Наталья Кузнецова - Ведьма 2000
«Всего лишь игра света» — решила она и пошла далее.
Преодолев последний отрезок своего пути, минув библиотеку, девушка остановилась перед дверью в свою старую комнату, чувствуя, как в сухом горле мгновенно образовался ком, а сердце, закованное в камень, тяжело перевернулось в груди. Она ощущала себя практически так же, как и полгода назад, когда, подчинившись интуиции, пришла сюда, чтобы затем окунуться в разрушительное море отчаяния и горя. Только теперь такое не могло повториться, так как не было причины, способной разбудить столь сильные эмоции. Так что после некоторого колебания, загнав гнетущие воспоминая в дальние уголки своего сознания, Оливия повернула ручку и, толкнув дверь, шагнула внутрь погружённой во тьму комнаты.
Только, как она и предполагала, ничего не произошло. Нащупав выключатель, девушка включила свет и огляделась. Без какого-либо удивления после беглого осмотра помещения она констатировала тот факт, что её бывшие апартаменты выглядели вполне опрятно и даже уютно. Родительницы славно потрудились и полностью уничтожили все следы, оставшиеся после трагических событий, приведя всё в надлежащий вид, что несказанно радовало. Взгляд Оливии меж тем рассеянно скользил по знакомой обстановке, и девушка, к своему изумлению, даже испытала нечто похожее на ностальгию, глядя на свой письменный стол с зачехлённым на нём компьютером, книжные полки, заполненные её любимыми произведениями, огромную постель с четырьмя резными столбиками, поддерживающими балдахин. Только, не смотря на возникшее сожаление об утраченных счастливых деньках, проведённых в этих стенах, девушка твёрдо знала, что былого не вернуть и в этой комнате она уже больше не сможет найти покоя. Радостные события прошедших дней слишком крепко переплелись здесь с трагическими, после которых она словно выгорела изнутри, и ежедневного напоминания об этом и о собственной неполноценности Ливия не хотела. Однако сейчас она была рада, что нечто побудило прийти её сюда, потому что страхи, которые ранее преграждали путь, внезапно исчезли, сменившись чувством лёгкости, как если бы тяжкая ноша упала с плеч.
Поддавшись порыву, девушка медленно прошлась по комнате, легонько проведя пальцами по своим брошенным вещам с грустной улыбкой на губах. Но когда достигла занимавшего значительную часть полотна, рука её невольно зависла над его поверхностью. Девушка почувствовала нерешительность, хотя кожа буквально загорелась от желания прикоснуться к панно, над которым она так долго трудилась, создавая своего Ангела. Теперь, глядя на законченную работу, она невольно испытывала гордость. Впрочем, небезосновательно, ведь выполненное ею творение было совершенным, и Оливия с горечью признавала сие, вглядываясь в знакомые черты ангела, точно повторяющие оригинал, с которого она лепила их. Полотно вобрало в себя всю ту безграничную любовь, что она испытывала к Габриелю, нежность и страсть. Оно же носило последние следы её былой магической силы, и теперь девушка боялась, что прикосновение к нему может сдвинуть некие механизмы у себя внутри, которые приведут ещё к худшим последствиям, чем пустота, заполонившая её.
«Куда уж хуже?! Может, тогда я хотя бы вновь смогу почувствовать себя живой, а не бесчувственной куклой…» — горько усмехнувшись, подумала Оливия.
Затем отбросив какие — либо сомнения, что всё ещё были у неё, девушка подчинилась своему желанию и прикоснулась к своему творению.
То, что произошло следом, застало её врасплох, так как откровенного подвоха от Судьбы или Высших Сил, столь жестоко обошедшихся с ней, она никак не ожидала. Скорее Ливию пугала перспектива возвращения боли, но, как оказалось, её настигло нечто совсем иное.
Ноги девушки вмиг ослабели, будто разом лишились костей, и она словно подкошенная рухнула на пол, чувствуя, как перед ней раскрывается чёрная бездна, несущая знания. Сердце тяжело забилось в груди, а сознание быстро опутала тьма, унося её от реальности во мрак, где не было места тревогам и суете мира. Это было почти позабытое чувство, которое внезапно вернулось в её жизнь, открываясь с новой стороны своей многогранности. Ливия, оторвавшись от действительности, с наслаждением, от которого перехватывало дыхание, потянулась всем своим существом навстречу происходящему с ней чуду. С головой нырнула во мрак, в жадную пасть, где её уже ждали. Для девушки это было счастье, она вновь чувствовала себя частью чего-то таинственного, огромного и глубокого, как сама жизнь. Пусть до конца она и не верила, что такое могло случиться, и ей подарен новый шанс, но Оливия с лёгкостью отпустила себя на волю, предвкушая дальнейшее. С каждым мгновением в ней крепла уверенность в том, что впереди её ждёт нечто, что навеки изменит жизнь. Трепеща, она потянулась к этому знанию.
