Эртомикон: Энеральд Гаргонов (СИ) - "Borokudo"

Мы втроем, к нам ещё частенько заглядывал Бог огня, приятно и много общались, помню, как вода залила под иву, и мы все вычерпывали её недавно изготовленной деревянной посудой. В один из таких дней, я, крутя в руках отсоединенный правый клинок, с помощью которого занимался резьбой по дереву, я у них спросил: — Может из ивы получится добыть сок, как из березы?

Полая палка и затычка. Этого было вполне достаточно чтобы проверить. Я проковырял дырку в иве и вставил в нее “кран”, чуть ниже прикрепил деревянную тарелку, чтобы весь сок стекал в нее.

За день можно набрать белой воды на целый гранёный стакан.

Я, для начала, решил поэкспериментировать с густой, вязкой с бальзамический ароматом жидкостью.

Выяснилось, что при кипячении на её поверхности выделяется воск, он в будущем пойдёт на изготовление свечей и жевательной резинки. Также она хорошо смешивается с водой, при этом, не сворачиваясь, на вкус — сладковата.

— Интересно, что ты за дерево такое, по виду ива, а по соку молочное дерево галактодендрон. Может ты к тому же съедобная? — странные мысли начали преследовать меня, но после употребления молочка, я ощутил на себе побочный эффект — эйфория. Закусить решил корой.

— От ивовой коры нет болезни головы. Чай, не химия какая. Чай, природные дары!

Так я подсел на сок молочной ивы.

Глава 5. Любишь медок — люби и холодок

Глава 5. Любишь медок — люби и холодок…

После налаживания какого-никакого, но стабильного притока воды, мяса, шкур и перьев, я обезопасил местность вокруг молочной ивы, нарыл волчьих ям, навтыкал везде кольев и наплёл верёвки из коры молодых деревьев. Смастерил простенькие солнечные часы, две палки воткнутые в землю, образующие прямоугольный треугольник. Полезность палочек сводилась к пониманию времени захода солнца. Удалось подсчитать продолжительность суток, получилось почти двадцать девять часов, принял за тридцать.

Для защиты на ближней дистанции я использовал левый клинок богомола, разобрав и вытащив из предплечья правый, я сделал копье-меч похожее на глефу и назвал его Гуань дао, не пропадать же такому имени генерала всех оружий, может потом нацеплю вымпел на него какой или хоругвь, и стану императором с гаремом.

— Что ты смотришь на меня? Да-да, знаю, нацепил твою башку на палку и теперь сижу болтаю сам с собой. А вот нехер было нападать на меня ночью близ моего же дома, ты же сам насадился на мои колья. Скажи спасибо, что я из-за своего врожденного благородства тебя добил.

Обхватив руками трофей, сказал: — Давай, леопардик, открой ротик… — Спа-ши-бо, — продолжил я гладить одной рукой отрубленную голову, а второй жарить мясо моего слушателя.

— Ты, к тому же жесткий, невкусный, как и вся дичь до тебя, — засокрушался я. — Хотя неееет, змейки ничего так.

— Кхм. Так вот, жертва, слушай дальше.

Потребность в оружии дальнего боя я решил с помощью дротиков.

Длинные, около двух метров, и легкие, не больше трети килграмма, метательные копья обеспечивали максимальные дальность и точность броска, для увеличения характеристик я часто использовал их с копьеметалкой.

Одно дело, когда я кидаю рукой, которая задаёт поворот копья, и оно будет обязательно кувыркаться, и совсем другое дело, когда копьеметалка зацепляется за кончик копья и метает ровненько туда, куда нужно. Осталось только наловчиться. К тому же, копьеметалка удлиняет руку, и сила броска тоже увеличивается, а это очень важно, ведь нужно не только палку добросить, чтобы она стукнула кому-то по спине, но и чтобы жертва была пробита насквозь и окочурилась, ради мяска на костре.

У такого рода метательных копий был существенный недостаток — плохая пробиваемость, поэтому я носил с собой и легкие и тяжелые. Первый вид я способен кинуть почти на сорок шагов, второй, лишь на двадцать пять. На охоте приходилось выбирать между дальностью и пробитием. Я даже сделал сумку для копий, в нее с удобством помещалось по два легких и тяжелых копья.

