Богдан Дорошин - Почти герой.

— Гофульц, барон де Рана!

Архимаг некоторое время молчал, мне показалось, что он ментально с кем–то связался.

— Твои заслуги недостаточны, Гофульц, барон де Рана. — Скрип по дереву возобновился. — Этот человек сделал много больше тебя…

Вот так–то! Я видел лютую злобу в глазах Гофульца, но извиняться даже не думал. С ним ничего не случиться, если он постоит на полчаса дольше, а вот со мной…

Я был уже на постаменте, когда в зал вошла пышногрудая женщина и паренек лет четырнадцати. Оба выглядели так, словно все здесь принадлежало им обоим; я обрадовался, что не знаком ни с кем из них. Мать и сын оглядывались, искали, но я развернулся и быстро засеменил через пролом.

Рядом шел архимаг и еще четыре мага, которые, так же как и Дархан, были представлены к награде. Я ошалело наблюдал, как один за другим они исчезают, но когда пришла моя очередь, нисколько не растерялся, и тоже шагнул в большую фиолетовую сферу.

Меня выкинуло так же стремительно, как и засосало внутрь портала. Я был не готов и повалился коленями на пол. Глаза лезли из орбит, а желудок отчетливо промолвил, что его сейчас вывернет.

— С тобой все в порядке, маг Дархан?

Ментальный сигнал. Моя душа ушла в пятки от этих новых ощущений. Мне казалось, что мою черепную коробку вскрыли ножом и туда залетел холодный ветер.

— Со мной все в порядке, — ответил я архимагу, вставая. — Со мной часто такое случается, никогда не привыкну…

Архимаг пожал дряблыми плечами, развернулся и медленным шагом пошел вслед за магами, которые ожидали нас впереди. Я засеменил следом, даже не помышляя о том, чтобы вырваться вперед.

Где я оказался, понятия не имею, но лица до того надменных магов настолько разгладились, что я быстро сообразил что к чему. Это место наверняка было чем–то наподобие храма. Высокие хрустальные колонны, купол крыши и сотни мраморных статуй. Среди них можно было выделить самую огромную, памятник какому–то старцу. Его, старца, мраморное лицо поблекло от времени, а глаза смотрели на собравшихся снизу. Немного запоздало я отметил, что из роговиц, вниз по щекам стекает вода. Неужели маги молятся фонтану?

«Неплохо–неплохо, — иронично подумал я, но быстро пересмотрел свое суждение, так как архимаг припал на одно колено. К чему такая почтительность? — Или это не фонтан?»

Я растерялся, смотря по сторонам, пытаясь понять, что мне делать. Другие маги просто стояли, низко склонив головы. Я сделал так же. Мое лицо вытянулось, и каждый бы поверил, что я молился этой статуе всю свою сознательную жизнь.

Отмолившись, архимаг встал и шаркающей походкой покинул нас, отправляясь назад к порталу. Остались только я и четыре мага, которые пристально глядели на статую, не делая лишних движений. Осмелев, я начал осматриваться…

Но выходов я не видел. Это была цельная пещера, где все пространство занимал плачущий старец и статуи поменьше. Я заглянул ему в глаза и…

Заиграла музыка. Неожиданная и непонятная, но мне она почему–то понравилась. Размеренная, приятная, словно кто–то нежно играл на струнах моей души, вырывая самую лучшую мелодию из моего сердца наружу.

Я подошел ближе к статуе и музыка сделалась громче. Мне показалось, что я начал различать слова, а значит нужно еще сделать несколько шагов вперед. Боковым зрением я заметил, как у одного из магов расширились от удивления глаза, а потом он схватился за глаз и упал на колени, но разве это может мне помешать? Сейчас я услышу самое главное…

«Стой».

Ментальный сигнал, но иной, совершенно не похожий на недавний контакт с архимагом. Интуитивно я понял, что принцип связи другой. Импульс посылает не чей–то мозг, а отражение моего собственного.

Да, именно так. Пока я смотрю на Глаза и Слезы, я в состоянии понять Бога через себя.

«Почему ты здесь?» — ко мне обратился вулкан.

— Не знаю, — в голос ответил я.

Мне казалось, что я шел вперед, но неосязаемая преграда не давала телу двигаться. Я продолжал попытки, но результата они не приносили.

«Почему ты здесь? — повторил вопрос, грохочущий водопад. — Разве это место не для избранных?».

Что за бред? Я ничем не хуже остальных, а в чем–то может и лучше! Но для своей же безопасности нужно быть осторожным.

— Я… избранный?

«Нет!! — шквальной ответ урагана, от которого я чуть не упал. — Зачем ты здесь?».

— Я избранный! — не мой, чей–то другой крик разлетелся по белой пещере, а эхо вторило ему несколько раз.

«Возможно, — пророкотало, наконец, землетрясение. — А возможно и нет. Чем докажешь, что достоин?».

— Я разделю с тобой твои слезы. — Произнесли непослушные губы, словно и не я ними управлял.

«Ты сможешь? Никто не в состоянии разделить мою ношу!». — Возразила молния и практически осязаемая боль разрезала меня напополам.

Выпучив глаза, я свалился на одно колено, но что такое боль по сравнению со злобой? Мои глаза, наливаясь кровью, яростно расширились. Я все еще смотрел на две стекающие по каменным щекам полоски.

— Я смогу!

«Нет, не сможешь». — Повторило цунами и я вновь оказался на земле.

Пол был чудовищно гладким и холодным. В голове звенело от шума всех стихий, глаза затопило темнотой. Но я все равно видел Слезы Бога.

«Ты не можешь меня остановить! Я знаю, что могу… могу… могу…». — Я даже не заметил, что с моих губ не сорвалось ни звука.

Никто больше не отвечал. Я решил не вставать, отдавшись на милость холодному полу и ментальному истощению. Мозг горел и думать было больно, но вскоре я вновь услышал гул водопада:

«Встань. Можешь подойти ближе. Ты не такой как все, кто приходил до тебя. У тебя нет стен, и нет фундамента, нет крыши и нет абсолютно никакого желания. Ты — другой. Подойди».

Встать было сложно, и я не помню, как это сделал. Не запомнил я и то, как подошел к нише, куда стекали «слезы», оперся на нее руками. Стоял некоторое время, совершенно не думая ни о чем. Я истощил свой запас мыслей не только на сегодня, но и на всю жизнь.

«Чего ты ждешь, Другой?».

Руки в локтях задрожали и я не мог уже удерживать тело. Голова сама собой наклонилась к золотой нише и я стал пить. Жадно, быстро… и с сожалением. Ледяная вода растекалась по моему телу, быстро сменяясь горячим огнем, зажегшимся у меня внутри. Колючий ветер забирался в каждую пору, а песок и земля забили глаза, нос и рот.

Я пил и не мог остановиться, с каждым глотком вбирая все больше и больше неведомой доселе силы. Это было похоже на вчерашний поцелуй. Я почувствовал себя горой, на чьей вершине веками лежат снега, почувствовал ураганом, летящим на встречу диким холмам, вулканом — чье извержение унесет с собой жизни целого города; подземным толчком, от которого канет в никуда весь континент. Я почувствовал всю силу и мудрость мира, который раньше возвышался надо мной…