Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

— Ты куда, милый?

— За новыми штанами, — хрипло ответил он и выскочил за дверь.

Хихикнув, я прогнала всякую стыдливость. Во-первых, я уже далеко не девственна, а во-вторых, на озере я уже себя продемонстрировала, хоть и невольно. Раз уж так вышло, что сама просидела в лохани слишком долго, а мой спутник не появлялся достаточно долго, давая мне время закончить омовение, то глупо визжать и строить из себя оскорбленную невинность.

Вытираясь простыней, которую нам выдал хозяин постоялого двора, я подошла к кровати и развернула сверток, даже не сомневаясь, что это мне. Было бы иначе, Флэй сбежал бы вместе со своей приобретением. И вот мое самообладание покинуло меня. Это было нижнее белье. Мужчина купил мне нижнее белье! О, боги, вот это уже стыд…

— Сафи, я могу войти? — спросил мой дикарь.

— Да, — машинально ответила я, все еще пялясь на панталоны, сорочку и чулки.

Флэй вошел, посмотрел на меня и мрачно вопросил:

— Ты издеваешься, да?

— Что? — я растерянно посмотрела на него, затем запахнула простынь и сурово сдвинула брови. — Это что?! — мой палец ткнулся в его покупку.

— Чистая одежда для чистого тела, — он отошел к окну и пожал плечами.

— Но это нижнее белье! Женское! — едва ли не в священным ужасе воскликнула я.

— Разница с мужским бельем мне известна, вроде не перепутал, — мужчина разговаривал со мной, глядя в окно.

— Мужчины не покупают женское белье, это верх неприличия!

— Сафи, вот уж не ожидал от тебя подобных речей, — Флэй даже обернулся, но тут же снова отвернулся к окну. — Ты собираешься одеваться?

— Буду, — буркнула я, берясь за панталоны. — Как ты вообще до этого додумался?

Мужчина устало вздохнул.

— Во-первых, мне хотелось тебя порадовать, — ответил он. — Во-вторых, иначе взять чистое белье негде. Неужели условности для тебя важней собственного комфорта?

— Нет, — ответила я, подходя к нему сзади.

Я осторожно положила ему руки на спину и ощутила, как он едва ощутимо вздрогнул от моего прикосновения. Затем прижалась щекой и прикрыла глаза. Так хотелось почувствовать его. Это было настолько яркая потребность, что я не стала удерживать себя.

— Прости, — почти прошептала я. — И спасибо.

Флэй не ответил. Он все так же смотрел в окно, только мышцы были немного напряжены. Так мы простояли какое-то время, не шевелясь и не разговаривая, пока мой спутник не обернулся ко мне. Его взгляд скользнул по мне сверху вниз, и в темно-карих глазах мелькнуло возмущение.

— Нет, ты смерти моей хочешь от самовозгорания? Я понимаю, что в нижнем белье уже вроде и не голая, но, Сафи… — он многозначительно посмотрел вниз.

Я проследила за его взглядом, и возмущенно стянул шнурок на груди сорочки, который до этого болтался совершенно свободно, демонстрируя большую часть того, что должен прикрывать.

— Подумаешь, какая неженка, — заворчала я. — Ты обещал только один раз испугаться. И это было несколько дней назад.

— Да если бы я еще испугался, — понеслась мне в спину то ли насмешка, то возмущение.

Натянув обратно верхнюю одежду, я с сожалением вздохнула. Ничего, еще немного потерпеть, и я смогу менять одежду ежедневно. Когда я обернулась, Флэй уже стоял у дверей.

— Смените воду, — велел он кому-то невидимому. Затем обернулся ко мне. — Прости, тарганночка, но тебе выходить нельзя. Потому, просто надеюсь на твою воспитанность.

Я закатила глаза и упала на кровать, повернувшись к нему спиной.

— Ты такой стеснительный? — спросила я, рисуя на покрывале пальцем невидимые цветы.

— Нет, просто у меня есть сострадание и совесть, — хмыкнули за спиной. — Не хочу, чтобы потом ты всю жизнь жалела об упущенной возможности… если решишь отправиться в приют, конечно.

Пока две служанки меняли воду в лохани, я так и занималась невидимыми письменами, прислушиваясь к шуткам, которыми напутствовал девушек мой спутник. Шутки были безобидные, девушки хихикали, а я потихоньку закипала. В результате, когда дверь за ними закрылась, я немного подождала, не вернуться ли, и порывисто села на кровати.

— Ой.

Флэй еще не успел полностью раздеться, но я успела увидеть мощную мускулистую спину и верх упругих ягодиц. Мужчина обернулся, скрестил руки на рельефной груди и усмехнулся.

— А вы, тарганна Тиган, однако особа без стыда и совести. То, что без совести, это я понял, пока вы мне ваши формы показывали со всех сторон. Но и стыд вам незнаком, как я вижу. Показывать дальше?

Я тут же отвернулась и затихла, прислушиваясь к отчаянному биению сердца. Смущение? Если только немного. Меня обуревали совсем иные желания. И это настолько оглушило, что я не посмела даже двинуться с места. Лежала, очумело глядя перед собой, и прислушивалась к плеску воды. Если бы дикарь сейчас решил подойти и обнять меня, он бы смог получить намного больше. Но, хвала богам, он не подошел и не обнял.

— Тарганночка, идем гулять, — позвал он, когда закончил с омовением и оделся. — День сегодня чудесный, у нас есть небольшая передышка, так что не будем терять время на этот клоповник.

— Идем, — немного хрипло ответила я и прошла мимо, стараясь даже не глядеть в сторону сына Белой Рыси.

Флэй проводил меня удивленным взглядом и вышел следом. За дверями мой спутник предложил мне руку, и я впервые отказалась. С независимым видом спустилась вниз и сразу подставила лицо прохладному осеннему ветру. Стало немного легче, и, дождавшись Флэя, я сама взяла его под руку, вопросительно взглянув на него:

— Куда идем?

— Куда твои глаза глядят? — спросил он.

— Как не странно, но на тебя, — ответила я. — А твои?

— А мои смотрят туда, — мужчина указал налево. — Правда, все время пытаются почему-то смотреть в твою сторону. И что будем делать?

— Ни тебе, ни мне, прямо, — решила я.

— Справедливо, — улыбнулся мой дикарь.

И это стало еще одним событием моего лучшего дня за последние несколько лет. Пустомеля из Ледигьорда показывал мне город. Никогда еще я не слышала подобного повествования. Про памятник несомненно именитого, но совершенно незнакомого мне тарга, слывшего храбрым воином, как было написано на памятнике, мой спутник сообщил, что это оборжавшийся тролль, которого солнце застало в момент окончания трапезы, и он окаменел. Так же был назван главной достопримечательностью Арли, и все из-за того, что неизвестный нам скульптор почему-то изобразил тарга без прикрас: сутулым и с отменным брюхом. Создавалось впечатление, что он и вправду проглотил что-то непомерное, и теперь живот тянул его вниз. Да и чертами лица походил на тролля, каким его рисовали на гравюрах. Я хохотала над его примечаниями, наслаждалась заходящим осенним солнышком и свежими вафлями, которые купил Флэй.