются соловьем девушки-ягодницы. Казалось, под их песни и Клана побежала быстрее. Весело позвякивала сбруя; воз легко катился по проселочной дороге.

У брода через ручей Стелла наконец увидела таинственных певиц. Весело размахивая лукошками, они босиком бродили по воде.

В памяти отпечатался отрывок простенькой песенки, слова которой ей затем перевёл пожилой возница.

Стрик гвант, янар,

Дзе ж йоз, мина амар?

Фрез йозе блан радана

Прес деллос иет ограна.

Шорин плер фиан рена

Претакен йозе абавена,

Брент то фрез йозе

Нахту ие заткала мие.

Смеркалось. Солнце косыми лучами падало на дорогу. Волшебный золотистый свет разлился по лесу, заиграл в гриве лошади.

У самой Венеслы свернули на боковую ухабистую дорогу.

Дакирец натянул вожжи:

— Я вздремну немного, а Вы присмотрите за лошадкой. Дальше никуда сворачивать не надо, всё прямо да прямо.

Воспользовавшись потерей бдительности хозяина, Клана попыталась свернуть с дороги, чтобы перехватить пару травинок, но Стелла вовремя наставила её на путь истинный.

Деревня предстала перед глазами вся целиком, за крутой петлёй поворота. Она приютилась на крутом берегу Венеслы, протянувшись вдоль неё единственной улицей, начинавшейся кабачком с комнатами для проезжающих и заканчивавшейся мельницей.

По тропинке, полукольцами опоясавшей берег, мальчишки тащили наверх сети с рыбой — свой дневной улов.

— У меня небольшой дом, сами на голове друг у дружки спим. Так что не обессудьте, я Вас у Бертрама устрою. — Возница проснулся и вернул себе бразды правления.

— А Бертрам — это кто?

— Владелец кабачка.

За разговором они подъехали к неказистому дому, поделенному двумя разными семьями; к одной из них принадлежал хозяин Кланы. Семья у него была большая: два сына, две невестки, вдовая дочка и пять внуков.

Их встретила одна из внучек — загорелая девушка лет четырнадцати — пятнадцати, босоногая, в подобранной до середины икр юбке и светлой домотканой кофте.

— Уже вернулся, дедушка?

— Ты тут посуетись, Илька, Нору подсобить себе возьми или кого другого из домашних. Только чтоб сено через час все на сеновале было!

— Хорошо. А это кто? — Девушка метнула озорной взгляд на принцессу.

— Да по дороге встретил. Пусть мамка метнёт чего-нибудь на стол — мы проголодались.

— У нас как раз картофельные оладьи стынут!

За длинным столом сидели чинно, по правилам старшинства. Стеллу как гостью посадили по правую руку от хозяина. Семья ужинала не в полном составе: сыновья уехали на дальние покосы, а один из внуков ушёл в ночное. Ужин принцессе понравился, да и дареному коню в зубы не смотрят.

На ночь ей постелили под навесом во дворе. Ночи были тёплые, в комнатах душно, поэтому девушка с радостью согласилась переночевать на свежем воздухе, а не у Бертрама. Она прекрасно устроилась на набитом сеном матраце и спокойно проспала бы до утра, если бы посреди ночи её нечаянно не разбудила Илька. Девчонке не спалось, и она решила отнести поесть кузену, коротавшему ночь в компании лошадей, верного пса и костра. Проходя через двор, Илька сослепу споткнулась о соседский забор.

— Кто здесь? — тихо спросила Стелла.

Девочка замерла:

— Я. Только Вы спите!

Вероятно, домашние не одобряли ночных отлучек. Ну, если не хочет, чтобы об этом узнали, никто и не узнает. Принцесса повернулась на другой бок. Сквозь дремоту до неё донеслись приглушённый разговор и возня. Приоткрыв один глаз, девушка подумала, что, наверное, это опять Илька — вернулась и разговаривает с собакой.

Нет, это не была собака.

— Пустите, пустите, я не хочу! — доносился с сеновала голос Ильки. — Да говорю же, не хочу!

Стелла встала. Если ей хочется выспаться, нужно прекратить эту возню. Да, лучше было бы заночевать в кабачке — это не дом, а проходной двор! В прочем, это и есть двор.

Сено шуршало и падало сверху прямо ей под ноги. Может, она не вовремя? Обычно сеновалы облюбовывают на ночь влюблённые. Вернее, любовники. Но если уж они предаются утехам втайне от всех, могли бы заниматься этим гораздо тише — это в их же интересах. А она не намерена всю ночь выслушивать их бурные излияния.

— Да говорю же, я не… — Голос Ильки оборвался на полуслове.

— А чего тут хотеть? Нужно делать. — Теперь говорил мужчина.

Стелле это не понравилось. И этот тон, и протесты девушки. Нужно во всём разобраться, но деликатно. Вдруг это всего лишь одна из любовных игр?

Осторожно взобравшись по лестнице, девушка заглянула на сеновал. Так и есть — парочка! Тёмный субъект за тридцать (на молоденького мальчика даже со спины не похож) и Илька. Только это вовсе не любовные игры — судя по кляпу во рту и брыкающимся девичьим ногам, близость наступила не по обоюдному согласию. А мужчине всё равно — прижал её и наслаждается жизнью.

Под руку принцессе попался кнут, и она без зазрения совести полоснула им по голому заду. Интересно, в деревнях наказывают за порчу незамужних девушек? Или это норма жизни?

Мужчина подпрыгнул и тут же подучил от жертвы в кадык.

— Забери демоны этих девок, совсем распоясались! — Он ухватил Ильку за руку. — Куда собралась? Мы ещё не закончили.

— Это ты за себя говори, Бертрам! Мне сторицей хватило!

— А я вот ещё не распробовал, подходишь ли ты для подавальщицы. Тут ведь всесторонняя проверка нужна, чтобы потом никаких претензий.

— Скотина! — Она вывернулась и схватила вилы. — Вот возьму и продырявлю тебе живот!

— Ну и повесят тебя, дуру! Ты бы не выпендривалась, нечего из себя недотрогу строить! Кого ты там своими криками всполошила? — придерживая штаны, он обернулся. — Это еще кто?

— Наша гостья.

— Шла бы ты, гостья, спать и не мешала другим людям развлекаться. Чего встала, проваливай! А ты, Илька, бросай вилы и иди сюда, если не хочешь, чтобы на завтра вся деревня знала, что тебя заезжий хахаль обрюхатил.