Андрей Астахов - Рунная птица Джейр

      - Где Гариан? - крикнул император.

      - Государь, я предупреждал, что противостоящее нам зло слишком сильно, - верховный инквизитор вышел в круг света от ламп. - Наши враги вызвали из неназываемого мира Морозные тени, чтобы уничтожить нас.

      - Моего кузена, Гариан, ранили не тени, - медленно, со злобой в голосе ответил Артон. - Его пытался убить твой слуга. Это видели охранявшие покои гвардейцы и керлы правителя Йора, и я своими глазами видел его труп с ножом в руке. Твой слуга вошел и ударил Ателлу ножом. Ты можешь это объяснить?

      - Могу. Я послал Сарина передать вашему кузену, что в Йорхолме оставаться опасно. Демонские духи вселились этой ночью во многих людей. Наверняка, и мой слуга оказался одержимым. Демоны, насланные язычниками, завладели им, как и телами сотен других несчастных. Нынче ночью я потерял половину собратьев. Великий заклинатель Госсен тоже мертв. Я сам чудом остался в живых, но это не радует меня. Моя вина велика - я должен был предвидеть это.

      - Хватит! - крикнул в ярости Артон. - Мне не нужны твои покаяния, Гариан. Мне нужны объяснения.

      - Помните, государь, я говорил вам, что как только весть о приходе императорской армии разнесется по всему Йору, язычники силой черного колдовства попытаются остановить нас. То, что случилось этой ночью, ясно говорит - они уже проникли в святилище птицы и пробудили великое зло.

      - О какой птице речь, Гариан?

      - О птице нового дня, рунной птице Джейр, некогда созданной Творцом. В конце времен птица должна ожить и спеть свою песню, и мир будет спасен, - Гариан вытер ладонью выступивший на лбу пот. - Захватив святилище, язычники приближают конец света, о котором написано в их богомерзких пророчествах. Лишь Спаситель может их остановить. Вы, ваше величество.

      - Как я ненавижу эти разговоры о пророчествах! - Артон в ярости хлопнул ладонью по столу. - Сегодня ночью мы потеряли десятки воинов. Мой кузен тяжело ранен и может умереть. Мои солдаты дрались друг с другом, Гариан! Что я должен делать, говори!

      - Идти к Ледяному Клыку и занять святилище, - ответил инквизитор. - Отомстить за сегодняшнее унижение и покончить с бесовщиной, терзающей ваши земли.

       Артон посмотрел на Луллу. Наместник заснул - подействовал сонный порошок, который добавили ему в питье. Усыпив Луллу, лекари готовили операцию: один уже отмыл куском смоченной в уксусе корпии раненную руку от сгустков крови и теперь перетягивал ее жгутом, второй раскладывал на чистой холстине серебряные и бронзовые инструменты. Император представил себе, как это все будет выглядеть, и почувствовал тошноту.

      - Ты сказал, что это будет твоя война, Гариан, - процедил он сквозь зубы, не глядя на инквизитора. - Почему же ты допустил такое?

      - Я торопил ваше величество, но вы не слушали меня, и враг опередил нас, - дерзко ответил глава Серых братьев. - Мы должны ответить ударом на удар. Немедленно.

      - Значит, это я виноват в том, что случилось? - Артон почувствовал, как им овладевает новая волна гнева. - Не много ли ты на себя берешь, монах?

      - Я действую по воле Божьей! - выпалил Гариан. - Нет воли выше Его воли!

      - И ты решил, что можешь говорить от Его имени и приказывать мне? - Император сжал кулаки, сделал шаг к Гариану, и тот попятился, увидев, как исказилось лицо Артона. - Я знаю, что ты лжешь. Я не верю тебе, Гариан.

      - Не верить мне, значит, не верить Господу! - выкрикнул инквизитор.

      - Ложь, - Артон сделал еще шаг и ударил Гариана.

       Удар разбил инквизитору нос, и кровь хлынула на серую сутану. Гариан всхлипнул, отшатнулся, уворачиваясь от нового удара, и Артон промахнулся - попал не в лицо, в грудь инквизитора, прямо по торбе, в которой лежала филактерия с эликсиром Маро. Хрупкий хрусталь разбился, Черный нектар немедленно превратился в плотный тяжелый пар, мгновенно наполнивший шатер Луллы, вырвался черными туманными змеями наружу, окутывая собравшихся на форуме воинов, останавливая сердца и прерывая вопли ужаса, накрывая смертоносной пеленой весь имперский лагерь.

       Огромный бурый медведь, встав на краю обрыва, смотрел вниз, на окружающие Ледяной Клык заснеженные горы, на темнеющие внизу, в горных долинах леса, на узкую дорогу, что вилась по склонам пика. Смотрел и слушал ночь, звенящую морозом, время от времени глухо ворча, будто разговаривая с окружающим его ледяным безмолвием.

       А потом подул ветер. Несильный, несущий иней, осевший на шкуре медведя. И медведь зарычал. В глазах его вспыхнули зеленые огоньки, и зверь, повернувшись к обрыву спиной, побежал к самой вершине Ледяного Клыка - туда, где из вечных снегов и толщи тысячелетнего ледника торчали полуразрушенные стены неведомо кем и когда построенной крепости, едва различимые в плотном светящемся тумане.

       Войдя в туман, медведь обернулся крепким стариком с заплетенными в две косы белоснежными волосами и янтарными глазами. Старик вошел в ворота крепости, пересек двор, превращенный в воинский лагерь. Здесь, в древнем храме птицы, теперь горели костры и стояли шатры из звериных шкур. Тут собрались в эти дни со всей империи все немногие оставшиеся в живых охотники и боевые маги Митары. Молодые и старые, совсем еще неопытные и прошедшие десятки сражений с нежитью. Они приветствовали старика, и он отвечал им. Глядел им в глаза и понимал, как мало у святилища защитников - всего несколько десятков воителей против многотысячной императорской армии, против необоримой мощи Черных всадников. Миновав двор, он спустился в древний ход, ведущий в расположенный под руинами храм. Он уверенно шел по лишенным света переходам, мимо циклопических столбов белого известняка и черного кварца, изъеденных подземными водами и временем, мимо древних стел и рельефов, покрытых полуистертыми письменами - его глаза прекрасно видели в темноте. За последним коридором открылся гигантский вырубленный в камне зал, полный пурпурного сияния. Одну из стен зала занимала испещренная бейанскими письменами стена, к которой вели широкие ступени, окаймленные каменными дугообразными перилами, похожими на раскрытые в объятия руки. Внизу, у начала лестницы, стояли две охотничьих юрты, а между ними на бронзовой подставке сиял звездой Духов Камень. Это его свечение наполняло зал. Стоящие вокруг него люди - две женщины и двое мужчин, - повернулись к старику.

      - Их стало шестеро, - сказал старик, подойдя ближе.

      - Но как же так, Бьеран? - с недоумением спросила зеленоглазая женщина. - Сестра Сигран сказала нам, что бастард герцога Маларда в Оплоте, и ему ничто не угрожает.