Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

К детям! На моем лице расцвела широкая улыбка. Мои дети, мои дорогие малыши… Их зубки, коленки, носики, доверчивые глазки, Тэл с его первой любовью, Маритта с вечными метаниями «что надеть», хлебосольная кухарка, улыбчивые преподаватели и воспитатели, которых я отбирала лично, долго присматриваясь и придираясь к любой мелочи. Те, кто мне так дорог, кто стал мне родными… Я взглянула на какую-то нервную усмешку Флэя и немного снизила накал моей радости.

— Что-то не так? — спросила я.

— Нет, все хорошо, — он улыбнулся. — Наверное, для тебя это будет лучшим выбором. Я сразу не подумал об этом. Больше исходил из того, что тебе нужно убираться отсюда и решил, что мой дом станет наиболее подходящим вариантом, не смотря на трудности, с которыми связана непривычная для тебя жизнь. Но вчера мне пришло в голову, что есть место, которые быстрей всего излечит твою душу. Тебе всегда было хорошо с детьми, ведь так? И, возможно, там ты… — он на мгновение осекся, но быстро продолжил, — найдешь свое счастье. Ты еще молода и красива, почему нет?

— То есть ты уже не хочешь на мне жениться? — немного нервно хохотнула я, скрывая непонятное смятение.

— Ты мне нравишься, Сафи. Всегда нравилась, но уверенность в то, что ты можешь любить такого человека, как герцог, что можешь поддерживать и одобрять его поступки, заставляло…

— Презирать? — с невеселой улыбкой подсказала я.

— Относиться к тебе предвзято, — вывернулся Флэй и торжествующе улыбнулся, чем вызвал мой негромкий смех. — И там, в парке, когда ты просила о помощи в посещении тюрьмы, я изначально готов был пойти тебе навстречу, потому что ты сама шла мне в руки. Это была возможность сблизиться. А тот допрос… Мне хотелось понять, кто ты, Сафиллина Тиган. И все же я увидел настоящую Сафи не в тот вечер, когда она готова была даже отдаться начальнику дворцовой стражи, лишь бы добиться его согласия. Нет, настоящую Сафи, искреннюю, несчастную, сломленную, я выносил на руках из Грэимора. Тогда я по-настоящему понял, кто ты и понял, что я побег станет для тебя благом, а не мукой. А за эти дни… — мужчина неожиданно весело улыбнулся. — Тарганночка, ты знаешь, что безумно очаровательна, когда вот так старательно и серьезно слушаешь? Ты похожа на маленькую девочку, которой мать объясняет про то, что не стоит ходить с мальчиками в лес до свадьбы.

— Да ну тебя, пустомеля, — усмехнулась я, краснея в одно мгновение. — И на вопрос не ответил, и опять гадостей наговорил.

— Я ответил, — хохот опять сменился улыбкой. — Ты мне нравишься. Я не буду врать, что за пятнадцать лет у меня совсем не было женщин, я взрослый мужчина, и определенные желания у меня имеются, как и у всех. Но я не могу сказать, чтобы после Золи мне кто-то нравился настолько, чтобы я задумался о том, что хочу ввести эту женщину в свой дом.

— Я думала, ты хочешь назвать меня своей только потому, что проявляешь милосердие и, — я замялась.

— И потому, что я одинок, семью надо, детей хочется, и почему бы не ты? — закончил за меня сын Белой Рыси.

— В общем, да, — кивнула я.

— Доля истина в этом есть. Мы оба одиноки, мы оба потеряли своих любимых. Тебе нужен тот, кто сможет позаботиться о тебе, мне нравится о тебе заботиться. Но это не главное. Если исходить из того, что мне хочется иметь жену и детей, то достаточно вернуться домой, мать мне тут же расскажет, кто вырос достойной парой, — он хмыкнул. — Уверен, она каждый год отмечает, кто бы подошел ее дорогому сыну. Но мне близка ты. И ты мне нравишься. Да, я хотел бы, чтобы ты убралась из Таргара вместе со мной. Но так же я понимаю, что там для тебя неведомая земля, неведомая жизнь, к которой ты не приспособлена. Здесь же есть дети, ставшие тебе родными. Я больше не буду даже в шутку называть тебя своей женой. Захочешь ею стать, я буду рад, честно. Захочешь остаться в приюте, отвезу со всеми предосторожностями, затем покину эту землю. Решение принимать только тебе. Думай, тарганночка.

— Какой же ты… — проворчала я, обвиняюще глядя на мужчину. — Для меня все только сложилось… Правда, нравлюсь? — щеки вдруг обдало жаром, и я склонила голову, пряча свое смущение.

Он молчал. Я обернулась, чтобы столкнуться с открытым, но чуть насмешливым взглядом.

— Правда, — кивнул Флэй.

— Как женщина? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, тарганночка, — иронично произнес дикарь. — Пока ты была в мужском костюме, чуть не влюбился. А вот сейчас ты в платье, смотрю и думаю, да вроде ничего особенного. Наверное, все-таки ты мне нравишься, как мужчина.

В этот момент я пожалела, что под рукой нет ничего тяжелого, так и хотелось кинуть в него чем-нибудь за очередную насмешку, и за то, что я вновь стремительно покраснела. Еще больше раздражало то, что выглядела я крайне глупо потому, что совсем запуталась, когда этот человек шутит, а когда говорит серьезно. А еще злилась на себя. Зачем полезла выяснять? Такой замечательный выбор, дети будут счастливы видеть меня, я буду счастлива видеть их. Так зачем мне выяснять, нравлюсь ли я какому-то Флэйри, сыну Годэла, и нравлюсь ли… какая чушь, как женщина? Последнее вообще вышло несусветной глупостью. Я даже не смотрела в сторону своего спутника, знала, что его глаза сейчас искрятся весельем, и от этого жутко хотелось отвесить оплеуху самой себе.

— Благородная тарганна, заканчивайте терзаться, мы подъезжаем в Арли. — Донесся до меня голос Флэя.

Я вскинула голову и посмотрела вперед. В Арли мы собирались впервые за эти дни остановиться на постоялом дворе. На ночь! Я тут же забыла все моральные терзания и даже закусила губу от нетерпения, ожидая, когда, наконец, смогу окунуться в горячую воду и выспаться на простынях, на нормальной постели, на подушке и под одеялом! О-о, боги, как же я соскучилась по всему этому! В приюте тоже будут постели…

— А ты не хочешь остаться со мной в приюте? — спросила я. — Ты ведь уже привык к мягким постелям и лоханям с горячей водой.

— Сафи, ты считаешь, что у меня дома спят головой на камнях, а укрываются шкурой? — насмешливо спросил сын Белой Рыси. — Или, считаешь, что мы вообще не моемся? А может, моемся только летом в реке, а зимой чешемся и благоухаем:

— Проклятье, Флэй, — скривилась я, — я вовсе так не думала!

— Поэтому твои щеки опять напоминают румяные яблоки? — хмыкнул мужчина.

— И все же, — я уже серьезно посмотрела на него.

— Нет, голубка. Я хочу домой, я слишком долго здесь, и слишком соскучился по своей земле, — Флэй перевел взгляд на городские ворота, к которым мы все больше приближались. — Если дадут боги и Духи Пращуров, я скоро смогу покинуть эту землю.

— Но если ты так скучаешь по дому, почему не оставил свою затею? Ведь запал должен был уже давно пройти…