Портьеры, скрывающие великое множество тайн будущего, разошлись, и …
Эпилог.
Ливия, подобрав подол платья, быстро преодолела лестницу, перескакивая через несколько ступеней, каждую секунду рискуя упасть и сломать себе шею, что сейчас её мало заботило. В ней всё трепетало от возбуждения и нетерпения. Распахнув дверь, девушка выскочила из дома и, ловко соскочив с крыльца, опрометью бросилась бежать. Сердце неистово билось в груди, и камень, который сковывал его всё это долгое время, разрушался, обращаясь в пыль. За спиной словно выросли крылья, а слёзы, которые, казалось бы, давно иссякли, горячими ручьями текли из глаз, застилая глаза влажной пеленой. Только дорогу через сад и тропу до реки она знала великолепно, к тому же, на Хэмптон опустилась ночь, и красавица луна уже вышла в свой дозор на небеса, освещая землю рассеянным, призрачным светом. Оливия задыхалась от быстрого бега, судорожно хватая воздух ртом, но не сбавляла темпа. Несколько раз она едва не упала, так как сандалии от выпавшей на траву росы стали невероятно скользкими, чудом сохранив равновесие и на ходу подняв выше платье, девушка продолжила бежать, чувствуя, как мокрая от влаги трава хлещет по ногам.
Спустя несколько минут стремительного бега, которые для измученной души Ливии показались целой вечностью, она достигла своей цели. Наконец показался деревянный мостик, по которому она не раз ходила за свою жизнь, а подойдя ближе, можно было уже увидеть, как блестят в лунном свете тёмные воды. Только всё это оказалось за краем сознания девушки. Она, едва веря своим глазам, неотрывно смотрела на одинокую фигуру, примостившуюся на берегу. Сердце от этого зрелища в один миг освободилось от каменного панциря, стряхнуло пыль и возликовало. Оливия чувствовала, что как птица феникс возрождается из пепла, чтобы жить и любить. Там, у самой кромки воды, в расслабленной позе сидел её «безликий ангел», только теперь она как никогда чётко видела дорогие черты. Белая рубашка была распахнута на груди, ветер ласково перебирал локоны его волос и трепал травы у ног, а белые барашки волн лизали берег, словно желая коснуться посланника небес. Габриель смотрел в небеса, вскинув голову, а его крылья были раскрыты, и лунный свет скользил по белоснежному оперению, в котором не было не единого пера траурного цвета. У девушки от шквала эмоций, разом нахлынувших на неё закружилась голова, и перехватило дыхание. Зрелище, что она видела перед собой, в точности повторяло сюжет, изображённый на полотне в покинутой ею комнате. Только реальность была куда прекрасней. Ливия замерла, с трудом веря собственным глазам.
Но тут парень, словно почувствовав её присутствие, повернул голову и взглянул прямо на девушку, поймав её взгляд.
Взор его по-прежнему был столь же пронзителен, а глаза горели внутренним светом и напоминали два аквамариновых лазера, но только это более не пугало её и вызывало трепет, но отнюдь не страха. В следующий миг слёзы радости и невероятного счастья ещё хлеще брызнули из глаз Оливии и она, рассмеявшись, бросилась к нему, но успела сделать лишь один-два шага, когда сильные и такие родные руки обвились вокруг неё и приняли в надёжные, крепкие объятья. Смеясь и плача, как безумная, девушка прижималась к нему и осыпала любимого целым дождём из нежных поцелуев и слов любви. А затем, затихнув, уткнулась лицом ему в плечо, жадно вдыхая аромат его кожи, напоминавший свежий ветер, а губы парня нежно целовали её волосы и шептали: «Люблю…»
Оливия и Габриель были столь погружены единением, долгожданной близостью друг друга, что не замечали, что от их слившихся фигур исходит чудесное изумрудно-голубое свечение, которое с каждым мгновением усиливается. Это было чудо, ведь сущность архангела и ведьмы, объединившись, создали невероятную силу, и она, прорвавшись наружу, вспыхнула тем чудным светом, что окружил влюблённых, демонстрируя миру свою мощь и великолепие. И тот откликнулся, замер и залюбовался совершенством всесильной ЛЮБВИ! Потому что нет на свете ничего могущественней и прекраснее этого чувства!