Интересно, я прав, или мои суждения о пробиваемости — полная чушь? Так или иначе, мне спокойней использовать два вида копий, разнообразие помогло мне обрести душевное спокойствие. К тому же, хер сделаешь одинаковые копья.

Провозившись с разделкой, неожиданно прилетевшей в мои руки туши, и проговорив с ней же, я лег спать ближе к рассвету.

— К-шш-щщ, — в полдень разбудило меня шипение у уха. Это был Тугарин. Мой домашний питомец, мордоворот, каких непросто найти.

Полметра бурой шерсти с ехидным видом взирало на меня и требовало жрать. Лично мне зверек напоминал гоблина. Только необычно преданного и умного, и прожорливого. И с мягкой пушистой шерсткой, как будто кто-то постоянно наводит лоск.

А ведь где-то бегает его брат, Алеша, которого я при первой встрече чуть не убил. Тогда меня чуть самого медведь не убил.

Помнится, медведь долго ходил за мной. Он всегда был рядом. Вернее, не он сам, а его следы, то тут, то там, размером с дно от пятилитровой банки. И каждый раз — свежие. Собравшись с духом, я решил: надо убивать. Убивать так, чтобы потом можно было снять его шкуру и сделать себе красивый теплый плащ. А то здешние ночи, последнее время, бывают весьма холодными. Но мечтать о роскошной одежде одно, а тут другое.

Я взял за правило каждый день делать петлю вокруг молочной ивы, прежде чем куда-то идти. Через две недели, лёжка прямо напротив входа.

Тогда я не знал, кто открыл охоту на меня. Сперва начал изучать повадки зверя, как он за мной ходит, как примерно выглядит.

Прикинув язык к носу, понял, что есть несколько мест, где он, если идёт за мной по одной дорожке, должен быть виден с другой. К примеру, я сперва прохожу вполсклона, а потом под гребнем. И с этой тропы под гребнем должен видеть тропу вполсклона. Но ведь это всё время ходить надо, а с каждым днем ходить всё страшней. И так уже один раз чуть медведи не убили. А Веню таки достали.

Следующие несколько дней я потратил на приготовления, попытался даже сделать щит, но ничего особо путного не вышло, тогда решил просто подготовить ловушку. Яму, да побольше, в нее загнать жертву, а потом сверху накинутся и клинком богомола, вместе с Гуань Дао, умертвить.

Урон, который я при этом получу, меня не особо волновал, так как, к тому времени, я уже полностью освоил прямой контроль большинства основных аугментаций, а самое главное — наниты. С их помощью я чуть ли не бессмертный. Потеря крови — плевать. Разорванная кожа и мягкие ткани — плавать, если не тронуто пузо, а его я защитил с помощью подкожной брони из нанитов и закрыл толстенным нагрудником из кожи и местного особо прочного дерева. В теории, даже если мне оторвут руку, сделав всё сразу, то смогу прирастить конечность обратно. Самое же главное — это не потерять сознание, потеряю — не смогу поддерживать функциональность нанитов, а значит, я труп.

С новым днём, сперва решил расширить уже имеющуюся волчью яму, но вырыть достаточного объема западню мне оказалось не по силам. Зажать огромную тушу между сваленных деревьев и камней — рискованно. Поэтому думал о том, чтобы сделать решетку из палок, на нее насадить множество кольев, подвесить за какой-нибудь сук и положить под ловушку приманку. Сотни острых деревяшек в теле должны дать мне время на его убийство.

Сделав петлю вокруг молочной ивы, после полудня я решил пойти присмотреть подходящее место, через час поисков, недалеко от себя, услышал хруст костей и увидел шевеление кустов. Молниеносное решение — бежать, бежать по направлению к лагерю, по пути есть достаточно открытая местность, свободная от деревьев и сучков. Не хочу чтобы трагедия случилась со мной, а не со зверем.

Я показал хищнику свой страх, одновременно спрятав за собой Гуань Дао, чтоб воспользоваться им в нужный момент. Медведь не должен его видеть ни в коем случае, иначе я его могу спугнуть.

Выбежав на открытое пространство, я обернулся, шагах в двадцати был ОН. Я сжал покрепче Гуань Дао, на данных момент исполнявшего роль рогатины.