Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — виконт

Он уловил изменение в моем голосе, чуть-чуть улыбнулся, но не стал дожимать, а в глазах вроде бы появилась некоторая вселенская грусть.

— Увы, — сказал он сочувствующе, — вам легче, вы — верующий. Вам неважно, что и как на самом деле. Я бы тоже хотел, чтобы зверя в человеке можно было удушить в одно прикосновение. Но вы же видите, сэр Ричард: законного короля сместили грубо, силой, несправедливо. Сместил мелкий интриган, а подлый народ волнуется только о зрелищах, не отменили бы!

Я посматривал с подозрением, когда же заговорит о Темных Пятнах, не выдержал, спросил напрямик:

— Думаю, хотите сказать что-то насчет Темных Пятен?

Он вскинул и вторую бровь, лицо вытянулось еще больше.

— Почему вдруг?

— Да я одно малость распотрошил, — объяснил я со злорадством. — Разрушил Темную Церковь сатанистов, а без нее и само Пятно уже и не Пятно вовсе…

Сатана поморщился.

— Дорогой Ричард, я как-то уже говорил вам, что к Темным Пятнам я не имею никакого отношения. А теперь, раз уж вы меня подозреваете в связях, как вы деликатно намекнули, с Темной Церковью, то скажу честно и откровенно: даже смешно думать, будто меня такие глупости интересуют.

Я сказал обвиняюще:

— Но ведь Темные клянутся вашим именем!

— И что? — спросил он с интересом. — Если кто-то где-то зарежет ребенка и скажет, что действовал в интересах сэра Ричарда Длинные Руки, судья должен сразу же тащить вас в тюрьму?.. Дорогой Ричард, меня абсолютно не интересует та церковь. Темная, как они называют, или Светлая. Или в полосочку. И всякие там сатанисты, как они себя зовут. Вы же знаете, я за развитие наук и за просвещение, а церкви… неважно, белые или темные, — за слепую веру. Тут уж неважно, за кого они. Более того, скажу самую крамольную вещь…

Он взглянул испытующе. Я кивнул.

— Не решаетесь?

Улыбка пробежала по его красиво очерченным губам.

— Боюсь, вас шокирует.

— Меня? — удивился я. — Я видывал такое, что даже вас бы обшокировало с головы до копыт. Несмотря на весь ваш сатанизм. А я продолжал пить чай с вареньем.

Он покачал головой.

— Снова удивляете? Так вот, даже мой основной оппонент, который все построил на краеугольном камне слепой веры, даже он вряд ли слушает, что говорят о нем в церквях! В «его» церквях. И вряд ли принимает их как «свои».

Улыбочка ехидная, как же иначе, вот щас либо грохнусь на пол и помру от кощунства, а если организмом покрепче, то с пеной у рта буду доказывать, что Господь — свят, что церковь — его детище, что у него нет других забот, как только говорить с народом через попов.

— Ну, — сказал я туповато, — дальше. Или это все?

Он всмотрелся так, словно не верил, что я все понял, а когда убедился, что мне как с гуся вода, вздрогнул, глаза расширились.

— Вам мало?

— Ну и что, — повторил я, — что с того? Да, церковь — инструментарий людей, а не Бога. И в то же время — это путь к Богу. Путь через раздувание в огонек той искры, что заложил Бог. Или эволюция, какая на хрен разница? В смысле какая разница, как назовем? Я не то что предполагаю, я даже уверен, что Бог совсем не то нам уготовил, что думаем сами, и даже совсем не то, о чем распинается церковь. Мало ли что она говорит… в данный исторический момент мракобесия. Говорить нужно то, к чему существо готово. Что может воспринять. Говорить как детям, что мечтают стать, глядя на отца, плотниками или сапожниками, а отец для них уже отковал мечи, а для девочек загодя шьют свадебные платья… но пока помалкивают. Девочки не знают, что такое месячный цикл, а мальчики не знают, что однажды наступит период половой зрелости и весь мир изменится.

Он слушал внимательно, очень серьезно. Мне показалось, что в глубоко запавших глазах мелькнуло такое же глубокое уважение.

— Очень мудро. Как вы можете быть рыцарем, сэр Ричард? Вы же понимаете, что человек — тупой и грязный скот. Даже в рыцарских схватках побеждает тот, у кого больше боевых приемов, в том числе и удары ниже пояса, удары в спину, удары по лежачему, по сдавшемуся… если это предпочтительнее, чем брать в плен. А такое почти неизвестное на Севере оружие, как грязный слушок? Оболгать, опорочить? Поставить противника в положение, когда вынужден постоянно оправдываться? Это пострашнее удара двуручным мечом!

Я невольно передернул плечами.

— Не спорю, рост грязных приемов находится в прямой зависимости от уровня цивилизации. Все понимаю. В рыцарском мире почти не понимают, что и это оружие. А если кто и пытается применить, того топят в нужнике общественного презрения… Но мне больше нравится мир, где правит слово чести, чем мир, заполненный адвокатами. Я верю в Бога, и, надеюсь, он верит в меня.

Он грустно улыбнулся, левая бровь вновь приподнялась, образовав острую арку, из-за чего лицо приняло совсем уж сатанинское выражение… если можно такое брякнуть в отношении Сатаны.

— Потому вы не утерпели и ввязались в нечто помимо турнира? Как говорится, к концу сказки добро победило разум?

— Догадываюсь, — сказал я осторожно, — что на Юге… не так. Полагаю, что там слово ничего не стоит, а в цене адвокаты… верно? Там нет таких понятий, как верность… хоть королю, хоть идеалам, хоть слову или женщине… а есть только личные интересы. Я не скажу, что у вас там одна мерзость, однако… я люблю и понимаю этот мир. И я верен слову, потому что здесь слово держат даже злодеи, я добровольно не выхожу за рамки правил и ограничений, потому что…

Я беспомощно умолк, слова не шли, забрался слишком в дебри этики, а я ведь из поколения, которому на все насрать, я сам высмеивал тех старых пердунов, что пытались с нами говорить вот таким языком, и сейчас застыл враскорячку с ногами на краях раздвигающейся в земле пропасти.

Он смотрел с сочувствием, как великий мудрец, все познавший и уже понявший, что все дерьмо, кроме пчел, да и пчелы вообще-то тоже, а я открывал и закрывал рот, как рыба на разделочном столе.

— Сегодня последний день турнира, — напомнил он. — Разыгрывается Золотой Шлем. Желаю удачи!

На этот раз на камне слегка завихрилась пыль, я даже успел заметить, как дрогнул воздух. Зайчик ударил в землю копытом, я вздохнул и пустил вскачь, но он понесся с холма таким неистовым аллюром, что я сразу начал придерживать, переводя на обычный галоп. У меня конь, просто крупный конь.

Глава 11

Он поможет, стучало в голове тягостное, завоевать Золотой Шлем. Я сам стремлюсь получить этот самый пропуск на Юг, в резиденцию самого императора, но уж очень не хочется получать его с помощью Сатаны… Однако и сам не вижу, как обойти, Золотой Шлем мне нужнее, чем любому из этих рыцарей…