Ольга Связина - В погоне за мечтой

– Как же она меня подставила? – заинтересовался любимый… И еще кое-чем, что поближе.

– Нажаловалась Орлетте, будто ты ее оскорбил и опозорил. Теперь та, как честный рыцарь, должна с тобой разобраться по-мужски – но, как честный человек, чувствует какой-то подвох, вот и прячется в моей комнате.

– От Радославы?

– От тебя, балда! Такие оскорбления смывают только кровью. А ты мне нужен целым и невредимым!

– Сама ты глупенькая – я ведь могу выставить от своего имени другого бойца.

– У меня на этот счет появилась одна идея…

– Похоже, ты неровно дышишь к Лаврентию – я тоже начинаю ревновать!

– Ну что ты, право! Я никому смерти не желаю, даже ему.

– Вовсе не обязательно драться до смерти. – Король поспешил просветить меня по части правил рыцарских поединков. – Достаточно первой крови. Кто нанесет своему противнику хотя бы легкое ранение – тот и прав. Если только оскорбление было очень тяжким, или поединщик полезет на рожон…

– Не вижу логики!

Любимый вздохнул, удрученный моей необразованностью:

– Считается, что бог на стороне того, кто первым пустит противнику кровь: направляет руку, отводит удар… Наверное, отец рассказывал твоей подружке о старых правилах рыцарских боев, когда действительно дрались насмерть.

– Ты у меня такой умный!

– Что есть, то есть, – скромно потупился мой мужчина.

– Так когда устроим рыцарский турнир?

– Эй! Этого я не говорил!

Скрип двери заставил Володю отреагировать моментально: я и пикнуть не успела, как оказалась под столом. Лежа спиной на широкой мужниной ладони, а согнутыми ногами цепляясь за его колени, я чувствовала себя, как жертва циркового гипнотизера – то есть, при всей кажущейся неудобности позы, вполне комфортно.

Короткий разговор, хлопнувшая дверь – и склонившееся лицо любимого:

– Ну, что – просим пощады?

Вот змей – знает ведь, что в корсете мне ни за что самой не подняться!

– А-а-а! Откуплюсь, чем только пожелаешь!

– Вот это другой разговор!

– Осторожно, помнешь! – Я высвободила руку с уже изрядно пожамканными документами.

– Что это? – заинтересовался неукротимый зубробизон.

Вот и говори после этого, что целеустремленного мужчину ничем от дела не отвлечь – можно, и еще как! Сперва глянул одним глазом, да так и вчитался, не оттащить.

– Ах, змей!

– Мама! – Широкая многослойная юбка парашют, конечно, не заменит – но падение с высоты стула все-таки смягчила.

– Прости, родная! – Раскаиваясь, король становился похож на большого плюшевого медведя.

– С чего вдруг такая спешка?

– Да ведь это же он только что заходил!

Рывком поставив меня на ноги, любимый бросился к двери.

– Не пущу! – Гепардовым прыжком я бросилась наперерез. – На что способен этот злодей, если почувствует себя загнанным в угол?!

– Хорошо-хорошо, я не буду брать «злодея» в одиночку, – усмехнулся он. – Позову с собой стражников… Может, хоть пятеро заслонят меня от распоясавшегося бандита?

– Можно с тобой? – Я чувствовала в его словах какую-то иронию, но совершенно не понимала ее причины.

– Поприсутствуй. Только держись позади.

Арест важного сановника и государственного преступника с говорящей фамилией Волков превратился в настоящий фарс: увидев подсунутый ему под самый нос обличающий документ, тот задрожал мелкой дрожью и закатил глаза, явно намереваясь упасть в обморок.

– В пыточную! – коротко приказал король.

Хрюкнув, вельможа кулем повалился на каменные плиты пола. Хотя доказательств вины для средневекового судопроизводства было предостаточно, мне стало жаль рафинированного аристократа, тщательно завивающего остатки жалкой растительности вокруг выстриженной дикими козами полянки на темечке. Он каждый месяц покупал у меня два кусочка мыла, чутко отслеживая все новинки! Невозможно поверить, что этот гениальный актер, всегда глядящий влажными глазами, будто готовый расплакаться в любую минуту, на самом деле вынашивал план моего зверского убийства!

– Может, не надо сразу в пыточную? – Я всем телом повисла на сурово согнутом королевском локте. – Может, он и так все расскажет?

Тактика «злой полицейский – добрый полицейский» оправдала себя на все сто. Разве что любимый играть в эту игру не желал, торопясь поскорее подвергнуть пойманного преступника заслуженной каре – но уступил перед моим умоляющим взглядом.

– Расскажу! Все расскажу! – горячо заверил «злодей», в озероподобных глазках которого плескалась и шумно била хвостом большая человеческая благодарность.

– А ну, змей, признаешь ли ты, что злоумышлял против госпожи придворной королевской чародейки?!

Король так насупил брови, что даже у стражников души ушли в пятки. Я с восхищением смотрела на сурового мужа, сановник же позеленел и снова затрясся:

– Я-а-а-а… Й-а-а-а!.. а… а…

– Ты, ты!

– Ве… ве… в-в-ве…

– В пыточную!

– Нет! – внезапно будто обретя второе дыхание, вельможа рванулся в руках не ожидавших такой прыти стражников, и высвободился из захвата железных пальцев. Но не бросился бежать, а упал на колени и принялся целовать край длинной юбки моего платья. – Нет! Поверьте, госпожа, я тут ни при чем! Это не я! Я тут ни при чем!!

– Слизняк, – припечатал король. – В темницу его – пусть остынет, а то ишь, как разошелся.

– Не верьте им, госпожа чародейка! – кричал Волков… не помню, как его по имени, уводимый во тьму и холод тюремной камеры рослыми солдатами. – Я ничего против вас не замышлял! Я не мог! Я вас люблю!

Кто бы мог подумать, что под прикрытием блестящей лысины бьется пылкое сердце.

– Как-то не верится, что это он.

– Почему?

– Ну… Женская интуиция.

– Или обыкновенная бабская жалость!

– Да ты просто ревнуешь! – я едва не задохнулась от возмущения.

– А ты сразу и растаяла!

Только понимание, что эти обидные слова продиктованы не сердцем, а тревогой за мою жизнь, позволило мне устоять перед соблазном превратить перепалку в полноценную семейную ссору:

– Я всегда таю, когда ты рядом! – Теперь усыпить бдительность противника, а затем внезапно атаковать, когда он расслабится и потеряет способность к сопротивлению. – Но все-таки не пытай его пока!

– Ты делаешь со мной все, что захочешь! – укоризненно заметил самодержец. Лукавая искорка в глазах говорила, что он лучше всех разгадал мою «хитрость», но не сердится.

– Я же ведьма! Погоди хотя бы, пока мы вернемся из отпуска.

– А что изменится? Ведь под письмом – его печать!

– И все же это как-то не вяжется: создать такие сложные, многоходовые комбинации, подставить невинного эльфа, через третьи руки подсунув ему черную книгу… Из осторожности не подписать письмо собственным именем – и шлепнуть печать, которую знает каждая собака!